— Убью! — взмахнув мечом взревел дородный детина, по-видимому обидевшийся на мой толчок в спину. "Надо было не толкать, а бить", — запоздало прозрела я, принимая его удар на остриё собственного клинка и тут же возвращая его обратно. Он уклонился и начал наседать. Что ж, дрался он действительно неплохо, но вот только ему не хватало настоящего опыта. Схватка шла почти на равных, мы поочередно наносили-отражали удары друг друга, но лишь до тех пор, пока моя распухшая ещё несколько дней назад нога не дала о себе знать пронзительной болью. Я не удержала равновесие и снопом рухнула на каменную мостовую. Подняться я не успела — холодное лезвие коснулось моей шеи. Возвышающийся надо мной противник расплылся в самодовольной улыбке. Но опыта у него и впрямь было слишком мало…

— Ты победил, — тихо, в полголоса произнесла я и подло пнула его ногой в пах. Он согнулся и уронил меч. Рывком я вскочила на ноги и едва заметным ударом руки отправила несчастного юношу в нокаут. Безвольным кулем он свалился на землю. Пусть полежит, поверженных на землю добивать не принято. И, кто знает, может мой удар спасёт ему жизнь? Но мне до него уже не было ни какого дела и, больше не задумываясь о его судьбе, я отошла под прикрытие стены, намереваясь выбираться за город. Лить кровь и дальше, сегодня не входило в мои планы.

Моим благим намерениям не дано было осуществиться. Я только приготовилась шагнуть вперёд, когда за спиной послышался шум, и все окружающие звуки потонули в грохоте осыпающегося камня. Я обернулась. Тяжёлый удар обрушился на голову и сознание потонуло в облаке накатившейся на меня пыли.

…Делер Веннер протер глаза и удивленно уставился на то место, где мгновение назад он сражался с рустанкой, и где сейчас лежал обломок обвалившейся от грохота пушек стены. Он осмотрелся по сторонам. Девушки нигде не было. Значит, она не успела, значит, она… Делер украдкой перекрестился и, мысленно читая молитву, вернулся к все непрекращающемуся бою.

Голова трещала по швам, мир плыл перед глазами. Когда мне все же удалось сфокусировать зрение, то оказалось, что перед кроватью на красном пуфике сидит генерал Ламс в парадном мундире с золотой цепью на шее и оранжевым бантом "Первого рыцаря" на груди. Выглядел он усталым.

— Слава богу, Вы пришли в себя, а то мы уже начинали беспокоиться. Кстати, если хотите, я распоряжусь, и Вам сейчас же принесут свежих фруктов, — он попытался вымучить улыбку, но ничего путного так и не вышло.

— Спасибо, генерал. Скажите, мы победили?

Генерал побледнел и молча покачал головой.

— Но почему? — я попыталась приподняться на локтях, но, ощутив уже знакомую боль, передумала. — Мы же захватили их столицу?!

— Столица — это ещё не государство…

— Это королева послала Вас мне на помощь?

— Нет. К сожалению, принцесса, я сам принял столь скоропалительное решение.

— Принцесса? — поморщилась я. И, с минуту покатав между пальцев комочек оторвавшихся от простыни ниток, добавила, — я, конечно, польщена, но едва ли достойна такого звания даже в шутку.

— В шутку? — генерал выглядел удивлённым, — я не намерен шутить с титулами, — тут он взглянул мне в лицо. — Вы что не знаете?

— Что именно я должна знать?

— О, боже, как всё запутано. Признаться, я удивлен. Получается, Вы до сих пор ничего не знаете?

Я отрицательно покачала головой.

— Тогда я должен Вам сообщить, что Ваша матушка — никто иная, как урожденная принцесса Адевиль, дочь последнего короля Эскалиора Риварда Смелого. В Вашей крови больше древности, чем в сотнях вельмож, отирающихся подле трона Её величества. Моё решение о вторжении было неправильным, скоропалительно поспешным, но я не смел, я не мог оставить Вас в опасности. Если бы я знал правду раньше, то ни за что бы не отпустил Ваше высочество на выполнение столь опасного задания, — генерал побледнел, а я окончательно смутилась и запуталась.

— Генерал, простите меня за дерзость, но, по-моему, это всё-таки какая-то ошибка. Всем доподлинно известно, что у короля Риварда не было детей.

— До последнего времени так думали все, но факты неопровержимо свидетельствуют об обратном. Ребёнок у него был — девочка, но воспитывали её совсем не в королевском дворце. Я, конечно, понимаю короля Риварда, но передать свою дочь на воспитание едва знакомым, хотя и уважаемым людям, на это надо было решиться. Он решился и как показало будущее, это было правильным решением. Даже сейчас, по прошествии стольких лет… — Ламс запнулся, словно раздумывая, продолжать ли ему дальше.

— В чём дело, генерал? Не томите…

— Я не собираюсь что-либо скрывать, только стараюсь правильно формулировать свои мысли. Так вот даже теперь, по прошествии стольких лет, когда тайна неожиданно раскрылась, Ваша мать вынуждена скрываться. Как оказалось, во дворце у нее нашлось слишком много врагов…

Моё тело прошибло холодным потом.

— Но тогда и мне…

— Принцесса Авелия, за свою жизнь Вы можете не опасаться, пока Ваша матушка жива, никто не осмелиться навредить её дочери, даже королева, — последнее слово он выделил, но я не решилась придать этому значения.

— Хорошо, генерал, пусть будет так, но Вы мне до сих пор не рассказали, что же произошло? Было бы лучше, если бы Вы начали всё с самого начала…. И, пожалуйста, зовите меня просто Авель.

— Не возражаю, Ваше высочество.

— Генерал…

— Прошу прощения. Итак, продолжу, сразу заметив, что Вашему спасению способствовало то обстоятельство, что совершенно случайно — действительно случайно и я вынужден на этом настаивать, — маневры нашего войска проходили близ границ Камерлина.

— Так-таки и случайно? — я позволила себе улыбнуться.

— Ещё раз заверяю Вас, выбранное мной место манёвров решительно не имело ни какого отношения к последующим событиям.

— Хорошо, хорошо. Я не возражаю, генерал. Позвольте только вопрос. Вам не приснился какой-нибудь странный сон, подтолкнувший к принятию такого, я бы сказала, весьма опасного решения, как маневры близ чужих границ?

— Какие сны? Я не верю в правдивость сновидений, но, — генерал замялся, — видение мне было… Весьма смутное, но я точно знал, что надлежит делать.

Всё ясно, без моей мамочки тут не обошлось. Видения по её части. Но, пожалуй, не стоит сообщать об этом Ламсу, а то расстроится ещё больше.

— Так Вам стало известно о моём происхождении, когда Вы проводили маневры?

— Не совсем так. Мы ещё только подходили к границе, нам даже не пришлось перестраиваться. И как только мне доставили письмо, я выдвинул войска в направлении Вышегорска, но, как я уже говорил и ещё раз вынужден это заметить, моё решение было скоропалительно и необдуманно.

— Сейчас бы вы всё переменили?

— Не знаю, принцесса. Не знаю. Мне искренне жаль было бы потерять Вас, но даже то, что нам удалось захватить город, уже чудо. Кто-то из находившихся внутри открыл нам ворота. Но на улицах столицы мы потеряли много, слишком много людей и едва успели захватить тюремные казематы, как подошла вражеская регулярная армия. Отступление едва не превратилось в паническое бегство. Если бы не овраги, остановившие их конницу, мы бы потерпели полное поражение. Да, да, милая девушка, увы, в результате моей самонадеянной авантюры, Рустания едва не лишилась армии. К тому же теперь мы практически находимся в состоянии войны с Камерлином. К счастью, в наши руки попало немало вражеских военачальников, и к тому же в столице врагов царит полная неразбериха. Пока им не до нас. Опять же им не до нас и по другой причине: после появления наследницы престола для узурпатора возникла опасность свержения с престола.

— Простите, я что-то забыла?

Эльге Ламс вздохнул и заговорил со мной, как с ребенком.

— Вы помните, — сказал он, хотя уже убедился в обратном, — после войны с Островной Империей Прибрежное Царство разделилось на четыре государства: Вилингория, Салодор, Нубия и Эскалиор. Когда на престол последнего взошел Румбальд Умный, Ваш прадедушка, то страна уже находилась в состоянии гражданской войны. На протяжении несколько десятков лет ему удавалось сдерживать опасные настроения, но затем его убили. Тогда королем стал Ваш дедушка Ривард. Когда у него родилась дочь, на него уже было произведено несколько покушений, и Ривард Смелый решил, что будет лучше, если девочку воспитают другие люди. Где-то через год покушение увенчалось успехом, а еще через пару лет противники (две основные противоборствующие стороны дом Рома, стоявший во главе повстанцев, и дом Юнгра, возглавлявший Эскалиорскую аристократию) подписали мирный договор, по которому одна часть страны доставалась восставшим и становилась Камерлином, а другая — Рустания — оставалась у Временного правительства. Я думал, Вы знаете об этом, — он сокрушённо развел руками.