Сказитель Родион Кузьмич радушно принял гостя, единственно поинтересовавшись, почему Лоцман пришёл один?
— Я не был уверен, что правильно расценил результат своего поиска, — признался Май в своей неуверенности. — Не хотелось расстраивать Варю своей некомпетентностью.
— Правильно, береги её, — одобрил хозяин, — сама потом додумается. Ум у неё пытливый, глаз острый… А меня ты из праздного любопытства искал, или дело какое есть?
— Вопросов много.
— Задавай, постараюсь ответить на все.
— Варе воскрешение богов предстоит, а она не знает, с чего начать.
— Ты меня удивил, — почесал лоб сказитель. — Я думал, что первым делом ты про свои способности спросишь, а ты… Поразил… Ты, Андрей, не беспокойся за Варвару. Она всё сама сможет, — Май удивлённо вскинул брови. — Нет, к сожалению, единого способа воскресить богов. У каждой Берегини по-своему получается. Сам подумай, если бы был универсальный способ, мы бы уж как-то подстраховались. Ан нет, каждая свою дорогу находит в соответствии со своей силой и… фантазией. Сил у твоей жены предостаточно, фантазии, насколько я заметил, то же… Стихи она у тебя слагает…
— Бывает, — подтвердил Май.
— Всё у неё сладится.
— Хорошо. Тогда я про себя… Хочу понять, что за возможности Вы мне дали? С расстоянием я уже разобрал-ся, а вот с пространством.
— Выходит, плоскость ты уже освоил. Объём теперь покорять надо… Начнём с банки.
— С банки?
— Да. С банки и огурцов…
Андрей рассказывал о своих тренировках с закрытыми пространствами, с выводом формул, а я всё не могла поверить, что ему такое под силу. Со своей-то я почти смирилась, но вот что мы будем делать с обеими нашими сила-ми? А когда сынок родиться… скрытый генетический оборотень, весь в бабушку! Мама дорогая! Да нас от общества изолировать надо! Мы же это… семейка, не то супергероев, не то Адамсов. Ядрёна Матрёна!
— Варя, ты меня слушаешь?
— Ага… — я продолжала автоматически гладить апельсиновую спинку Любыча, спящего у меня на коленях. Юный хранитель поначалу внимательно слушал вместе со мной рассказ Андрея, но потом начал клевать носом и, в конце концов, уснул, обняв лапами моё колено. — Я вот только опасаюсь. Мы с тобой в нашем пространстве катаклиз-мов не устроим? Волшебники — самоучки.
— Ну… конечно, себя надо контролировать. Кто спорит.
— Надо, — вздохнула я, — но как трудно, когда уже что-то получается. Между прочим, порча внучки Суфии на-чала действовать на Виброва.
— Да, и что с ним случилось?
— Нос сломали и челюсть, когда он своё возвращение решил в ночном клубе отметить. На какого-то приезжего бодибилдера напоролся, для которого его фамилия — пустой звук. Тот ему бесплатную пластическую операцию про-вёл и исчез из города, а над этим неисправимым недоумком сейчас врачи колдуют.
— Откуда такие точные сведения?
— Сам не можешь догадаться? Таврин секретами поделился.
— Звонил, — подтвердил, подняв сонную мордочку Любыч.
— Тогда понятно. Варь, а когда мы Владу в Порубежье поведём, и почему Суфия на праздник не захотела её брать? Сразу со всеми и познакомилась бы.
— Ты темперамент этой девицы видел? Она своими эмоциями владеть не умеет. Всё же на лице написано. Ты, когда в прошлом году на работу пришёл после наших приключений, смущал своим видом коллег? Интересовались ли они, что с тобой случилось? Не заболел ли?
— Хм…Так я же в командировку сразу уехал и это… о тебе думал, а не о Порубежье.
— Да? Ну, может пример и не совсем подходящий… Я тоже думала только о тебе… Но, всё равно, потом мы тоже ничем себя не выдали! Таврин вообще без предварительной подготовки туда попал, и тоже никто не догадался. Грозный…
— Грозный был подготовлен, — не согласился со мной муж, — у него постепенное вхождение было. Да и кому ему эмоции демонстрировать, рыбам, что ли?
— Не скажи… А Марла!? Она же, как партизан! Ни одной своей подруге ничего не сказала. А у Влады в офисе все, кроме меня, поинтересовались, не случилось ли чего у девушки? Чего это она как приведение бродит, на мебель натыкается?
— Что, в самом деле, натыкалась? — улыбнулся Май.
— Натыкалась. И это ей Суфия только о себе рассказала. А что будет, когда она Порубежье и его жителей своими глазами увидит? Как бы стирку проводить не пришлось. Пусть сначала свыкнется с мыслью. К Рыськиной свадьбе, глядишь, и готова будет. И чего это они решили в ноябре жениться?
— Традиция у Пери такая.
— Угу… Слушай, а как ты формулу вывел?
— Ну, ты темы меняешь, Варвара. Вывел вот… Формулу сферы за основу взял…
Суфия стала нашим частым гостем. И не только потому, что в нашей квартире находилась точка прохода в сопредельное пространство, но и потому, что у нас она могла быть самой собой. Даже внучке своей она себя молодую ещё не продемонстрировала. Мешал всё тот же бурный темперамент Влады.
Мы сидели на кухне и пили травяной (теперь только травяной) чай с восточными сладостями, приготовлен-ными Суфией.
— Хорошо мне с вами, — мечтательно закатила глаза к потолку Суфия. Она с удовольствием бы перебралась жить в Порубежье к сёстрам, но плохо взрослеющая Влада не позволяла сделать ей этот шаг. Про неудачную попытку насылания порчи на коллегу, бабушка, разумеется, знала. Но внучку наказывать не стала. Она даже не призналась ей, что знает, посчитав, что хватило и моего воспитания. — Быть такой, какая есть, какой тебя создали…
— А я всё ещё не могу привыкнуть, что у меня и у Мая есть сила.
— А я как-то сразу привык, — признался Андрей, — словно компас внутри меня работает.
На колени к мужу вспрыгнул котёнок, внимательно оглядел еду на столе и потребовал:
— Дай печеньку!
— На, лакомка, — улыбнулся Май.
Наш котёнок вызывал умильную улыбку у всех без исключения. Взрослел он очень медленно, как и положено хранителям, но службу свою нёс исправно. Да мы, собственно, и не ругались с мужем. Лишь однажды Любыч выгнул спинку, встопорщил шерсть дыбом и зашипел на нас, приняв за ссору пробу сброса негативных эмоций путём громко-го крика. Негативные эмоции испарились в одно мгновение, а Любыч целых пять минут дулся на нас из-за того, что его поставили в неловкое положение…
Любыч урчал, поедая пахлаву, словно это было мясо или рыба для какого-нибудь Мурзика. Он вообще в пи-щевых пристрастиях сильно отличался от домашних котов. Его любимым блюдом были груши. Зрелище, которое де-монстрировал всякий раз наш рыженький, доводило меня до слёз. Сначала он, как самый обычный котёнок, играл с грушей, катая её по всей квартире, потом с диким мявом впивался в сочный бок несчастного фрукта. Скорость, с ко-торой груша исчезала в брюшке прожорливого кота, удивляла.
Доев печенье, он затребовал ещё. Кто бы смог ему отказать?
— У тебя липа не спопниться? — сделала я попытку умерить его аппетит.
— А газировочки нет? — пропустил колкость мимо ушей Любыч. — А молочка?
— Забавный у вас питомец, — Суфия подложила ему ещё кусочек. Любыч благодарно боднул её головой, взял последнее угощение и утащил прятать. — А мне такого нельзя?
— Это хранитель супружеского ложа, — пояснила я непростую ситуацию с раздачей Любом котят.
— Дело поправимое, — оптимистично заявила волшебница. — Вот омоложусь окончательно… А то сёстры мои обзавелись сердечными дружками, а чем я хуже? — игриво подмигнула она мне.
— Это здорово, вот так возвращать свою молодость, — грустно согласилась я. — Нам бы так уметь.
— Повелительнице ли демонов сокрушаться по таким мелочам? — удивлённо уставилась на меня Суфия, но, за-метив моё недоумение, удивилась ещё больше. — Тебе, Джинан, что, не сказала?
— Что? — я боялась услышать ответ.
— Что ты — повелительница демонов, — осторожно высказалась волшебница. Рядом со мной тяжело охнул муж.
— Повелительница? — прошептала я. — Ядрёна… Мат… Угораздило меня…
— А иначе как бы ты запечатала демонов в замке? — пояснила мне Суфия. — Такие деяния многим богам не под силу.
