– Мышь! – понял Дима. – Неужели она не услышала моих шагов?

Он осторожно нагнулся, чтобы разглядеть зверька поближе, и понял, что ошибся. Перед ним была вовсе не мышь. На травяной полянке рядом с норкой стоял игрушечный бегемот в блестящем белом ошейнике. Размером он был, действительно, чуть крупнее мыши. Но то, что он был игрушечным, Диме только показалось.

Бегемот поднял голову и внимательно посмотрел на Галкина. Видно, русоволосый мальчик с высоким лбом и серыми глазами зверьку понравился. Он совсем не испугался. Внимательно рассмотрел его лицо, куртку и рубашку. Потом тихо фыркнул, повернулся к мальчику спиной и неспешно залез в норку – причем протиснулся в нее с трудом.

Дима замер, не отрывая глаз от дыры в земле. Наверное, ему показалось. Может быть, перед норкой и правда сидела мышь? Нет, мышь и бегемота, даже маленького, трудно спутать. Это был самый настоящий бегемот. На маленьких боках трясся жир, влажные ноздри поднимались, лапки тяжело опускались на землю… Все это мальчик успел хорошо рассмотреть и запомнить. Вокруг не было ни души. Машина с мусором уже скрылась из вида.

Ряхин, конечно, схватил бы первую попавшуюся острую палку и начал бы разрывать нору. А Дима не собирался причинять вред живому существу – будь то безобидная мышь или загадочный маленький бегемот – ради удовлетворения собственного любопытства. Он постоял перед норкой, ожидая, не вылезет ли странный зверек наружу, но, конечно, ничего не дождался. Тогда мальчик нашел в траве обломок ветки, воткнул его в землю неподалеку от прогалинки, запомнил место и побрел дальше, размышляя над странными находками.

Когда Дима добрался домой, мама еще была на работе. Мальчик вытащил тяжелый шар из сумки и спрятал его в углу сарайчика, где они складывали сено. Почему-то показывать свою находку матери и рассказывать об увиденном Дима не хотел. Брусок из красного дерева он бросил там же.

Потом мальчик сел за компьютер и на время забыл и о странных досках, и о маленьком бегемоте, и даже о том, что ему нужно готовиться к олимпиаде по физике.

В понедельник, нагруженный пирожками, бутербродами, банками с домашними компотами и учебниками, Дима вышел на асфальтовую дорогу, по которой ходил автобус в город. Мама приказала сыну не бегать домой среди недели, а учиться и готовить уроки. О том, что в интернате делать это не так просто, она не подозревала. Дима не имел привычки жаловаться родителям, когда у него случались какие-то неприятности.

Никакой остановки в поле не было. Просто выходила к асфальту грунтовая дорога из деревни, возле которой и ожидали автобуса жители Ковалевки. Этим туманным утром Дима стоял на дороге один. Артем Смирнов заболел и лежал в постели, а Галкину, который тоже с удовольствием остался бы дома, пришлось вставать чуть свет, завтракать, собирать сумки и в одиночестве брести к трассе.

У Димы оставалась слабая надежда на то, что дядя Ваня еще не проезжал на рынок со своим молоком. Когда он услышал вдали шум двигателя, надежда окрепла. Но из тумана вынырнул не мотоцикл дяди Вани, а красивый серебристый автомобиль. Он резко затормозил возле Димы. Пассажир, сидевший на переднем сидении, опустил стекло и спросил:

– Подвезти?

Худой, светловолосый, с тонкими белыми усиками мужчина был одет в темный костюм и светлую рубашку.

Конечно, стоять на дороге и ждать переполненного автобуса Диме не очень хотелось. Но садиться в такие вот подозрительные автомобили тоже было боязно.

– Спасибо, я постою, – вежливо ответил Дима.

– Да ты не бойся, – оскалившись, заорал мужичок. – Ты ведь Галкин? Я отца твоего, Колю Галкина, знаю. Мы с ним в школе вместе учились. А сам я из областного департамента образования. И еду, между прочим, в вашу школу. По твоему делу….

Дима с недоверием посмотрел на водителя автомобиля. Он был одет в черную футболку, на шее болталась массивная золотая цепь. Да и пассажир, представившийся знакомым отца, не внушал ему больших симпатий.

– А как вас зовут? – спросил мальчик.

– Семен. Семен Кондрашкин, – объявил представитель областного департамента, высовывая в окно руку.

Обалдевший Галкин влажноватую руку Кондрашкина пожал и решил все-таки в машину сесть. Если бы этим двоим нужно было его увезти куда-то насильно, они вполне могли запихать его в машину и не уговаривая – вокруг не было ни души. Одно удивило Диму – что учитель (а кто еще может работать в департаменте образования?) не назвал своего отчества.

– Здравствуйте, – вежливо сказал мальчик водителю, устраиваясь на заднем сидении.

– Здоров, – буркнул тот. – Так что, в школу, босс?

– Да, – бросил Кондрашкин. – Нужно мальчика отпросить. На тестирование поедем. И еще одного мальчугана там заберем.

За пять минут домчались до школы. По дороге Кондрашкин равнодушно спросил об отце Галкина – каково ему работать на золотых приисках? Дима повторил рассудительные слова мамы о том, что деньгами их отец не обижает. А от себя добавил, что лучше бы все-таки папа приезжал домой не раз в год, а чаще. Но билет на самолет стоит очень дорого…

Около ступенек водитель лихо затормозил, едва не сбив Машу Иванову, явившуюся в школу ни свет, ни заря. Маша испуганно заверещала, заметила на заднем сидении Галкина, состроила многозначительную мину и юркнула в школу. Следом за ней, гордо расправив плечи, туда вошел малорослый Кондрашкин. Диме он велел ждать его в машине.

Мальчик развалился на удобном кожаном сидении и размышлял о том, что бы все это значило. В таком роскошном автомобиле он ездил в первый раз. О каком тестировании говорил Кондрашкин? Очередной экзамен? Почему туда приглашают именно его? Следующий тур олимпиады? Но почему так быстро?

В окно Дима увидел, как к по школьному двору не спеша идет его одноклассница, Лера Лазеева. Несмотря на то, что было еще тепло, она одела ярко-красную болоньевую куртку и такую же алую бандану с черным узором. К ее темным волосам такая одежда очень подходила. Галкин уже хотел выйти из машины и, небрежно захлопнув дверцу, спросить у Леры, как дела, когда из общежития вывалили Ряхин и его компания. Все были здесь: и Грызлов, и Табловин, и Мордовцев, и даже вечный прогульщик Харченко. Дима захлопнул дверь, которую уже начал открывать – не хватало, чтобы вся эта братия начала издеваться над ним на виду у Леры…

– Что ты ерзаешь? – пробурчал водитель. – Приспичило – выходи, нет – сиди…

– Сижу, сижу, – успокоил его Дима.

Но ряхинская компания, заметившая шикарный автомобиль у порога школы, с радостным гомоном бросилась к нему. Увидев на заднем сидении Галкина, Ряхин изменился в лице. Такого поворота событий он явно не ожидал.

– А ты того, чо здесь делаешь? – спросил он Диму. Тот сначала сидел, словно бы и не заметил Толика. Потом равнодушно перевел взгляд на прилипшие к стеклу лица ряхинских дружков и нарочито тихо ответил:

– Друг отца подвез.

– А чо не выходишь?

– Дальше сейчас поедем.

Ряхин задумался.

– А отец твой, того, скоро вернется?

Куда поедет Галкин, его, видимо, не заинтересовало. Толик всегда гордился тем, что его отец, фермер и бизнесмен, живет дома и уезжает в лучшем случае дня на три. Каждый раз после отлучки он привозил Толику разные подарки. Теперь Ряхин в глубине души опасался, как бы вернувшийся отец Галкина не оказался “круче” его папы. Ишь, на каких машинах ездят его друзья…

– Скоро, скоро, – ответил Дима, чтобы отвязаться.

– А, ну, ну, – промямлил Ряхин. Больше сказать ему было нечего.

Тут из школы выпорхнула директор, Зинаида Петровна. Она все время улыбалась и оборачивалась. За ней шел недовольный Кондрашкин.

– Хорошая у вас школа, хорошая, – повторял он в нос, почему-то кривясь. – И ребята хорошие.

– Спасибо Вам, Семен Иванович, – расплылась в улыбке Зинаида Петровна.

Следом за Кондрашкиным шествовал Андрей Носиков. Он победоносно поглядывал по сторонам, но, кроме Ряхина и его компании, никого во дворе не было. Следовательно, хвастать было не перед кем.