Ее внимание привлекла одна из фарги, смущенная ее статусом и не знающая как к ней обратиться. Молодая фарги знала, что Энги была одной из высочайших, однако запястья ее сейчас были скованы, как у самых низших. Не находя слов, она решила коснуться Энги, чтобы привлечь ее внимание.

– Эйстаа хочет, чтобы ты пришла к ней сейчас, – сказала фарги.

Когда появилась Энги, Вайнти сидела на своем месте, сделанном из живого ствола городского дерева. На стволе перед ней сидели запоминальники, и один из них, с усиками над высохшими глазами, упирался им в складку кожи угуншаа – диктора-демонстратора. Угуншаа что-то говорил, а его органические молекулярные линзы мерцали, показывая черно-белые картины жизни йилан, которые передавали ему запоминальники. Вайнти молча слушала угуншаа, когда появилась Энги, и подняла со стола каменный наконечник, лежавший рядом.

– Подойди, – приказала она, и Энги повиновалась. Вайнти сжала каменное лезвие в руке и подняла его. Энги не дрогнула и не отступила, и тогда Вайнти схватила ее за руку.

– Ты не боишься, – сказала она, даже видя, как остер этот кусок камня? Он ничуть не хуже наших струн-ножей.

Она взмахнула им и связанные руки Энги стали свободны. Энги осторожно потерла кожу в тех местах, где началось раздражение от оков.

– Ты освобождаешь всех нас? – спросила она.

– Не будь такой жадной. Только тебя, ибо мне нужны твои знания.

– Я не буду помогать тебе убивать.

– В этом нет необходимости. Убийства закончились, в данный момент Вайнти сама думала так, хотя знала больше, чем говорила вслух. Если она говорила что-то, то полностью высказывала все свои мысли. Для нее не только невозможно было сказать ложь, само это понятие было ей совершенно чуждо. Трудно лгать, когда каждое движение тела выдает правду. Для йилан единственным способом сохранить свои мысли в тайне было не говорить вообще. Вайнти была знатоком такого рода тактики и применяла его сейчас, поскольку нуждалась в помощи Энги.

– У нас появилось время для изучения. Можешь ты изучить их язык?

– Ты же знаешь, чем я занималась с Ийлеспей. Я была ее первой ученицей.

– Первой и лучшей. Пока гниль не испортила твой мозг. Как я помню, ты делала множество глупостей: следила за способами общения молодежи и даже прислушивалась к самцам. Это всегда ставило меня в тупик: ну чему можно научиться от этих глупых животных?

– У них были способы переговариваться друг с другом на расстоянии, способы по-разному смотреть на вещи…

– Я говорю не об этом. Меня интересует, зачем было учиться этому. Какая разница, как говорят между собой другие?

– Это очень важно. У нас есть язык и, забывая это, мы становимся не лучше животных. Мысли вроде этой и привели меня к великой Угуненапсе и ее учению.

– Ты сделала бы гораздо лучше, продолжая изучать язык. Это избавило бы тебя от неприятностей. Те из нас, что станут йиланами, должны учиться говорить по мере роста, и это факт, иначе ни ты, ни я бы не были здесь. Но могут ли научиться говорить молодые? Это представляется мне глупой и отталкивающей идеей. Скажи, возможно ли это?

– Да, возможно, – сказала Энги, – и я сама делала это. Это легче, ибо самые молодые ничего не хотят слушать, но я делала это. Я пользовалась методикой обучения, которую применяют водители лодок.

– Но лодки почти так же глупы, как плащи. Все они могут научиться понимать только несколько команд.

– Методика обучения та же самая.

– Хорошо, – сказала Вайнти и продолжила, осторожно подбирая слова. – Значит ты можешь научить животное понимать и говорить?

– Нет, не говорить, а только понимать несколько простейших команд, если у него достаточно развитый мозг. Но для разговора требуется голосовой аппарат и области мозга, которых у животных нет.

– Но я слышала разговаривающих животных.

– Не разговаривающих, а повторяющих звуки. Птицы тоже могут делать это.

– Нет, я имела в виду разговаривающих. Общающихся друг с другом.

– Это невозможно.

– Я говорю о животных, покрытых мехом. О мерзких устузоу.

Энги наконец начала понимать, о чем говорит Вайнти.

– Да, конечно. Если у этих существ есть признаки интеллекта – а использование примитивного орудия подтверждает это – почему бы им не говорить друг с другом? Ты слышала, как они говорили?

– Да. И ты можешь услышать, если захочешь. Двое из них здесь, у нас. – Вайнти подозвала проходившую фарги. – Найди охотника Сталлан и передай, пусть немедленно придет сюда.

– Как поживают животные? – спросила Вайнти, когда Сталлан появилась.

– Я вымыла их, потом осмотрела повреждения. Синяки, не больше. Кроме того, я убрала этот отвратительный мех с их голов. То, что крупнее, самка, то, что меньше – самец. Они пьют воду, но не едят ничего из того, что мы им предлагаем. Вам нужно быть осторожными, если вы хотите, приблизиться к ним.

– Я не собираюсь этого делать, – содрогнулась от отвращения Вайнти. – Это Энги хочет посмотреть на них.

Сталлан повернулась к ней.

– Все время держи их в поле зрения и никогда не поворачивайся спиной к диким животным. Маленький кусается, кроме того, у них есть когти и я для безопасности все время связываю их.

– Я сделаю так, как ты говоришь.

– И еще одно, – сказала Сталлан, сняв с небольшой перевязи небольшой мешок. – Когда я чистила животных, то нашла эту вещь на шее у самца. – Она положила на стол перед Вайнти маленький предмет.

Это было что-то вроде лезвия, сделанного из металла. На одном конце его было просверлено отверстие. Вайнти осторожно коснулась его пальцем.

– Оно тщательно очищено, – заметила Сталлан. Вайнти взяла его и осмотрела вблизи.

– Не могу понять, где животные нашли это, – сказала она. – И кто это сделал? Откуда взят металл? Не пытайтесь меня убедить, что они умеют добывать его. – Она провела краем по своей коже. – Вообще не острое. Что это может значить?

Никто не ответил на этот тревожный вопрос, да она и не ждала этого. Вайнти передала кусок металла Энги.

– Еще одна тайна, которую тебе придется решить, когда ты научишься говорить с ними.

Энги посмотрела предмет и вернула его обратно.

– Когда я могу увидеть их? – спросила она.

– Сейчас, – ответила Вайнти и сделала знак Сталлан. – Проводи нас к ним.

Сталлан повела их коридорами города к высокому, мрачному проходу. Сделав знак сохранять молчание, она открыла люк, помещенный в стене, и через появившееся отверстие Вайнти и Энги увидели комнату, в которую вела тяжелая запечатанная дверь. Других отверстий не было, и только через круглый иллюминатор высоко вверху сочился слабый свет.

Два отвратительных маленьких существа лежали на полу. Это были уменьшенные копии изувеченного трупа, который Сталлан выставила на обозрение в амбесед. Их черепа были голы и поцарапаны там, где был удален мех. Вместе с мехом исчезли и куски вонючих шкур, которые они обертывали вокруг себя, и было видно, что они полностью покрыты одноцветной восковой кожей. Более крупная самка лежала спокойно, издавая повторяющийся ноющий звук, а самец сидел возле нее на корточках, издавая что-то вроде ворчания. Так продолжалось довольно долго, пока нытье не прекратилось. Вайнти сделала Сталлан знак закрыть люк.

– Они могут быть говорящими, – возбужденно сказала Энги. – Но они очень мало двигаются, произнося звуки, которые очень запутаны. Это потребует долгого изучения. Несомненно это новый для нас язык, язык устузоу, который нужно изучать. Это огромная и волнующая новость.

– Действительно. Настолько волнующая, что я приказываю тебе изучить его, чтобы иметь возможность говорить с ними.

Энги знаком выразила свою покорность.

– Ты не можешь приказать мне думать, эйстаа. Даже твоя огромная власть не распространяется на другой череп. Я буду изучать язык этих животных, потому что хочу этого.

– Пока ты выполняешь эти распоряжения, меня не волнуют побудительные причины.

– Почему тебе нужно понимать их? – спросила Энги. Вайнти ответила осторожно, чтобы не раскрыть своих истинных мотивов.