В Альпесаке подобные новости вызывали, конечно, большой интерес, но они были всего лишь историями с далекого континента. Урукето же выращивались, что было приятно слышать, и однажды Инегбан придет в Альпесак и город будет полон. Однажды… К тому времени здесь будет много сделано, а солнце всегда будет теплым.
Для Керрика мир был бесконечным летом. Со своего места – рядом с эйстаа – он наблюдал, как растет город, и рос вместе с ним. Воспоминание о прошлой жизни постепенно тускнело и исчезало, за исключением редких сновидений. Не телом, а разумом он был йиланом, и никто не осмеливался говорить так в его присутствии. Он больше не был устузоу, не был Экериком. Когда Вайнти назвала его так, она изменила услышанное от него слово, и все стали подражать ей. Но теперь он стал не Экерик – медленный и глупый, а Керрик – близкий к центру.
Ему было нужно новое имя, потому что он вырос и стал теперь высоким, как йилан, даже еще выше. На его теле было теперь так много волос, что унутак умер, возможно, от переедания, и его пришлось заменить более крупным и прожорливым. Но без зимнего холода в конце года и весенней зелени в его начале Керрик не мог измерять проходившее время.
Он не знал этого, но ему было уже пятнадцать лет, когда однажды Вайнти позвала его к себе.
Когда утром урукето уйдет в океан, я поплыву на нем в Инегбан.
Керрик выразил некоторый интерес и сказал, что ему будет жаль расставаться с ней. Инегбан был всего лишь словом, ничем больше.
– Близятся большие перемены. Новые урукето достигнут зрелости и через год, максимум через два, Инегбан будет покинут. Те, кого это касается, смотрят в будущее и на перемены, которые должны произойти, с таким страхом, что недооценивают реальных проблем, имеющихся здесь. Их нисколько не заботят устузоу, угрожающие нам, едва замечают они Дочерей Смерти, которые подрывают нашу мощь. Меня ждет много работы, и ты должен помочь мне. Вот почему ты поедешь со мной в Инегбан.
Интерес Керрика сразу возрос. Путешествие внутри урукето через океан, визит в новые места! Он был одновременно возбужден и испуган.
– Ты привлечешь всеобщее внимание и, пользуясь им, я попробую убедить их, что нужно делать. Она насмешливо посмотрела на него. – Но ты сейчас стал слишком йиланом. Ты должен показать им всем, что как был устузоу, так и остался им.
Она подошла к месту, где много лет назад положила маленький нож, и достала его. Эхекак, изучив его, определила, что он сделан из метеоритного железа, а затем покрыт антикоррозийным слоем. Вайнти отдала нож Этдирг, своему первому ассистенту, и приказала повесить его на шею Керрика. Этдирг взяла кусок витой золотой проволоки и прикрепила сверкающее железо к ошейнику, в то время как в дверь заглядывали любопытные фарги.
– Это должно показаться им довольно-таки странным, – сказала Вайнти, сдавливая острый конец проволоки. Ее пальцы впервые за многие годы коснулись кожи Керрика, и она удивилась, почувствовав ее теплоту.
Керрик смотрел на тупой конец ножа без особого интереса: он вообще не помнил его.
– Устузоу одеваются в шкуры и одна из них была у тебя, когда тебя сюда принесли. – Она сделала знак Этдирг, которая развязала сверток и вытряхнула из него мягкую оленью шкуру. Фарги начали переговариваться с отвращением, и даже Керрик отшатнулся от нее.
– Стой смирно, – приказала Вайнти. – На ней нет ни грязи, ни вшей. Этот кусок начищен и стерилизован, и это будет повторяться ежедневно. Этдирг, убери старую сумку и прикрепи это на старое место.
Этдирг сняла сумку и попробовала приладить шкуру, но застежки были не на месте. Они отправились перекреплять их, а Вайнти с интересом смотрела на Керрика. Он вырос и изменился, и она смотрела сейчас на него со смесью интереса и отвращения. Потом она прошла через комнату, потянулась к нему, и Керрик вздрогнул от ее прикосновения. Вайнти удовлетворенно улыбнулась.
– Ты – самец, такой же, как наши самцы. Правда, у тебя всего один вместо двух, но ты реагируешь точно так же, как и они!
Керрик почувствовал себя неудобно от того, что она делает, и пытался оттолкнуть Вайнти, но она схватила его второй рукой и подтащила поближе к себе.
Вайнти была возбуждена сейчас и агрессивно настроена, как все самки йилан, и Керрик прореагировал на это, как другие самцы.
Он не знал, что происходит с ним и что за странное чувство он испытывает, но Вайнти знала это хорошо. Она была эйстаа и могла делать все, что захочет. Отработанными движениями она бросила его на пол и наклонилась над ним.
Ее кожа была холоднее его, а он теплый, странно теплый – и вот это случилось. Он не знал, что это было, знал только, что это самое восхитительное, что случалось с ним, за всю его жизнь.
Глава 21
– Я принесла почтительное послание от Эрефнаис, – сказала фарги медленно и даже дрожа от усилия передать сообщение правильно. – Погрузка закончена, и урукето готов к отплытию.
– Мы идем, – объявила Вайнти и, повинуясь ее жесту, Этдирг и Керрик выступили вперед. Она посмотрела на лидеров Альпесака, собранных вместе, и сказала самым формальным и официальным образом. – Город ваш, пока я вернусь.
Сказав это, она попрощалась и медленно двинулась через город с Керриком и Этдирг, соблюдавшими приличествующую дистанцию.
Керрик долго учился контролировать свои движения и поэтому приближался сейчас к урукето так же спокойно, как все остальные, хотя внутри у него все бурлило от противоречивых чувств. Это путешествие было коренным изменением его привычной жизни. И потом он никак не мог понять, что произошло у него вчера с Вайнти. Что вызвало у него такие чувства? Может ли это повториться? Он надеялся на это, но как этого достичь?
У него не было никаких воспоминаний о любви у тану, о различиях между полами, о притягательно-запретных разговорах старших мальчиков, шептавшихся друг с другом, даже об удовольствии, которое он однажды испытал, коснувшись обнаженного тела Исел. Все это исчезло перед необходимостью жить с йиланами. Самцы в канале никогда не говорили о своих отношениях с самками, а если и делали это, то не в его присутствии. Инлену молчала по этому вопросу. Вообще у него не было никаких знаний о сексе ни тану, ни йилан, и он мог лишь строить догадки об этой увлекательной тайне.
Небо позади них было красным от лучей заходящего солнца, когда они добрались до гавани. Энтисенат, прыгавший в предвкушении путешествия, появился из моря и вновь обрушился в воду, в подкрашенную красным пену. Керрик поднялся на борт последним, вошел в высокий плавник и заморгал в слабоосвещенном помещении. Пол под ним запульсировал, Керрик потерял равновесие и упал. Путешествие началось.
Новизна плавания быстро прошла, потому что вокруг было только море и абсолютно никакого занятия. Большая часть помещения была занята мертво-живыми телами оленей и другой дичи. Они лежали сваленные в кучу с безвольными лапами и закрытыми роговыми клювами. Некоторые из оленей, хотя и неподвижные, лежали с широко открытыми глазами, и это было хорошо заметно в свете люминесцентных пятен. Керрик чувствовал себя неловко от того, что они смотрят на него и беззвучно кричат в своем парализованном состоянии. Впрочем, этого не могло быть, просто он переносил на них свои чувства. Пока наверху бушевал казавшийся бесконечным шторм, плавник урукето оставался закрытым, и воздух в нем становился затхлым и вонючим.
В темноте йиланы становились вялыми и засыпали. Только один или два из них бодрствовали все время. Однажды Керрик попытался заговорить с йиланом на руле, но тот не ответил: все его внимание было сосредоточено на компасе.
Керрик спал, когда шторм кончился и волнения на море улеглись. Он проснулся от холода; сверху задувал холодный ветер. Йиланы суетились, натягивая плащи, но ему воздух и лучи света доставили удовольствие. Он дергал за свой поводок до тех пор, пока медлительная Инлену не проснулась, а потом потянул ее в отверстие, ведущее наружу. Он быстро поднялся по морщинистой спине урукето и остановился рядом с Эрефнаис, которая стояла там, плотно закутавшись в большой плащ. Инлену стояла ниже так далеко, как позволял ее поводок. Керрик крепко ухватился за край и посмотрел вниз, в зеленые волны, катившиеся к ним и пенившиеся у спины урукето, смеясь, когда соленые брызги попадали ему в лицо. Это было великолепно. Лучи солнца пробивались сквозь облака, освещая бескрайнее море, которое тянулось до горизонта во все стороны. Дрожавший от холода Керрик обхватил себя руками, но не хотел уходить. Эрефнаис повернулась, увидела его и восхитилась его эмоциями.
