– Он очень поврежден?

– Не могу сказать. Он весь в синяках и царапинах, но, может быть, этим все и ограничилось. Смотри, он двигается и открывает глаза.

Керрик как в тумане видел двух мургу, склонившихся над ним. Он не смог убежать, был избит и обессилен. Придется ждать другого раза.

– Скажи, как ты себя чувствуешь, – приказала Вайнти, и его поразила тревога, звучавшая в ее словах.

– У меня все болит, – он подвигал руками и ногами. – Вот и все.

– Это потому, что ты пытался бежать, – сказала Вайнти. – Ты воспользовался тем, что Сталлан выпустила из рук петлю. Я постараюсь, чтобы в будущем это не повторилось.

Керрик сразу понял: Вайнти должна знать, что он сказал Сталлан, чтобы заставить ее выпустить петлю. Энги ничего не заметила, а он заметил, но потом забыл об этом. Он был слишком сильно избит.

Одна из учениц Ваналпи перевязала его раны и после этого, пока они заживали, он был на много дней оставлен совершенно один. Ученица каждое утро приносила пищу, а потом проверяла состояние его ран. Уроков языка больше не было, так же как и визитов страшной Сталлан. Кандалы с него сняли, но дверь была всегда старательно заперта.

Когда боль ослабла, он стал думать о своей попытке бежать и о том, что он сделал плохо. В следующий раз он не попадется в ловушку, перепрыгнет через фальшивые лозы и убежит в джунгли.

Еще его очень волновало, действительно ли он видел среди листьев бородатое лицо, или это ему только привиделось. Твердой уверенности у него не было. Может, это была только мечта, что кто-то ждет его там? Впрочем, это неважно. Ему не нужна никакая помощь, представилась бы только возможность бежать. В следующий раз они его не остановят.

Дни медленно следовали за днями, пока заживали его раны, а струпья отваливались, оставляя после себя белые шрамы. Ученица по-прежнему осматривала его каждое утро, когда приносила пищу. Когда, наконец, с черепа мальчика исчезли последние синяки, она принесла унутака, чтобы убрать щетку отросших волос. После этого он стал постоянно пользоваться скользким существом. Когда ученица была у него, дверь всегда была закрыта, и Керрик чувствовал зловещее присутствие Сталлан по другую ее сторону. Здесь дороги к бегству не было. Но не могли же они вечно держать его в этой камере.

Однажды, когда ученица пришла необычайно возбужденной, Керрик понял: что-то должно случиться. Она вымыла его, осторожно осмотрела его тело, следя, чтобы кожаная сумка закрывала нужное место, затем согнулась и уставилась на дверь. Безо всяких расспросов Керрик понял, что должно было случиться, поэтому сел и тоже стал смотреть на дверь.

Это действительно был важный день. Когда дверь открылась, вслед за вошедшей Вайнти появилась толстая, переваливающаяся с боку на бок Эхекак. Фарги и помощники несли контейнер.

– Это был первый и последний побег, – сказала Вайнти. – Я хочу быть уверенной, что такое больше не повторится.

– Это интересная задача и она доставила мне много счастливых минут. Я верю, что нашла ответ, но лучше я все покажу тебе, чем буду рассказывать, в надежде, что ты получишь такое же удовольствие, что и я.

– Я получаю удовольствие от любой заботы Эхекак, – формально ответила Вайнти, но за внешней бесстрастностью было видно, что она довольна. Эхекак сделала знак фарги и приняла от нее контейнер.

– Это абсолютно новое, – сказала она, вытаскивая из него ленту гибкого материала. Она была тонкой, темно-красной и чрезвычайно крепкой. Эхекак продемонстрировала, что ее невозможно порвать, заставив двух фарги тянуть за ее концы, что они и делали, скользя и падая к развлечению остальных. В завершение показа она взяла струну-нож и провела им взад и вперед по туго натянутой ленте. Когда после этого она передала ленты Вайнти, та увидела, что у нее по-прежнему блестящая и ровная поверхность. Она выразила свое восхищение и удивление.

– Я буду счастлива объяснить, – самодовольно сказала Эхекак. – Как тебе известно, струна-нож – это одна длинная молекула. Она режет потому, что имеет малый диаметр и практически не ломается из-за сильнейших интрамолекулярных связей. И здесь мы имеем подобную картину. Гибкая лента сделана из молекулярного углерода, росшего в углеродистой среде. Они сгибаются, но не ломаются и не могут быть разрезаны.

Вайнти выразила свое одобрение.

– Итак, у тебя есть петля, которая гарантирует сохранность животного. А теперь я задам тебе еще один вопрос: как ты прикрепишь его к устузоу и к чему будет прикреплен другой его конец?

Эхекак довольно завиляла своим мягким телом.

– Эйстаа, ты хорошо разбираешься в этом вопросе. У меня есть существо-ошейник.

Ассистент положила перед ней полупрозрачную медузу длиной и толщиной с ее руку. Та лениво извивалась, когда Эхекак набросила ее на шею Керрика, ему не понравилось холодное прикосновение, но он знал, что на его протесты не обратят никакого внимания. Эхекак отдала быстрый приказ, ассистент смазала концы животного какой-то мазью и соединила их вместе в виде ошейника вокруг шеи Керрика.

– Быстрее! – приказала Эхекак. – Процесс уже начался.

Осторожными движениями они обернули конец петли вокруг животного, затем дернули его так, что она погрузилась в прозрачную плоть существа.

– Наклонись ближе, эйстаа, – сказала Эхекак, – и ты увидишь начало процесса.

Прозрачная плоть начала обесцвечиваться и застывать вокруг инородного предмета.

– Это животное – единственный выделитель металла, – сказала Эхекак. – Оно отлагает молекулы железа вокруг гибкой сердцевины и скоро та становится твердой. Мы будем кормить это существо до тех пор, пока вокруг шеи устузоу не образуется сплошной металлический ошейник. Он будет слишком крепок, чтобы его сломать или разрезать.

– Великолепно. Но к чему ты собираешься прикрепить другой конец?

Обвисшая плоть Эхекак заколыхалась, когда она прошла через комнату к следящим за ней фарги и вытащила одну из них вперед. Это существо было выше и шире остальных, и когда она двигалась, под кожей перекатывались крепкие мускулы. Эхекак сжала одну из мускулистых рук своими большими пальцами, но не смогла оставить в ней вмятину.

– Эта фарги служит мне много лет и сильнее ее мне не встречался никто. Она едва может говорить, но выполняет всю самую тяжелую работу в лаборатории. Теперь она твоя, эйстаа, для более важного дела. – Маленькие глазки Эхекак почти исчезли в складках ее плоти, когда она взглянула на свою молчаливую и ожидающую свиту.

– Вот в чем будут заключаться ее услуги. Вокруг ее шеи тоже будет выращен металлический ошейник, и второй конец будет прочно прикреплен к нему. Устузоу и фарги будут соединены вместе, навсегда и неразделимо! Скажи мне, устузоу, как далеко ты можешь убежать, таща за собой эту маленькую фарги?

– Этот вопрос не требовал ответа, и потому Керрик молчал, тогда как все вокруг него веселились. Он взглянул на глупые черты лица существа по ту сторону поводка и не испытал ничего, кроме растущей ненависти. Затем он заметил, что Вайнти в упор смотрит на него и молчаливо выразил смирение и покорность.

– У этой фарги будет теперь новое имя, – сказала Вайнти. – С этой минуты ее будут звать Инлену за ее мощное тело, которое сделает весь мир тюрьмой для устузоу. Ты запомнила свое имя, фарги?

– Инлену, – довольно ответила та, зная, что получила его от самой эйстайи, которой будет отныне прислуживать.

Покорность Керрика была настолько же фальшивой, насколько искренне было удовольствие всех остальных. Он уже сейчас думал о том, как разорвать ошейник.

Глава 17

Вечернее небо над темной линией деревьев было красным, как огонь, когда над океаном появились первые звезды – духи самых известных воинов. Но четверо мужчин на берегу смотрели не на звезды, а на темную стену джунглей перед ними, боясь проглядеть существо, которое рычало там. Они прижимались спинами к деревянным бортам своей лодки, черпая силы из их прочности. Она доставила их сюда и должна была, как они надеялись, унести назад их от этого опасного места.