Идеологи бандитов искусно используют каждый случай нарушения законности. Они распространяют в своей среде, среди мирных граждан видеоролики, где показывают пытки и истязания. И действительно, имеют место быть отдельные случаи такого рода, но они не тиражируются как норма, как та неизбежность, что ждёт любого сдавшегося в плен человека. Против этого необходима пропаганда. Необходимо убеждать людей, что со сдавшимися будут обращаться гуманно.

      А.П. Я понимаю, что решение этих мучительных проблем, связанных с нестабильностью, социальным напряжением, вовлечением людей в бандформирования, в первую очередь кроется в проблеме молодёжи. Как остановить перетекание молодёжи в эти бандформирования, как увлечь их альтернативными задачами, как вовлечь их в созидательный труд? Как среди молодежи, которая мечтает о героизме, склонна к радикальным решениям, создать кумиров не с гранатомётом, не с поясом шахида, не с окровавленным ножом, а кумира-певца, кумира-спортсмена, кумира — молодого политического деятеля? Как вы решаете сейчас проблему молодёжи?

     Ю.Е. Мы стараемся создать условия, среду, в которой молодёжи было бы интересно, в которой молодёжь была бы вовлечена в творческий процесс. Прежде всего мы создаём культурные центры, спортивные объекты, студенческие дома культуры, где студенты могут встретиться и обсудить свои проблемы. Им — жить. Автоматы должны молчать.

     Ещё один вопрос — предоставление молодёжи квот на поступление в учебные заведения других городов России с той целью, чтобы наши молодые люди общались со студентами из различных краёв нашей страны, чтобы они обменивались с ними опытом, чтобы они привозили из этих сложившихся педагогических, научных и культурных центров сюда в Ингушетию полученные знания и представления.

     Возникает проблема трудоустройства людей, окончивших ВУЗы, создания рабочих мест в республике, что не всегда удаётся. Мы разослали обращения в администрации российских регионов с просьбой предоставления пяти-шести ингушам рабочих мест в каждом из регионов. Многие регионы ответили на нашу просьбу положительно. Причём эти люди должны быть трудоустроены не в колхозы или на стройки каменщиками, они должны быть внедрены в организационные структуры на разные уровни, чтобы в конце концов из них получились профессиональные чиновники, чтобы они, работая среди русских специалистов, набирались у них административного опыта, ибо в наших ингушских административных органах очень низкая сменяемость кадров. Многие работают здесь двадцать, тридцать и более лет. Работают добросовестно, но по старинке, без огонька, не применяя новых принципов и методов работы, что тормозит общее дело.

     Тут же возникает вопрос призыва молодых ингушей в армию. Мы обратились в министерство обороны с просьбой не призывать триста-четыреста человек в армию, как это было в этом году, потому что мы можем дать пять тысяч призывников в армию. Призывники служат в армейских гарнизонах, разбросанных по всей России, познают мир большой страны, общаются со своими русскими сверстниками. Недавно в одном из городов России я навещал воинскую часть, где служит ингуш, и он признался мне, что до призыва в армию он с огромным недоверием относился к русским, что слово "русский" порождало в нём чувство враждебности. Теперь же, оказавшись в армии, окружённый русскими, он стал прекрасно к ним относиться и видит в них своих товарищей. После службы он отправляется в Красноярск вместе со своим другом, у которого отец преподаёт в университете и обещал помочь ему устроиться в университет. Всё это я называю процессом интеграции населения республики в российскую цивилизацию.

     И, конечно, мы предоставляем нашей молодёжи возможность участия в общероссийских спортивных соревнованиях. Потому что есть общероссийская спортивная планка, и включение наших команд в соревнования не только повышает их уровень, но и вливает их в общий поток российского спорта.

      А.П. Когда мы беседовали с вами в прошлый раз, мы обсуждали тот намёк президента Медведева, который он сделал в своём обращении к Федеральному собранию, говоря о возможности скорого назначения на Кавказ своего спецпредставителя. Многие связывали с этим огромные ожидания и иллюзии, другие, наоборот, боялись и страшились лишнего контроля. Теперь появился Хлопонин. Как вы ощущаете присутствие этой структуры и этой статусной должности в своей работе? Явилось ли она подспорьем вам, почувствовали ли вы дополнительное облегчение?

     Ю.Е. Скажу, что ситуация существенно изменилась прежде всего в административном плане. Появился близкий к нам, живущий практически в нашем регионе человек, к которому можно всегда обратиться, позвонить, спросить совета или помощи по тому или иному вопросу. Не могу сказать, что раньше нельзя было позвонить сразу в Москву председателю правительства или президенту, но появление здесь Хлопонина облегчает связь региона с центром. Возможности и способности Александра Геннадиевича помогают активной творческой коммуникации. За это время к нам приехали три комиссии, направленные Хлопониным, составленные из знатоков и специалистов из разных отраслей. Экономисты, бизнесмены — это не какой-то праздный народ, который прибыл поесть шашлыка, они работали до 12 часов ночи, проникали во все углы, вникали во все проблемы. Результаты их исследований, советы и концепции нам чрезвычайно пригодились, и мы с нетерпением ждём реализации этих предложений. Весь предшествующий опыт работы Хлопонина в Сибири, управление этим огромным и сложным регионом говорит о том, что это успешный администратор, успешный политик, успешный экономист и промышленник, всё это внушает веру в то, что его появление на Кавказе отразится благом на существовании наших республик.

1

Нынешняя ситуация на Северном Кавказе, где абсолютное большинство острых проблем возникло не вчера, и даже не десять лет назад, по-прежнему продолжает оставаться сложной. Такое положение постепенно формировалось и усиливалось на протяжении нескольких десятилетий. Поэтому уже в контексте длительной временной дистанции ударно и эффективно со стратегической точки зрения разрешить существующие здесь проблемы практически невозможно. Нельзя за год решить вопрос, который созревал десять лет, как следствие, в плане практической политики требуется тщательная, осторожная, выверенная, системная работа.

     Эксперты утверждают, что на Северном Кавказе накопилось "множество нерешенных проблем". Но сколько их, этих нерешенных вопросов? Как они связаны друг с другом? Где здесь центральное звено?

     С моей точки зрения, в северокавказском регионе мы сталкиваемся как минимум с пятнадцатью основными, базовыми проблемными узлами, которые и формируют здешний региональный кризисный потенциал. Но на самом деле эти пятнадцать узлов представляют собой так называемые проблемные агрегации, то есть объединяют в себе несколько сложных проблем.

     Возьмем такое популярное слово в применении к Северному Кавказу как коррупция. Само по себе оно мало что объясняет. Во-первых, северокавказская коррупция всего лишь часть общенациональной коррупционной системы. И модель "откатов" отсюда в Москву аналогична той, которая есть на всех российских просторах.