Премию "Национальный бестселлер" на десятом году существования присудили не писателю, а известнейшему театральному художнику, 73-летнему Эдуарду Кочергину. Уверен, автор сам такого не ожидал. Его мемуарная книга "Крещенные крестами" и на самом деле очень добротная проза, чем-то напоминающая такие же похождения сироты и беспризорника Виктора Астафьева "Последний поклон". 1945 год, фронтовики эшелонами едут домой или на войну с Японией, а им навстречу из детприемника под Омском в родной Питер к своей польской матке Брони пробирается семилетний пацан. Пробирается целых шесть лет. Тут и разные детприемники, и уголовная среда, обучающая шкета приемам воровства, и милиция. Но в книге нет ни мата, ни тотального пессимизма, ни пошлости, ни злобы на советскую власть. Есть жесткий, добрый, драматичный и весёлый стиль повествования о трагичном, но великом времени. Алтарь советского времени. Колоритный язык, колоритные персонажи, запоминающиеся выражения. К примеру "лыска в саду" — бюст Ленина среди цветов. Не прочитавший книгу, но написавший целую статью о ней в газете лихой журналюга, что-то услышав о "Крещенных крестами" на вручении премии, с ходу сочинил новое выражение — "лыска в аду". Соврал, проходимец. Но у самого Эдуарда Кочергина нет ни злобы по отношению к советской власти, ни плача по поводу её жестокости. Найдутся даже добрые чекисты, спасающие беспризорника. Скорее это советская книга о героическом подростке, еще одна "Как закалялась сталь". Эпос о беспризорниках периода войны, о том, как они стремились вырваться из своих драм и трагедий.

     Как сказал писатель Алексей Евдокимов, "Крещенные крестами" написаны "в почти беспроигрышном жанре слегка беллетризированного мемуара". Я бы добавил, героизированного мемуара с правдивым счастливым концом. Что можно сказать о его авторе? Эдуард Кочергин — народный художник РСФСР, действительный член Академии художеств СССР, три ордена, лауреат всех советских и многих международных премий. Долгие годы главный художник знаменитого товстоноговского БДТ. И денег , и славы — хватает. Зачем ему эта премия? Настоящим писателем не был и никогда не будет. Почему же члены малого жюри так дружно отмахнулись от новой, во многом еще молодой и ужасно депрессивной современной прозы? Почему испугались взглядов ведущих писателей на нынешнюю жизнь? Их нынче называют "новыми реалистами". Неверно. Я бы назвал это направление депрессивной прозой.

     "Нацбест" всегда поражал не только своими лауреатами, но своими отказниками. Этакое сканирование литературы и общества. Не случайно же в состав его Малого жюри не входят профессиональные литераторы. Так что художественный уровень той или иной книги — далеко не главное. Главное — понравилась она или нет. Малое жюри "Нацбеста" всегда состоит из просвещенных обывателей, из мещан. Я не вкладываю в это понятие никакого отрицательного смысла, это вновь нарождающееся сословие, низший слой среднего класса. И вот его отношение к тем или иным книгам всегда очень точно выдаёт отношение данного слоя к жизни, к тем или иным проблемам общества.

     Думаю, они не против литературы, как таковой, они против того или иного видения жизни, демонстрируемого современными талантливыми писателями. Они живут в более-менее счастливом окружении, и им чужд депрессивный взгляд на жизнь, они боятся его. Ненавидят его.

      В шорт-лист, кроме книги Эдуарда Кочергина "Крещенные крестами", попали роман "Елтышевы" Романа Сенчина, ярко и сочно описывающий реальный мир безнадеги, крушения всех надежд, мир окончательной гибели и русской деревни, и русского общества; манифест дальневосточных "праворульников" молодого писателя Василия Авченко "Правый руль" — парадоксальное и смелое утверждение деления России на людей леворульного и праворульного сознания, преддверие раскола большего, чем раскол национальный, ибо Дальний Восток заполнен миллионами праворульных автомобилей, и никто мощных российских леворульных заводов там строить не собирается; "Мертвый язык" Павла Крусанова, одного из ведущих питерских писателей, уже третий раз попадающего в шорт-лист "Национального бестселлера"; "Люди в голом" Андрея Аствацатурова, мрачноватые и ехидные воспоминания из жизни питерской интеллигенции; и, наконец, еще одно открытие "Национального бестселлера" — увы, не газеты "Завтра" — книга молодого уральского коммуниста Олега Лукошина "Капитализм". Может быть, название надо было найти другое, более образное, не так бьющее в лоб, но суть книги останется той же: беспощадная борьба с буржуями и жуликами любых мастей и рангов. Даже его куда более либеральный земляк Сергей Беляков пишет о Лукошине: "Ездил в Липки, но липкинским любимчиком не стал. "В писатели не приняли" — сказал о нем Александр Карасёв. Литературная (либеральная. — В.Б.) тусовка его не принимала. Не Липки, а журнал "Урал" и "Национальный бестселлер" открыли его. И слава Богу!.. Олег Лукошин давно уже мастер…"

     Я тоже подтверждаю это и надеюсь, что он станет нашим постоянным автором. Олег чуть не стал нынешним лауреатом "Нацбеста", и это было бы правильнее для премии, для литературы и для самого Лукошина. Сначала четыре голоса члены Малого жюри отдали четырем претендентам — Сенчину, Крусанову, Кочергину и Лукошину. Аствацатурова и Авченко, как я и думал, обошли вовсе: одного за мелкотемье, второго за "праворульную" инородность, далекую для всех питерцев. За коммунистического радикала Лукошина проголосовала узбекская рок-звезда Севар Назархан и заменивший в последний момент в Малом жюри выбывшего космонавта Сураева критик Виктор Топоров. За добротного певца тяжелого, но радостного советского прошлого Эдуарда Кочергина голоса отдали писатель, лауреат прошлого года Андрей Геласимов и бизнесвумен Ирина Тинякова. Председатель жюри, инициатор премии Константин Тублин выбрал из двух претендентов лучшего.

     Забудем о тусовочной премиальной суете, подумаем о главном. Почему в предыдущие годы и "Нацбест", и другие наши премии как бы отодвинули современную литературу в сторонку? Лауреатами становились авторы книг о великих людях прошлого. Солженицынскую премию получил Алексей Варламов, яснополянскую — Лариса Сараскина. Увлекся Горьким и Толстым Павел Басинский, ушел в описание Леонова Захар Прилепин. Вот и в "Нацбесте" лауреатом заделался Дмитрий Быков не за свою ехидную, но не бездарную прозу, а за книгу о Борисе Пастернаке. Разве не было строптивых, остросовременных, глубоко художественных повествований о нашем времени Веры Галактионовой, Сергея Шаргунова, Александра Проханова, того же Дмитрия Быкова, Владимира Личутина, Эдуарда Лимонова, Олега Павлова? Чересчур мрачно смотрят на жизнь? Тянут или в никуда, или в советское прошлое?

     Кажется, "жэзээловским" документализмом уже переболели, книги там выходят достойные, но всё же литература развивается несколько по другим руслам. И вот неожиданный казус с Эдуардом Кочергиным на юбилейном "Нацбесте". Вместо ЖЗЛ — блестящее повествование о жизни блестящего художника. Боюсь, мемуарная литература опять отодвинет в сторону прозу. О Кочергине давно уже впору написать книгу и в серии ЖЗЛ. И книга достойная, и человек порядочный, и художник известнейший.

      Но почему жюри отвернулось от всего потока современной литературы? Все члены жюри говорили примерно об одном и том же, наиболее четко это мнение просвещенных обывателей высказал близкий к милицейским кругам журналист, детективщик Андрей Константинов. Не то, что художник пишет лучше писателей, не то, что, как модно говорить в светских кругах, у нас сегодня литературы нет. Олег Лукошин или Роман Сенчин — это самая современная и качественная литература. Константинов признает, что "безусловно, все авторы — профессионалы и не графоманы", признает художественное качество представленных книг. Но его удручает депрессивный настрой практически всех авторов, кроме мемуарной книги Эдуарда Кочергина.