— А зачем? — на всякий случай поинтересовалась коварная Джинни.
— Могли бы завтра к Лукавее съездить, на озеро, — лениво продолжая зевать, предложил Май.
— Прекрати зевать! — Рыська начал поддаваться извечному животному инстинкту.
— Завтра понедельник, — не к месту вставила я.
— Почему понедельник? — полусонный муж пристроился рядом со мной, — завтра воскресенье.
— Воскресенье уже настало, — веки мои меня уже не слушались и я начала проваливаться в сон.
На задворках сознания раздался весёлый смех Джинни.
— Спокойной ночи, — пожелал её ласковый голос и я выпала из реальности окончательно.
Через несколько дней по городу разнеслись слухи о волках, нападающих на запоздавших прохожих, и число жертв росло в геометрической прогрессии.
В следующую субботу мы всё-таки отправились в гости к Лукаве и инспектору рыбоохраны Грозному. Джин-ни по случаю нового знакомства преподнесла Игорю Витальевичу «вечное огниво», а русалке большую банку селёдки. Девушки друг другу понравились ещё на Русалиях, и мы женской сложившейся компанией удалились к озеру. Причи-ной тому послужил ещё один гость Игоря Витальевича, неожиданно нагрянувший из города. А именно — старший лей-тенант милиции Олег Таврин, следователь убойного отдела. Тот самый, который в прошлом году оказал содействие в моих поисках. Следователи, люди дотошные, а мои подруги настолько отличаются от современных девушек, что это могло заинтересовать стража порядка. Достаточно того, что с ним пришлось общаться Рыське. У лейтенанта вызвало недоумение имя фолка, так что пришлось соврать, что это его псевдоним. За одно представили Андрея, как Лоцмана, а Лукаву, как Русалку, после чего мы покинули мужскую компанию. Мы с удовольствием погуляли по окрестностям озера. Лукава продемонстрировала нам свои успехи: чистые берега; прозрачную воду; стайки мальков, снующих на мелководье и рыбаков, чинно восседавших с удочками по берегам водоёма.
— Не безобразничают больше? — я, на правах завоевателя, оглядела рыбаков.
— Теперь, нет, — усмехнулась Лукава. — Пару лодок утопила, в сети мусор всякий складывала, нескольких рыба-ков замочила.
— Замочила? — поразилась я. — А трупы куда дела?
— Какие трупы? — опешила русалка. — Не нужны мне трупы в озере!
— Так ты же сама сказала…
— Что я сказала? — снова не поняла Лукава. — Я сказала, что я их замочила. И что?
— У нас это означает — убила. Кровь пролила… Сыро…
— Да-а!? А у нас это означает, что я их мокрыми сделала, искупала в воде при полном обмундировании. Ну, надо же! Убила! — возмутилась озеровладелица. — Нет, Варя, ты больше так не шути.
— А кто шутит? Ты, девушка решительная, могла и покарать недругов за своё озеро! Они же в прошлый раз в нас стреляли! Забыла?
— Солью то? — она расхохоталась. — Это он с перепуга!
Джинни слушала нас молча, и только загадочно улыбалась. Мне стало неудобно, что мы с Лукавой предались воспоминаниям, а посвятить Джинни в наши приключения забыли. Я решила исправить ситуацию, и мы в лицах пере-сказали историю завоевания озера Пречистого. Особенно Джинни понравились эпизоды с участием Рыськи (кто бы сомневался).
Мы подошли к мосткам и по уже сложившейся традиции уселись на краю, свесив босые ноги в воду.
— Это прямо здесь всё происходило? — Джинни с интересом разглядывала место боевой славы. — А вы, правда, не боялись, когда вас столько мужчин окружило?
— Нет, — ответила русалка, беззаботно взбивая ногами воду, — меня трудно убить, практически невозможно. В случае чего, я Варю бы заслонила. Да и Рыська рядом был.
— Ты, правда, заслонила бы меня? — поразилась я вновь открывшимся обстоятельствам.
— Не сомневайся! Защитила бы… Во-первых, мне действительно ничего не угрожало. А во-вторых, тебя бе-речь надо, как зеницу ока! Ты, наше сокровище! — она подмигнула мне. — И это: во-первых, а я и всё остальное: во-вторых.
— Даже не знаю, что сказать…, - я задумалась о превратностях судьбы, — вдруг открываются новые факты…
— А кого ты мочила? — поинтересовалась Джинни. — Они тогда в захвате участвовали?
— Только один. Как раз тот, которого подстрелили.
— Прыщавый? — вспомнила я непутёвого рыбачка.
— Ага! Представляешь, пришёл ночью, опять на своей залатанной резиновой лодке, сети ставить начал. Вон там, в заливчике. Видите? — мы с Джинни кивнули. — Я сижу в воде, жду, когда он всё сделает. Потом выныриваю и говорю: «А теперь собирай всё назад, если хочешь остаться при своих! Иначе будешь лишён своего добра и принуди-тельно выкупан!»
— И он отказался от такого заманчивого предложения?
— Отказался! — фыркнула Лукава. — Он, блинд, на меня покушался веслом! В голову целился, да так в азарт вошёл, охотясь за мной, что сам из лодки и вывалился, и посудину свою опрокинул. Она, кроме того, опять воздух спускать стала. Видно заплатки не выдержали плясок на судне. Ну… тут я его немного притопила… кофель — нагель, — русалка состроила хитрую рожицу, стрельнув на нас озорными глазами, — слегка…
— Слегка? — недоверчиво уточнила я.
— Ага. Но воды он всё же нахлебался, — созналась Лукава. — С тех пор на озере вообще не показывается. Двое других — приезжие. Я их первый раз видела. Тоже сети ставили. Этих я молча опрокинула, они быстро ретировались. А вот четвёртым я мочила фермера!
— Серьёзно? — обрадовалась я. — Он тоже сети ставил?
— Нет, он с удочкой сидел. Всё чин чином. Но его я мочила и мочить буду, выбленка! Озеро мое загрязнял!
— Лукава, — вдруг обратилась к русалке Джинни, — ты так забавно ругаешься…
Мы с Лукавой дружно расхохотались, да так громко, что рыбаки стали подозрительно поглядывать на нас.
— Это она у папы своего научилась, — отсмеявшись, пояснила я подруге. — Боцман ругается — заслушаешься! Сплошь морская терминология.
— Я помню! — обрадовалась волшебница. — У Дуплянских! Значит и мне так ругаться можно?
Я с удивлением посмотрела на Джинни.
— Зачем тебе это?
— Плохому быстро учатся! — снова захохотала русалка.
— Мне понравилось, — Джинни застенчиво покосилась на смеющуюся Лукаву. — Кофель — нагель! — ласково по-вторила она ругательство.
— Рыська нас убьёт! — печально констатировала я. — Мы его девочку научили плохому.
— Девушки, возвращаемся к Грозному, — прервал наше веселье подошедший Андрей, — есть новости.
Судя по его тону, новости были плохие, если не ужасные. Мы дружно поднялись и направились назад. Всю обратную дорогу Май не проронил ни слова о возникшей проблеме, как я не старалась его разговорить. А то, что это была проблема, я не сомневалась.
— Рассаживайтесь, — голос Рыськи не оставил нам надежды, — дело очень серьёзное.
— Не томи, — взмолилась Джинни, — что случилось? Май всю дорогу отнекивался.
— Слухи о волке, убивающем по ночам людей, подтвердились, — мрачно поведал он нам. — Это лейтенант рас-сказал. Уже пять жертв за неделю, и все насмерть.
— Боже мой! — мне стало плохо. Всё поплыло перед глазами. Мысли неслись в моей голове с невероятной ско-ростью. Все сведения об оборотнях, которыми я владела, выстроились в логическую цепочку и заставили меня впасть в отчаяние. — Марле это угрожает? — выдавила я из себя.
— Ты тоже обо всём догадалась? — Рыська выглядел подавлено. — Насчёт Марлы надо с Волком советоваться.
— А нам что, рассказывать не будете? — возмутилась Лукава, — Мы с Джинни ничего не поняли, между прочим! И при чём тут Марла?
— Не шуми, Лукава, — осадил её Рыська, — сейчас всё расскажу. Неделю назад на Марлу напали двое, — русалка удивлённо посмотрела на меня, потом на Рыську. — Мы вам не рассказали, потому что надеялись, что история эта за-кончилась благополучно. Но получилось всё не так, как бы нам хотелось. Эти подонки чуть не убили Марлу. Она от страха перестала себя контролировать и трансформировалась в волка. Тот, что держал её сзади, успел её поранить. Марлу спас мех и шкура волка, более прочная, нежели человеческая. Но, то ли от увиденного, то ли от чего то друго-го, он двинулся умом, перестал разговаривать. В настоящее время он напоминает немого олигофрена. А вот второго нападавшего Марла покусала. Жизнь ему оставила, выходит что зря.
