По большой поселковой школе упорно ползли слухи. Героями этих слухов стали молодая учительница немецкого языка Юлия Петровна и ученик выпускного класса Роман Красилин. Юлия Петровна, по убеждению девчонок-старшеклассниц, была уже пожилой — ей шёл аж двадцать восьмой год! А Ромке перед Новым годом исполнилось восемнадцать. Вот с новогоднего праздника всё и началось. В школе было традицией устраивать новогодний бал-маскарад в здании начальной школы, где находился просторный актовый зал. После окончания второй четверти, в последних числах декабря, наряжали громадную разлапистую лесную красавицу ёлку — по очереди для младших, средних и старших классов. Украшали ёлку всей школой: к стеклянным игрушкам добавляли изготовленные учениками из цветной бумаги «китайские» фонарики, длинные цепи и гирлянды, «снежинки» из ваты, прикреплённые к потолку, и много чего ещё выдумывала детская фантазия. На празднике проводились разные конкурсы, работали «почта» и буфет. Приходить на бал нужно было обязательно в карнавальных костюмах и масках, на что ребята были очень изобретательны. Весь новогодний вечер играл школьный оркестр. А танцевали вокруг ёлки все: и директор школы, и учителя, и ученики!

И вот тридцатого декабря настал черёд бала для старшеклассников. Лютовавшие весь декабрь морозы, наконец-то спали, потеплело. Небо затянуло тучами, начинал понемногу падать снежок. Обрадованные переменой погоды и ученики, и учителя явились на праздник все до одного. Юлия Петровна пришла на ёлку со своим мужем, учителем биологии Юрием Юрьевичем. Рядом с высоким грузноватым мужем миниатюрная, с тоненькой талией Юлия Петровна выглядела ученицей. К тому же в качестве маскарадного костюма она надела школьную форму — коричневое платье и белый гипюровый фартук, а заплетённые в косу пушистые каштановые волосы её украшал огромный, тоже белый бант. И хотя лицо её закрывала маска, всем было понятно, что это Юлия Петровна, ведь ни у кого во всей школе не было таких больших, лучистых, словно с удивлением смотревших на мир глаз. Шла она под руку с Юрием Юрьевичем — его-то узнали все сразу, не смотря на маскарадный костюм. Внимание на неё обратили все старшеклассники — и девушки, и юноши. Девчонки зашептались, а когда начались танцы, к ним подлетел рослый, крепкого спортивного телосложения «Д'Артаньян» в маске, крагах, в огромной шляпе с пером и со шпагой на боку: «Разрешите Вашу даму пригласить на вальс!» Все, кто не танцевал, только и смотрели на эту пару! А «школьница» и «мушкетёр», в котором она, конечно же, узнала Ромку Красилина, весь танец о чём-то оживлённо разговаривали и весело смеялись. Роман держал руку Юлии Петровны в своей руке, второй обнимая за талию, смотрел близко в её глазищи, — и заходилось его сердце! И пропал парень! Дед Мороз в подарок на Новый год принёс Ромке его первую, юношескую, пылкую любовь! После танца он отвёл даму к её кавалеру-мужу и галантно раскланялся. За вечер «Д'Артаньян» приглашал Юлию Петровну ещё несколько раз, а «почтальон» принёс ей записку, которую она, прочитав, смяла и спрятала в кармашек фартука. И тоже завьюжили-закружили её изящную головку этот вальс на новогоднем балу и юный красавец-«мушкетёр» со шпагой и в широкополой шляпе с пером. Как он отличался от её мужа — спокойного, деловитого, хозяйственного Юрия Юрьевича! А ей всегда хотелось чего-то возвышенного, нежного и романтичного! Когда после праздника Юлия Петровна возвращалась с мужем домой, на улице уже каруселью кружились крупные хлопья снега, засыпая всё вокруг: дорогу, дома, прохожих. И под музыку, которую слышала только она одна, Юлия Петровна тоже закружилась: «Плавно Амур свои волны несёт…». На неё с улыбкой оглядывались прохожие, а Юрий Юрьевич смотрел на свою жену и не узнавал её! Они были женаты четыре года, но вот такой он не видел её никогда.

Так и начался этот необычный для того времени роман. Это сейчас женщины-знаменитости выходят замуж за молодых людей, по возрасту годящимся им в сыновья, а тогда. А тогда местным Ромео и Джульетте, как вскоре окрестили школьные остряки Романа и Юлию Петровну, пришлось несладко. Если Ромка приходился почти ровесником Ромео, то Юлия Петровна была ровно в два раза старше шекспировской героини — Джульетты. Да ещё у неё был ребёнок — трёхлетняя дочка. Но ни он, ни она об этом поначалу и не думали! Ромка назубок выучил расписание уроков немецкого языка, которые вела Юлия Петровна. После звонка с урока он всегда почему-то оказывался возле того класса, из которого она выходила (тогда ещё не было кабинетной системы, как сейчас). А Юлия Петровна вдруг стала вести дополнительные занятия по немецкому языку в Ромкином классе. Ромка, конечно же, ни одного из этих занятий не пропустил, хотя раньше особой любовью к языкам не отличался. И где же ещё, кроме как в школе, могли встречаться влюблённые? По улицам посёлка, где все друг друга знали, как родственников, им вместе не пройти. В Дом культуры на кинофильм — тоже не пойдёшь, там всё те же знакомые лица. Оставалась школа. Но и здесь они стали чувствовать на себе то любопытные, то завистливые взгляды и шепоток за спиной. Особенно старалась Людка Сидорова, одноклассница Романа, в которого она влюбилась ещё в девятом классе. Уязвлённая, она просто преследовала его и тут же сообщала новости всему классу. А вскоре эти новости узнавала вся школа, потом и весь посёлок. И что на восьмое Марта покупал Ромео кому-то (а кому — конечно же, своей Джульетте!) флакон самых известных тогда духов «Красная Москва». Об этом разболтала Люде её тётка-продавщица магазина. А на день рождения принёс он в школу Юлии Петровне закутанную в толстый слой газет цветущую герань в горшке, а в те времена зимой, да ещё в сибирской глубинке о живых цветах и мечтать не приходилось! Дошли известия с помощью «доброжелателей» и до родителей Ромки, которые сначала и не поверили этим невероятным слухам. Мать немедленно подступила с расспросами к сыну: «Ну-ка, дорогой сынок, расскажи матери, чем ты в школе вместо учёбы занимаешься?» Когда он в ответ нагрубил, она «отходила» его полотенцем. Здоровяк Ромка только расхохотался, а мать расплакалась: она, наконец, поняла, что сын её уже не ребёнок, и полотенцем тут теперь не поможешь. Он повзрослел, а ей всё ещё хотелось считать его мальчишкой, хотя он уже брил усы. Дипломатичный отец сказал Ромке: «Сын, я сам был молодым и понимаю тебя. Я прошу только об одном — чтобы ты всё-таки сначала окончил школу, а там уж как хочешь». И если Ромка относился ко всему этому довольно терпимо, то Юлия Петровна стала чувствовать себя под любопытными взглядами неуютно.

Как-то незаметно пролетела, хотя и самая большая, третья четверть, наступили весенние каникулы. На улице пригревало мартовское солнце, сугробы осели и набухли водой, пела песенки капель, к полудню начинали разговаривать ручейки, слышались крики играющих на улице детей. А Роману, хотя и наметил он за каникулы прочесть гору книг, что-то не читалось. Вечером приходили друзья, звали с собой: «Айда в дк на танцы!» Он собирался, шёл вместе с ними, но танцевать ему не хотелось, как ни крутилась около него Людка Сидорова. Старые друзья не узнавали своего атамана и заводилу с детских лет Ромку. Уроков в школе не было, и поводов встретиться ему с Юлией Петровной не стало. Но всё равно Ромка бродил по школьному двору в то время, когда она шла на работу. И когда она возвращалась домой, он поодаль шёл следом. Роман тосковал и не знал, что можно предпринять, чтобы видеть её чаще. На работу и с работы Юлия Петровна обычно шла с мужем, как под охраной. Ромку до бессонницы мучила ревность. Он возненавидел Юрия Юрьевича, про себя называя его милиционером. Влюблённому Ромке невыносимо было представлять свою Юлю, как он мысленно называл Юлию Петровну, вместе с её мужем. И он решил объясниться, причём, не только с Юлией Петровной, но и с Юрием Юрьевичем. Подсторожив Юлию Петровну по дороге в магазин, Ромка, весь багровый от смущения и заикаясь, признался: «Юлия Петровна, Юля, я Вас, тебя люблю! Я тебя люблю и предлагаю выйти за меня замуж! И Вашему, твоему мужу я то же самое скажу!» В это время мимо них шли прохожие, и Юлия Петровна не смогла ничего ответить Роману, который, и не ожидая ответа, быстро ушёл. Подробностей выяснения отношений Романа с Юрием Юрьевичем не знал никто, даже всезнайка Сидорова. И как они играли свои двойные роли — учитель и ученик, обманутый муж и влюблённый в его жену юноша — осталось неизвестным, зрителей не было. Ни освистать, ни вызвать на «Бис!» было некому. Важна была развязка этой драмы — семья распалась. Юрий Юрьевич, не смотря на спокойный характер, не смог перенести такого унижения, чтобы какой-то сопляк отбил у него жену. Директор школы не очень-то хотел выносить, так сказать, сор из избы, потому что у него у самого учился в этой же школе внебрачный сын от бывшей секретарши. Но замолчать эту историю не удалось, потому что всё те же «доброжелатели» уже сообщили в роно о «форменном безобразии, творящемся в школе». Никто также не знал, что происходило между мужем и женой дома, но как «прорабатывали» Юлию Петровну сначала в кабинете директора школы, потом на педсовете, потом приехавшая дама из роно, знал весь учительский коллектив. И что учительница немецкого языка уронила честь педагога, и что подаёт дурной пример детям, и что разрушила свою семью, оставив ребёнка без отца, и что сломала судьбу Ромки. Такая же «работа» проводилась и с ним: что он не окончил ещё школу, что разрушает своё будущее, и что всё равно он с ней жить не будет, ведь она старше его на девять лет. Из райцентра, где он занимал высокий для района пост, даже приехал для уговоров дядя, чтобы повлиять на влюблённого племянника. И вся вместе «общественность» добилась-таки своего. Из посёлка вместе с маленькой дочкой неожиданно для всех (а может, и для самой себя!) уехала сначала Юлия Петровна, и никто не знал, куда — она никому не сообщила и ни кем не переписывалась. Прислала только короткое единственное письмо Роману, но оно, конечно же, попало в руки матери, а сын о нём даже и не узнал, а значит, и не ответил.