Да ладно, мне-то что за печаль? Главное, как сказал... этот...как же его... Фрэнк, вернуться живым. Главное!

Вахта номер шесть.

Тяжело просыпаться. Все тело затекло. Это фантомные ощущения, у меня нет тела. Что там по оборудованию? Запускаем программу контроля.

В прошлую вахту мне показалось, что схожу с ума. При диагностике корабля в одном из информационных "дальних уголков" я обнаружил вспомогательный контроллер, и подключенный к нему микрофон. Видимо, его поставили для контроля герметичности корпуса. Мои штатные "уши" остались на Земле, в полете они мне были бы ни к чему. Внутри корабля должна быть полная тишина, ибо там нет движущихся частей. Но я все же подключил микрофон к своему звуковому каналу. Просто так, не думая. Дал максимальное усиление. И услышал... Звуковые галлюцинации. Еле слышные разговоры людей, шаги, смех, какой-то неясный шум. Вроде бы даже голос Стаса. Я немедленно отключился. Вот так штука! Значит, мой модуль подвержен психическим расстройствам не хуже мозга. Наверное, я так соскучился по живому звуку, что голова сама, из шума усилителя, "нарисовала" какую-то звуковую картину. Это было неприятное открытие. Я вообще тоскую по людям и Земле. Давно уже сам с собой разговариваю. Хотя для одиноких это нормально.

Вахта номер восемь.

Да слышу я, слышу. Уже не сплю. Перестань звонить. Еще немножко. Часок. Где эта чертова пищалка отключается? Я её, наверное, заблокировал в тот раз. Где курсор? Курсор! А, вот она. Белая точка. Замолчи! Фу, наконец-то... Такой сон сломала, зараза! Настоящий, не с флэшки. Я и Она, море и солнце. Что-то приятное, даже нет, ожидание приятного. Солнце! Это слово можно катать во рту, как гладкий, но некруглый морской камешек. Как я соскучился по Солнцу! Я теперь знаю, отчего устал. От вечной тьмы и равнодушия звезд. Они не мигают и не двигаются. В тот раз они были точно такие же. НЕ двигаются! Может, я остановился? Ну-ка... Звездный датчик, карту! А теперь предыдущую. Совместить... Да нет, рисунок звезд изменился. Значит, двигаюсь. Лечу навстречу этой самой неизвестности, будь она неладна. Какая тоска. Хоть бы что-нибудь случилось, что ли. Нет, нет, лучше не надо. Так спокойнее. Спокойнее. Спокойно работал бы в Гренландии, да радовался Солнцу. Астронавт чертов! Раз уж так случилось, надо было просить другое задание. Был ты, Джозеф, бестолковым человеком, и стал ты, Майкл, таким же модулем. Ты совершил непоправимую ошибку. Ты потерял тело, не оставив потомства. Не родив сына. То учеба, то наука. Семья мешает. Слепец! Надо было бросать все и жениться. Дети важнее всех открытий. А теперь что? Летишь к звездам? Кому они нужны, твои звезды? Горстке престарелых пердунов-ученых, давно вырастивших детей и радующихся внукам! Они-то не забыли своего главного назначения. Люди живут своими заботами. Ну, вернешься с информацией. Есть, допустим, планеты. Для жизни непригодны. Да если даже и пригодны - разницы никакой. Что дальше? Поначалу пошумят, интервью, доклады и все такое... А потом что, бессмертный? Тебе даже медаль повесить некуда. Поставят тебя в аппаратный зал вместе с такими же бедолагами. Дадут бесплатное пожизненное электричество за научный подвиг. Пять киловатт в сутки. Хочешь - сам ешь, хочешь - повесь лампочку. Техники будут показывать на тебя банкой пива и смеяться. Сначала потихоньку, потом открыто. А девушки-лаборантки будут стирать с тебя пыль замшевой тряпочкой. Но ты не почувствуешь прикосновение их теплых рук!

Выть хочется. Господи, если ты есть, пошли людям обратную оцифровку! Я согласен на любое, самое больное и дряхлое тело, согласен стать собакой, черепахой, кем угодно, только живым!!!

(На записи - звуки, напоминающие сдавленные рыдания).

...Ну все, все. Успокойся. Осталось всего-то два перелета. Посмотри на Проксиму - яркая какая! Светофильтр... Держись, Посланник. А когда вернешься - сто лет пройдет на Земле - вдруг изобретут! Надейся! Тогда наградой будет живое тело. Способное иметь детей! Надейся! Твое тело! Надейся, Посланник!

Вахта номер девять.

Где я?... мама... почему темно?...болит голова...ничего не вижу... Мама, открой занавеску. Ничего не вижу. Это что? Размытые пятна. Как бы это сфокусировать. Это звезды. Мама, сейчас что, ночь? Почему звезды?

О боже, вспомнил. Я - Посланник. Это не сон, это кошмарная явь. Или явь - то, что было раньше? Что это за цифры? У...да...ленность и время. Так. Сорок пять лет полета. До Проксимы ноль целых три десятых светового года. Проксима - это что? .....А! Ну конечно. Цель полета. Чужой мир. Господи, это же последнее дежурство. Еще один сон - и цель, работа. Непаханое поле. Рай для ученого. А я проснусь? Компьютер разбудит. Что он понимает в людях, железяка. Странно, радости нет никакой. Усталость. Да и никакого желания... Сейчас бы на речку... Но долг ученого, долг перед Землей.... тьфу ты, какая чушь. А обратно как? Я выдержу? Еще пятьдесят лет? А сколько мне лет? Тридцать пять людских плюс сорок пять полета. Это будет... это будет... восемьдесят. Боже! Да я совсем старик. Не телесно, а душевно... духовно... Боже! Боже!

***

В тот год торнадо особенно широко разгулялись по Северной Америке. Конечно, все службы сработали как надо. Метеорологи, полиция, спасатели. Население предупредили, из районов, лежащих на пути смерчей, эвакуировали. Но один из них вдруг сделал неожиданный зигзаг в сторону и разрушил несколько одноэтажных домов в районе, считавшемся наименее опасным. Сила смерча неодолима, ему можно противопоставить только своевременное предупреждение и страховку имущества. И опять же пожарные и спасатели оказались на высоте. Погиб всего один человек. Пятеро отделались легкими ранениями. На место прибыла съемочная группа с телевидения, и репортер местной газеты, Джон Хелси. Телевизионщики сняли разрушения с разных ракурсов. Потом погрузились в вертолет. Хелси, придерживая шляпу, следил за ним. Вертолет сделал два круга и улетел в северном направлении.

Шериф Джим Питмен что-то писал на листке бумаги, положив его на капот машины. Хелси подошел к нему.

- Привет, Джим. Как дела?

- Привет, привет, буркнул шериф. Сам видишь.

- Поляк погиб?

- Не знаю, не знаю. Увезли вроде живого.

- Я похожу тут, может, что интересное найду.

- Походи, походи. Не бери только ничего. Не хватало только исков за мародерство.

- Да ты что!

- Иди, иди, не мешай.

Джон Хелси ходил между разрушенных домов, вырванных с корнями деревьев, осколков стекла. Он подошел к тому, что осталось от дома одинокого поляка. Смерч перемешал все, что было в доме, в гротескный винегрет. Под ногами хрустело. Джон машинально перевернул носком ботинка кусок фанеры с рваными краями. Под ней лежала дискета в целлофановой упаковке. Он секунду колебался. Потом быстро поднял её и сунул в карман. Посмотрел на шерифа. Тот ничего не заметил. В конце концов, дискета могла лежать и на дороге между домами. Кто видел? Редактор послал его сюда "накопать что-нибудь на первую полосу". А что накопаешь? Смерчи здесь ходят регулярно, кто их боится, давно уехали, кто не боится, давно привыкли. Джон побродил еще с полчаса, время от времени поднося к лицу маленький диктофон; достал фотоаппарат, сделал несколько снимков. Потом пробрался по обломкам к своей машине, сел в нее. Бросил шляпу на заднее сидение. Что-нибудь напишу, не первый раз. И поехал в больницу.

- Он был нашим пациентом. Лечился у нас амбулаторно от... сейчас... пневмонии, год назад, сказала сестра.

- Он умер? - спросил Джон.

- Не приходя в сознание. На голове большая гематома. Сильный удар. Перелома нет. Скорее всего, обширный инсульт от удара. После вскрытия скажем точно.

- Разрешите взглянуть, - Джон взял историю болезни и прочитал:

Станислав Яжембский. И дата рождения. Ему было тридцать шесть лет.

Хелси не решился смотреть дискету в редакции. Написав материал по смерчу, Джон отнес его редактору. Тот прочитал, поморщился, но подписал к печати.

Дома, надев тапочки и жуя бутерброд, Хелси смог наконец рассмотреть свою добычу. Она содержала текст. Джон читал: