— Увидишь и поймешь. Сейчас, сейчас, все сейчас тебе будет. А где твоя краля писанная спряталась? Поди, так затряслась, что и выйти не в состоянии, заперлась в комнате?
— Мама, я здесь, и никуда не пряталась, — Наталья вся бледная и дрожащая вышла из кухни в зал, где шумела и грозилась разоблачениями свекровь. — И о чем это вы здесь говорите? В чем меня хотите разоблачать и обвинять? Неужели так жжет печенки тот факт, что Сереже вернулся в семью, что у нас все наладилось, а у детей наконец-то появился их любимый настоящий папа? Теперь вам сильно плохо от того?
— Мне плохо? — злорадно и весело кричала мама. — Это тебе сейчас станет плохо. Думаешь, я не знаю, что ты только и мечтала сбагрить мужа в тюрьму, чтобы в этих хоромах своего любовника встречать? Ан нет, сынок выкрутился, и все благодаря моим стараниям и моим деньгам оправдался. Так теперь захотелось все переиграть? Теперь и муж понадобился, потому что за жилье перепугалась. Вот такая стервозная. С тем, кто на коне, а побитые и проигравшие ей совершенно ни к чему!
— Мама, заткнись и говори по делу, коль пришла для общений, или проваливай отсюда. Лучше меня не нервируй, — рассердился Сергей за мамино беспричинное нападение и обливание грязью. — Мало кому доводилось видеть меня во гневе, но говорят, что явление не из приятных и не для слабонервных. Повтора на бис не заказывали.
— А я не буду на тебя сейчас обижаться, а приглашу его, чтобы воочию убедился, — мама быстро выскочила в подъезд и через несколько секунд привела за руку молодого худого и высокого мужчину лет под тридцать. Если не меньше. — Ну, а теперь глянь, — злорадно воскликнула она. — На кого похожи дети? Или ты, — обратилась она уже к Наталье, — и теперь станешь отрицать, что он не твой любовник? Я много приложила усилий, чтобы отыскать его. Вот теперь и привела к тебе, сынок, как вещественное доказательство. Любуйся и принимай, как хочешь.
— А само оно идти не жаждало, как я понял, что пришлось на аркане волочь через весь город.
Все смолкли напряженно и испуганно. Высокий хлыщ стоял, словно загнанный силой и угрозами баран. Только что не блеял, но хлопал очень правдоподобно ресницами и растерянно водил глазами по присутствующим, ища поддержки и защиты. Он и сам не радовался своей ролью, и уже жалел, что так беспардонно оказался втянутым в эту неприятную процедуру. Но разве сумеешь устоять перед таким напором, разве откажешь в такой требовательной просьбе мамаше. Только попробуй не подчинись, так весь гнев познаешь с избытком. Да и свои меркантильные планы были по поводу Натальи. Кроме редких встреч рассчитывал и на серьезные взаимоотношения. Однако, мамаша ломала и эти планы.
Наталья сидела на диване вместе с детьми, и ее лицо выражало потерю и похороны, что лишали надежду на будущее, казавшееся уже таким светлым и ясным. И притом не просто отнимали, а отбирали безвозвратно, и вернуть, никак не обещали. Дети пытались хныкать, но их пугал растерянный вид матери и разъяренный вид злой рассерженной бабушки. Пробовал Артем немного всплакнуть, но его одернула Лиза, и он быстро передумал, решив дождаться завершения этой неприятной встречи.
Счастье мамаши можно было бы и не описывать. Она успешно завершила долгую и тщательно продуманную спланированную операцию по разделению и разрушению семьи на составляющие: сын налево, а остальных вон из дома. А квартиру можно продать и компенсировать потери. А сыну на сдачу купить рядом с ее домом однокомнатную квартирку, но лишь на свое имя, чтобы не пришлось в следующий раз вот так энергично и с финансовыми потерями защищать свои имущественные права.
Сергей не был ни удивлен, ни огорчен фактом выявления любовника жены. Она изменяла не ему, а тому подонку алкашу, превратившемуся из мужика за краткое время в нелюдь. И делала вовсе не по причине внутренней душевной распущенности, а по физической потребности молодой красивой женщины. Да и не мог этот ловелас быть отцом его, точнее, того Сергея, детей. Ушел Сергей в глухой беспробудный запой уже после рождения Артема. Наталья откровенно признавалась в том, что все эти годы они жили в любви и согласии. Да, он был маменькиным сынком, и мама все эти годы пыталась командовать, руководить, управлять и сыном, и невесткой.
А потом словно взбесилась и приступила к самому коварному плану разлучения семьи. Если Сергей и раньше не отказывался от рюмки, но любил жену и детей, что немного сдерживало от частых пьянок, то потом уже зачастил и не мог пропустить, ни единой возможности. А мать все чаще и чаще приглашала домой, наливала самогонки и пела про скверную невестку. Вот и случилось то, чего она и сама не ожидала. Сын, вместо того, чтобы с работы идти домой, шел к матери за очередной порцией водки. С этого момента и понеслась без тормозов и по кривой пьяная жизнь.
Так что, план мамы вроде и удался, да без тормозов ее сын проскочил намного дальше намеченного пункта, потеряв себя, как личность, как человека и, самое главное, как мужика. Какая же женщина, если она молода и хороша собой, ради верности этому ублюдку, еще и похоронит себя, записав в монахини. По-моему, так решил Сергей, ее бы такой факт лишь унизил. А этот хлыщ, как самец, соблазнителен для женщин. Но лишь в качестве любовника на очень краткий срок. Бывшего, хочется заметить. В этом мире Сергей не допустит рогов на собственный лоб. Он по всем параметрам достоин такого права. Жизнь с Галиной его многому научила, чтобы ошибиться еще и здесь с Натальей. А в том, что она лично ему не изменяла, Сергей почему-то был уверен на все сто процентов.
А некоторые вопросы Сергей лично сейчас и уточнит. Не станет этот субъект ему врать. В нем, в этом горе-любовнике не более семидесяти килограмм. Такой вес Сергей спокойно одной рукой отжимал. Возьмет и сейчас. И с этой мыслью он схватил за грудки живого свидетеля и приподнял на полом, сильно припечатывая к стене.
— Вот сейчас ты мне чистосердечно и правдиво отвечаешь на два вопроса, и сразу я отпускаю тебя на волю. Не много, мне не нужны твои биографические подробности. Только, да и нет, и все, свободен на все четыре стороны. А потом мы с тобой расстанемся навсегда.
— Сергей, прекрати немедленно, — завопила мать, и бросилась спасать свое вещественное доказательство. Но Сергей, удерживая на стене одной рукой любовника, второй с силой и без жалости отшвырнул мать на кресло, в которое она благополучно и приземлилась. Поначалу ей хотелось возмутиться, но под угрожающим взглядом сына, который увидала в его глазах впервые, испуганно замерла и притихла.
— Лучше не мешай, а то и тебя пришибу, — зло рявкнул Сергей, от чего ей уже не хотелось повторять свои действия по защите. — А ты мне сейчас говори, и без запинки. Иначе убивать начну. Когда вы стали любовниками с Натальей? Дату и время можешь не вспоминать. Меня вполне устроит год. Даже слегка приблизительно.
— Два с половиной года назад, — прохрипел любовник.
— После моего выхода из тюрьмы встречи продолжались?
— Нет, она не захотела. Говорила, что теперь хочет с тобой остаться. И просила меня не искать встреч.
— Молодец, умный мальчик. Слышала, мама, твой вещдок и рассыпался, как и у меня тогда в суде. Дети-то мои, а после тюрьмы она мне не изменяла. Так что, хватай своего любовника и проваливай в спешном порядке, чтобы духом вашим в этом доме никогда не пахло. Я не желаю вас обоих даже на улицах города встречать.
Мама немного отошла от временного испуга и решила восстановить потерянный авторитет и статус-кво. А лучшим средством защиты для нее всегда было нападение. Она еще не знала, как отреагировать на факт рукоприкладства такого всегда послушного сыночка, который ранее не мог позволить такое не только сам, но и другим не разрешал замахнуться на мать даже плохим или грубым словом. А сейчас, мало того, что совершенно превратился в неуправляемого, так еще бесцеремонно посмел оттолкнуть мать, подвергнув сомнениями ее неопровержимые улики. А сам притом при всем еще и обвинил маму в клевете.
— Да ты сопляк! — решила жестко и сразу повернуть в нужное русло эти смелые выходки сына она. — Какое право вообще имеешь не верить матери, которая родила и воспитала тебя, выкормила вот этими руками, вывела в люди, дала образование, в конце концов. Вот этим жильем обеспечила. И он вместо благодарности посмел руку поднять на меня. Ты кого сейчас пытаешься защитить? Эту шалаву?
