Рашид выматерился про себя. Квартира Акпера наверняка охраняется, к тому же в ней вряд ли теперь найдешь нужные бумаги. Он продолжил чтение, пока его глаза не споткнулись на строчке почти в самом конце заметки: "...Гатыгов, который только вчера поместил в нашей газете объявление о продаже своего охотничьего магазина в Ахмедлах на улице Дарвина..."

О продаже!

Рашид прочел фразу еще раз, совершенно сбитый с толку, потом судорожно перелистал газету в поисках рекламы и объявлений. В правом нижнем углу шестой страницы он нашел нужное объявление. В нем говорилось, что хозяева решили быстро продать магазин, намереваясь открыть дело в Сумгаите.

Вырвав объявление из газеты и сунув его в карман, Рашид поспешил в сторону редакции "Вести". Благо, она находилась недалеко, он лично знал главного редактора газеты.

Обогнув здание и убедившись, что никто не видит его, он остановился у бокового окна и ножом, взятым у Нюни, отбил уголок стекла. Его осколки ссыпались, казалось, с оглушительным звоном на пол в комнате.

Рашид выждал целую минуту, прислушиваясь к любому звуку, который мог бы означать тревогу, потом просунул руку в образовавшееся отверстие, отпер задвижку и открыл окно. В следующее мгновение он оказался уже внутри и, прищурившись, пытался в сумраке восстановить в памяти расположение редакционного оборудования, которое он смутно помнил по своим прежним посещениям редакции. Осторожно пересек комнату, подошел к шкафчику с картотекой у дальней стены и нащупал в кармане спички. Удачно, что у него остался коробок, которым он пользовался дома у Нюни.

Открыв верхний ящичек, он зажег спичку и осмотрел его содержимое, потом занялся средним ящичком, в котором и нашел нужную ему картотеку с заявками на рекламу и объявления.

Рашид знал, что не помещал объявления, и был почти уверен, что и Акпер не делал этого; поэтому он предполагал, что заявка была сделана по почте. Отпечатанное на машинке письмо он нашел в самом начале картотеки.

Рашид зажег еще одну спичку и присмотрелся к нижней части письма. Оно было подписано "Рашид Гатыгов" отчетливым почерком, почти неотличимым от его собственного. Тряся головой, он таращился на подпись, пока огонь спички не обжег ему пальцы и он не уронил ее на пол. Сложив письмо, он спрятал его в карман.

Носовым платком он тщательно протер все места, где мог оставить отпечатки своих пальцев - почти бесполезное занятие, подумалось ему, - потом выскользнул в окно и прошагал обратно к "Океану". Туман увлажнил его лоб, а его каблуки отчетливо стучали по пустому тротуару.

Его глаза непрерывно рыскали вокруг, выискивая другого раннего пешехода и особенно темно-синие радиофицированные патрульные машины полицейского управления Баку. У него было немало друзей среди городских полицейских, но он понимал, что, обнаружив сбежавшего убийцу, они обязательно заберут его. И попади он только в кутузку, судя по всему, ему уже не выбраться оттуда. Невиновный в убийствах, которые ему инкриминировали, он был виновен теперь в угоне машины и в незаконном проникновении в редакцию "Вести". Великолепно, подумал он. Из огня да в полымя.

Он замедлил шаг, приблизившись к хорошо освещенному перекрестку. Его магазин находился в полуквартале справа, он выходил фасадом на сквер и тыльной стороной - на Супер маркет.

Рашид пересек улицу и хотел было повернуть направо, но остановился как вкопанный.

В нескольких шагах от охотничего магазина стояла полицейская машина.

Спохватившись, Рашид быстро зашагал вперед, мимо заправочной станции на углу Дарвина, и вышел на косо отходящую от проспекта улочку протяженностью всего в один квартал. Дойдя до ее конца у мебельного магазина, повернул направо, спустился по деревянным мосткам и спрыгнул на песок.

Кругом был пустырь, ни души.

Он ожидал, что за его магазином будут наблюдать, но подтверждение догадки все же шокировало его. Что ж, теперь он точно знает, что полиция рядом. Он бесшумно двинулся по травке вдоль заброшенных будок, пока не увидел тыльную сторону магазина и узкий проулок, идущий вдоль его ближней боковой стены. Опустившись на четвереньки, он напряг зрение и слух, но не увидел и не услышал ничего. Выждав минуту, взобрался на мостки и начал красться по ним. У проулка между магазином и соседним зданием он задержался, стараясь проникнуть взглядом в темноту и сообразить, не поджидают ли его здесь.

Полицию Низаминского района Баку наверняка известили о его побеге, но скорее всего никто не ожидал от него такой глупости - чтобы он попытался проникнуть в свой магазин! В таком случае машина у входа - скорее формальная предосторожность, нежели западня, постарался уверить себя Рашид.

Но во рту и горле он почувствовал сухость, кровь отчаянно пульсировала в шейной вене и грохотала в голове.

Все чувства необычайно обострились, а пальцы ощущали каждую ложбинку и бугорок в деревянной стене, к которой он приник. Он шагнул в проулок.

Две картонные коробки у двери загородили ему дорогу, но их явно никто не трогал, и Рашид не обнаружил никого в засаде. С большими предосторожностями он поднял коробки и передвинул их на несколько метров вперед, не произведя при этом ни малейшего шума. Открылся доступ к двери, и вскоре он отпер ее с помощью отмычки, которую ему дала Нюня. Проскальзывая сквозь приоткрытую дверь внутрь магазина, он вспоминал, как мягки были ее губы, когда она поцеловала его на счастье.

Пригнувшись, он торопливо пошаркал к прилавку с оружием: длинноствольными револьверами 45-го калибра, спортивными пистолетами, маленькими, но злобными пистолетами 32-го калибра. Зайдя за прилавок, он сдвинул в сторону одну панель и стал на ощупь искать подходящую пушку. Наконец его пальцы нащупали револьвер 38-го калибра: взвесив его в руке, Рашид остался доволен. Он прокрался еще на несколько шагов вдоль прилавка, нашел коробку патронов того же калибра и выпрямился.

Вот так - с револьвером в одной руке и коробкой патронов в другой - его внезапно застал врасплох и ослепил яркий луч света, выхвативший из темноты искаженное гримасой ужаса лицо.

Какое-то мгновение Рашид стоял как вкопанный и пялился прямо в луч фонаря, направленный на него через зеркальное стекло витрины магазина. Потом он крутанулся на месте, перемахнул через прилавок и бросился со всех ног к боковой двери, через которую вошел.

На бегу он услышал изумленный вопль со стороны фасада: "Начальник! Это Гатыгов! Там, внутри!" Потом раздался топот ног по тротуару, но Рашид уже выскользнул в проулок, повернул в сторону пустыря и постарался развить максимальную скорость.

Резкий, властный голос позвал: "Стой, Гатыгов!" Рашид кинулся к узкому выходу из проулка, услышав хлесткий треск выстрела из полицейского револьвера. Пуля с характерным звуком пронзила картонную коробку, передвинутую Рашидом, и, когда он запоздало сгорбился, ожидая попадания, врезалась в стену здания, с визгом срикошетила и улетела в сторону карьера.

Рашид пересек лужайку и спрыгнул на песок, когда мент выстрелил еще раз, и пуля задела ткань рубашки на боку Рашида. Увязнув в песке, он свалился на колени, быстро вскочил на ноги и, пригнувшись, побежал напрямик через туман вниз, к морю, к громыхающему прибою.

Ноги зашлепали по светящейся влажности откатывающей волны; он притормозил и оглянулся. В метрах ста за его спиной на фоне городских огней вырисовывались силуэты зданий, но неясно, как некие призраки, едва различимые - темные пятна в густом тумане.

Рашид увидел два раскаленных кружочка фонарей, когда полицейские, в десяти - двенадцати шагах друг от друга, спрыгнули с мостков на песок. Один из них позвал другого, и оба световых пятна на мгновение сблизились, потом вдруг исчезли. Казалось, Рашида обволокла еще более плотная и тяжелая темнота. Что еще они задумали? Как они собираются... Тут внезапная мысль поразила Рашида: они выключили фонари, чтобы он, Рашид, не мог видеть их. И не мог бы подстрелить их! Они, должно быть, действительно считали его убийцей, отчаянным, готовым убивать снова и снова ради собственного спасения.