Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Кончеро опустил Чезаре на песок; тот глубоко вздохнул и зашевелился. Силач удовлетворенно перевел дух и, заметив рядом распростертого француза, сказал:

– А теперь примусь за Жана. Где у него тут ноги?

Француз, видевший, что делал силач с Чезаре, поспешил отползти в сторону.

– Не надо, дружище! Сам оживу, – сказал он.

Наварро принес на спине безжизненное тело Ренни.

– Пришлось дважды нырять, – сказал он. – Едва вытянул. Посмотрите, – что с ним?

Паоло и Паблито начали приводить в чувство Ренни. Жан им помогал.

– Да ты не краба ли проглотил? – по привычке балагурил француз. – Хоть глазом мигни… больше никаких сигналов не надо.

Ренни вскоре очнулся, но он настолько ослабел, что не мог даже поднять головы.

– Один Фернандес не доплыл, – сказал со вздохом Мануэль.

Все опустили головы, вспоминая, каким добрым и бесстрашным парнем был радист.

Шторм заметно стихал. «Этак и дождь скоро прекратится», – подумал Мануэль. Наступало время решительных действий. В трех сотнях метров от прибрежной скалы, под которой расположились десантники, в окнах комендатуры светились огни. Там, на скалистой террасе, в каменном доме жили стражники во главе с африканским капитаном.

– Друзья, – сказал командир десантной группы. – Нас всего восемь человек… Путь через пролив был нелегок, но самое трудное – впереди. В нашем распоряжении ливень, темная ночь и неожиданность. Предстоит сначала овладеть комендатурой: там не подозревают о нашем прибытии. Это и есть тот удар с тыла, о котором говорил Хосе. Я отправлюсь на разведку. Паоло, ты остаешься за командира.

– Возьмите меня с собой, – предложил Чезаре и с готовностью поднялся.

Но Мануэль остановил его.

– Нет, – сказал он. – Со мной отправится наша ночная кошка – Кончеро. Понадобится его сила. Не напрасно же он напросился в десант. Пусть поработает за троих. Остальным – отдыхать, набираться сил и терпеливо ждать сигнала…

Для Лилового воскресенье закончилось неудачно: от капрала он получил предписание немедля явиться в распоряжение капитана Томазо. Ночное дежурство на Бородавке, где свирепствовал Африканский капитан, не предвещало ничего доброго.

Допив остатки виски и попросив у «Тосиньо» вылить на голову ведро воды, Лиловый переоделся, причесался и на катере отбыл на Бородавку.

Явившись к капитану, который уставился на него налитыми кровью глазами, он так лихо отрапортовал о своем прибытии, что зазвенел стаканчик, надетый на горлышко бутылки.

Похвалив Лилового за выправку, Томазо назначил его в ночное дежурство возле комендатуры, предусмотренное инструкцией, но совершенно никчемное, по мнению стражников.

С двумя гранатами и парабеллумом на поясе, автоматом на шее, одетый в непромокаемую накидку с капюшоном, Лиловый мрачно расхаживал по площадке у зачехленной пулеметной установки. «Эх, жаль, не захватил бутылочку с собой. Кто бы здесь заметил? В такую погоду ни одна собака не выйдет!»

Вода лилась сверху и хлюпала под ногами. Прибой грохотал внизу. Кругом – темнота, изредка озаряемая коротким и туманным лучом прожектора. Невеселые думы одолевали Лилового.

«Дернуло же меня подписать контракт в Южную Америку; никто бы и дома не тронул. Живут же другие…»

Три года подряд ефрейтор зондер-команды Генрих Лютце жег селения, вешал и расстреливал мирных жителей. Потом пришлось убегать от партизан и от наступавших танкистов. В конце войны, чтобы не попасть в плен советским войскам, он сдался американцам. Те загнали его в концентрационный лагерь.

Через некоторое время стали появляться списки военных преступников. Многих немцев отправили в те места, где они зверствовали. Ефрейтор Лютце во сне видел, как его ведут от одного выгоревшего селения к другому, как протягиваются костлявые руки убитых им женщин и мужчин. Всюду качаются петли из толстых веревок. Просыпаясь в холодном поту, он замечал, что и соседям не спится. Многие из них сидели нахохлившись и от малейшего стука со страхом смотрели на дверь барака. Спасение пришло неожиданно: появился вербовщик, подсунул бланк, на котором надо было расписаться, петля больше не угрожала.

Скорее туда, к пальмам, прелестным сеньоритам и всему тому, что он видел когда-то в кино! Но не все так вышло, как хотелось. Ефрейтор сначала попал на работы в топкие болота и кормил москитов своей, кровью, потом по новому, более выгодному контракту выехал на этот остров. И здесь выяснилось: пальм, виски и соленой морской воды – сколько угодно, но никаких сеньорит! Вокруг смерть, каторжники и тоска.

Часовой ожесточенно выругался и сплюнул. Во рту у него пересохло. «Эх, идиот! Кто же в такую погоду на посту без фляги!» Неужели он и в самом деле не расстанется с этим чертовым островом? Ведь сейчас и в Германии нашлось бы хорошее местечко!

Ефрейтору показалось, будто за спиной что-то зашуршало. Он медленно и нехотя повернулся. И в этот момент словно на него обрушилось небо. От удара по голове в глазах Лилового сверкнула молния, земля закачалась… и свет прожектора померк.

Мануэль повернул сбитого с ног часового и, убедившись, что стражник не дышит, снял с него автомат и, отстегнув кобуру, вытащил парабеллум. Впервые за эти годы его рука вновь ощущала холодную сталь оружия. Кончеро, сняв с ефрейтора плащ, сапоги и одежду, столкнул Лилового с площадки в море.

Вдвоем с Мануэлем они приблизились к кирпичному одноэтажному зданию, стоявшему на высоком фундаменте. Свет горел лишь в дежурном помещении. Окно было высоко.

Кончеро ткнул Мануэля в бок, согнулся и прижался к стене под окном. Поняв это безмолвное приглашение, Мануэль не мешкая вскарабкался на широкую спину силача и прильнул к стеклу.

Несколько минут он разглядывал помещение, откуда доносился рыкающий голос Томазо. Капитан муштровал ночную смену караула.

Шестеро десантников, тесно прижавшись друг к другу, всматривались в темноту и прислушивались. Колеблющийся луч прожектора скользнул по скале, под которой они притаились.

– Кто бы мог подумать, – произнес Ренни. – Оказывается, для спасения не нужно чудес… немного силы и смелости.

– Что же ты не сообщил о своем открытии раньше? – спросил Жан. – Мы бы уже давно гуляли на свободе. Но тебе все же следовало бы летчика поблагодарить. Если бы не Наварро, лакомились бы тобой акулы.

Вскоре из темноты появился Мануэль; он был в мундире, брюках и сапогах стражника. За ним следовал Кончеро в длинном плаще, развевавшемся на нем, как парус.

– Все идет по плану, – сообщил Мануэль. – Часовой уже пошел на дно. Это был Лиловый.

– Туда ему и дорога!

– Кто умеет обращаться с такой штукой? – спросил Мануэль подняв автомат.

Оказалось, что из десантников только Наварро знаком с современным автоматическим оружием. Вновь появившийся луч прожектора дал ему возможность разглядеть автомат.

– Системы Томпсона, – определил Рамон. – Известная машинка.

Показав, как автомат действует, он отдал его Мануэлю. Командир десантного отряда, переглянувшись с товарищами и поняв без слов, вернул оружие летчику.

– Вручаем тебе. Применять будешь только в случае провала, – предупредил он. – Первый же выстрел всполошит охранников и погубит наши замыслы.

Паоло и Паблито получили по гранате. Кончеро, к своему огорчению, лишился кинжала, который успел нацепить себе на пояс. По приказанию Мануэля им вооружили Жана.

– Зачем тебе этот ножик? Твой кулак почище кувалды сработает, – попытался утешить его француз. – Только по своим не угоди. Сначала посмотри, – потом бей, а не наоборот!

Мануэль, рассказав товарищам о том, что ему удалось увидеть в комендатуре, напомнил:

– Пирамида с оружием стоит слева, почти у двери. Не спят только шесть человек караула и капитан. Пока мы с Наварро держим их под прицелом, быстрей вооружайтесь. Ну, пошли!

Горсточка смельчаков вышла из-под скалы и двинулась туда, где светилось окно комендатуры.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ПРЕДАТЕЛЬ

– Эх вы, верблюды одногорбые! Грустно смотреть на ваши рожи, – выговаривал Томазо, с печалью уставившись на примолкшую шеренгу стражников. – Людей я из вас, конечно, не сделаю, но начальство уважать научу.

25
{"b":"13069","o":1}