— Нет. Программное управление и аналитика. Мы в основном занимались составлением программ. В последние два года в основном разработкой интеллектуальных роботов.
— А это что за гадость такая? — спросил Крош. — Они бывают и умные, что ли?
— Если по-простому, то эта программа предусматривала внедрение интеллекта на расстояние с орбиты планеты, — пытался пояснить Войэр. — Летающие иглы.
— Мне приходилось слышать о них, — вспомнил Гали. — Как раз при обследовании одной дикой планеты недалеко от Звана. Просто я не знал о них еще ничего, но эффект, как говорят, потрясающий. Твой интеллект внедряют в робота, а ощущение, что сам сидишь в нем. Словно некое раздвоение личности.
— Ну, ни хрена себе, шуточки! — удивился Муар. — Ничего подобного даже слышать не приходилось. А если пришибить этого робота, то кто тогда коньки отбросит?
— При ликвидации робота возникает ощущение потери близкого родственника. А вот обратного действия еще никто не испытывал. Но это все слова других.
— Коню понятно, что не испытывал. Тогда и рассказать не кому было бы, — усмехнулся Муар.
— Вот потому нашим сном будет управлять Войэр. Остальным я сам пока не могу довериться. Каждый из вас в состоянии самостоятельно посадить корабль. А вдруг какая-нибудь подлая мысль за годы сна втемяшится в ваши мозги, и вы захотите избавиться сразу от всех, — закончил свою мысль Полт, давая понять, что решение окончательное, и больше никаких версий он принимать не намерен.
Гали зло глянул на Полта.
— А почему ты так думаешь, что его излишняя доброта и жалость к нам подтолкнет его к побудке?
— Ты что, до сих пор не допер? Он не владеет пилотированием. И для посадки вынужден будет будить меня. А я уж сам подумаю о вашей дальнейшей судьбе. И все на этом, просьба всех заткнуться. Кто дрожит, так может занять кресло бодрствования.
— Ха! — усмехнулся Муар. — Лучше сдохнуть во сне. А то, если выдержу перегрузки, то уж лицезрение ваших рож на протяжении всего полета вряд ли.
— Тогда по коням. Старт через десять минут. Войэр, ты пользовался летаргией? — спросил Полт.
— Откуда. Практические занятия программой не предусмотрены. А в теорию я не вникал. Считал как-то без надобности. А вживую не приходилось встречать, — слукавил Войэр, притворяясь профаном и новичком в этой области.
Он отлично знал конструкцию и действие этого аппарата, поскольку не один год изучал его. Не будет же Войэр сейчас этим отморозкам рассказывать такие эпизоды своего детства, как увлечение аэронавтикой с посещением городского аэроклуба юных астронавтов. Ему не пришлось выполнять практические межпланетные полеты, но вокруг Звана и многочасовые тренировки на тренажерах даром не прошли. Уже окинув лишь взглядом корабль, он чувствовал способным управлять им, как на взлете, так и при посадке.
— Муар, установи ему режим и время сна. И вкратце объясни правила выхода экипажа из летаргии. Ставь режим на автомат, но хоть кнопки покажи, чтобы сумел правильную нажать, если потребуется его вмешательство. Остальные сели в позу старта. Объявляю готовность к побегу на Зван номер один.
Муар подошел к Войэру, помог закрепиться в стартовом кресле, установив его в режим повышенных перегрузок, и настроил компьютер летаргии на срок полета до Звана. Затем вкратце рассказал правила пользованием инструкции по выходу экипажа из состояния длительного летаргического сна. Инструкция так и звучит, как методы расконсервации экипажа. Инструкция довольно-таки подробная для тех, кто владеет грамотой, но Муару хотелось лишний раз убедиться, что он внятно и четко сумел сформулировать Войэру его первые действия при пробуждении.
Ведь от его первых шагов зависит не только его самого жизнь, но и всех их, так как проснуться уже остальным можно лишь по команде именно с этого пульта. Это время давалось диспетчеру, так называлась должность на этом кресле, устранить непредвиденности, произошедшие во время длительного сна. А вдруг в самой системе произошел сбой. И тогда пробуждение экипажа опасно для их жизни.
Войэр слушал внимательно и с интересом, словно все это ему было в новинку, согласно кивал головой и с видом новичка задавал простенькие вопросы для уточнений. Но в его голове созрел давно уже свой иной план. Не видать им Звана. И предлагал он им его, лишь как самый простой план, возможный в сложившейся обстановке. Иначе они бы затеяли длительный спор, вполне способный закончиться бойней. У этих отморозков в действительности произошло полное заклинивание мозгов. Им могут позволить лишь только взлет.
Возможно, Центр им разрешит долететь и до Звана. Устраивать погоню и начинать боевые действия со спящими угонщиками им ни к чему по моральным соображениям. Да и по экономическим так же. Никто их преследовать не будет еще потому, что любая орбита планеты оборудована достаточными средствами защиты. И служба безопасности Звана уже, поди, предупреждена о намерении беглецов. Хотя Войэр допускает, что они поверят ему и позволят беспрепятственно покинуть эту станцию. Тем более, что он передал с тем экипажем свои предположения по поводу катастрофической гибели Звана.
Но об этом Войэр думал меньше всего. Ему сейчас все было безразлично. Он сделал свой выбор, сообщил посланникам цивилизации свои знания, владельцем которых стал по стечению обстоятельства он единственным на все человечество. Он уводит этих отморозков на самое безопасное расстояние. Неужели за все эти добрые дела они не позволят ему довести до логического конца свой выбор. Его дар достоин того, чтобы выпустить их за пределы доступного.
Но в мозгах Полта и его команды настолько завышенная самоуверенность в свои возможности и оружия на корабле, что пытаться объяснить свои замыслы не имеет смысла. Видно, все же сильную порцию газа успели схватить они. Меньшую дозу, для полного превращения в зомби, но достаточную, чтобы хватило ума слушать и прислушиваться к иному мнению. Лишь у Полта еще иногда проступали просветления задумчивости. Но это лишь секундные и скоропроходящие. Однако и эти секунды показывали возможное излечение. Зря он затеял побег.
Можно было бы после продолжительных дискуссий убедить хотя бы Полта, что никогда не допустит цивилизация длительного простоя такой замечательной планеты, как Зван. А уж получив информацию от Войэра, то уж к их подлету там буду трудиться не только инспектора и комиссии, но уже и простые исследователи и строители. Планета приступает к новому освоению своей старой планеты. И это факт, который совершенно не допускает появления в ее границах таких больных и опасных отморозков, вышедших из-под контроля.
Сразу же после включения Полтом старта Муар Гали и Крош прикрыли глаза в готовности к взлету и длительному сну. Они уже предчувствовали и ожидали многолетнее сновидение, тем более, что в их обязанности только эта процедура и входила. Никаких иных дел у них не было, поэтому и позволили себе наконец-то расслабиться. А Войэр в момент вибрации и набора оборотов стартовых двигателей бросил настороженный взгляд в сторону товарищей и вернул на компьютере время летаргии, добавив к начальному старту несколько нулей, что даже сам не мог представить тот срок, на который установил летаргию.
Но количество лет Войэра не могло волновать. Он исполнил обещанное, а теперь можно надеяться только на авось, что тот длительный сон, на который он обрек всех, допустим по физическим параметрам, что они сумеют проснуться. Ну, а нет, так этого Войэр тоже желал. Он устал от самой жизни и не видел уже смысла в ней. Так зачем и кому нужны эти душевные муки и страдания. И станет он тогда вечным скитальцем холодного бесконечного космоса. Ведь те нули, что он добавил к первоначально установленному сроку, унесут их в запредельные дали по времени и расстоянию, когда в этом пространстве уже будут иные миры.
В душе Войэр надеялся проснуться и встретить в тех далеких космических далях некие живые и пригодные для их проживания миры. Может случиться такое, что еще и походит он по какой-нибудь земле, вдохнет свежего воздуха, прогретого настоящим солнцем, попьет водицы из настоящего водоема. А еще лучше будет такая ситуация, если неожиданно попадется у них на пути разумная младшая цивилизация, которую можно, как младших братьев, обучать и учить уму разуму. С этими мыслями Войэр улыбнулся и углубился в сон.
