Изучение и прослушивание былин помогает не только отвлечься от действительности или уменьшить количество неврозов, порождаемых современной цивилизацией, но и вызывает некоторые вопросы. Куда исчезли из повседневного обихода истории, описывающие период правления Годунова и начала романовской династии? Даже у финнов существуют героические предания об основании Петербурга Петром, почему же прервался отечественный обычай эпического описания исторических событий? Можно сказать, что финская нация гораздо моложе русской, но западноевропейский опыт, подразумевающий снижение влияния народной традиции на повседневную культуру, начал воздействовать примерно в одинаковый исторический период?

     Конечно, русская былина никуда не исчезла, и помимо "новин" (попыток адаптации раннего большевизма к лубочной традиции), существовали и предания о Ермаке Тимофеевиче. Но часть народных развлечений всё-таки изменила свою форму, превратившись в ярмарочные "шоу". Такой, известный специалистам, но почти неведомый широкой публике культурно-исторический факт, восполняет спектаклем "Ярмарка начала века" Московский Историко-Этнографический Театр.

     В этом, внешне простом представлении, творческому коллективу театра приходится решать сложную задачу имитации балаганного исполнительского непрофессионализма с одновременной необходимостью удержаться от стилистики "капустников" и КВНов. Как рассказал главный режиссёр Театра Михаил Мизюков, достижения эффекта соответствия историческим деталям, добиться было очень нелегко, процесс репетиций включал не только просмотр сохранившихся архивных записей с последующей реконструкцией, но и имитацию стилистики произношения внутри коллектива. Сложно было решать и задачу приближения к реальности, связанную с тем, что некоторые сказки Афанасьева (а ярмарочные представления содержали и этот компонент) очевидно не предназначены для детского возраста. "Поэтику повседневности" приходится немного варьировать в зависимости от аудитории.

     Игра, начинающаяся в фойе, делится на две ярмарочных части. Первая — классическое представление "Царь Максимилиан", которое разыгрывалось в деревнях и сёлах с середины семнадцатого века. По одной из версий, это представление и есть народный ответ на романовские реформы, в котором обыгрывается конфликт между Императором Петром и его сыном Алексеем. Царь Максимилиан (исполнитель — Павел Суетин), поклоняющийся "куменическим богам", хочет, чтобы его сын Адольф (Сергей Васильев) отказался от веры христианской, и припал к поклонению Куменической Богине. Во исполнение коварного замысла он призывает Анику-воина (Владимир Присмотров), который заточает страдальца Адольфа в узилище и вступает в неравные схватки с басурманами. Сын "куменическим богам" не поклонился, за что папаша и повелел его казнить. Аника тоже проиграл сражение и пал героической смертью, а потом — смерть пришла и за Максимилианом.

     Вот такой незатейливый сюжет, который мог бы стать грустным, если бы не был смешным. Не только по основной канве сатирического народного произведения, но и по исполнению "здесь и сейчас". Старик-гробокопатель с Малашкой, убирающие "убитых" персонажей, аутентичны, и превосходят поздние образцы "новых русских бабок". Сергей Васильев настолько искренен в своём страдании за веру, что и не сразу понимаешь, играется ли инсценировка семнадцатого века или греческая трагедия. А как хороша Куменическая Богиня (звезда театра Елена Калинина)! Настоящая богиня, если бы не вера христианская — не грех такой (на фото) красе и поклониться. Постановка воспроизводится со всеми "огрехами", которые могли бы произвести ярмарочные актёры — от "незаметно" поданного Максимилиану стакана с горячительным до "покойников", которые никак не хотели покидать сцену (подразумевалось, что стаканов было много). Выражаясь современным сленгом: пьеса "сносит башню", и становится понятно, что Ионеско — не новатор, а всего лишь скромный подражатель.

     Второй акт (который стартует с объявления конферансье: "сейчас прозвенит пятнадцатый звоночек — и начнём"), продолжает заданный темп. Имитация бродячего цирка с заезжими французскими певицами, цыгане, поющие под чудо века — фонограф, женщина-паук, силачи и акробаты, дикий людоед — всё превратилось в веселый непрекращающийся балаган. Потому что ярмарочный "людоед" лучше, чем завезённый из диких мест, цыгане — обаятельнее телевизионных и уличных аналогов, а французская певица — поёт вживую, а не под фанеру.

     Спектакль "Ярмарка начала века" получился не только развлекательным, смешным действом, но и, в какой-то мере, образовательным актом. Множество пластов представления позволяют раскрыться не только актёрам, но и почтеннейшей публике, где каждый может стать соучастником, в меру собственного понимания.

     P.S. Московский Историко-Этнографический Театр и его руководитель Михаил Мизюков удостоены премии "Имперская Культура" за постановку спектакля "Тушино". Отдел культуры "Завтра" присоединяется к поздравлениям и желает Театру новых творческих успехов.

1

"Песнь славянства. Поэзия Болгарии и Сербии в переводах Ивана Голубничего", Московская городская организация Союза писателей России. 2010.

     При обилии издаваемых ныне книг (а в России на русском языке ежегодно выходит более 100 тысяч наименований), ощущается нехватка книг той или иной тематики. Так, явно недостаточно публикуется переводных изданий поэтических произведений. Оно и понятно. Поэзия у издателей и читателей не в чести. А уж переводная поэзия… Рынок не заказывает такого рода книги. А о государственном заказе нынче и говорить не приходится. И редкие издания, появляющиеся благодаря энтузиазму и подвижничеству переводчиков, тем более ценны. Именно они позволяют поддерживать культурные отношения народов, быть в курсе того, что происходит в литературах других стран.

     Книгу "Песнь славянства", включающую переводы стихов сербских и болгарских поэтов, несмотря на её небольшой объём, можно назвать антологией славянской поэзии: Иван Голубничий представляет русскому читателю творчество более 30 поэтов братских стран, как классиков, так и современных авторов, о каждом из которых дана краткая биографическая справка.

     Иван Голубничий — прекрасный поэт, тонкий лирик, стилист, ни одна строка стихотворений которого не грешит неточностью, небрежностью, натянутостью. И столь же безукоризнен поэт в переводах, столь же богат на эпитеты, метафору, столь же изящен в построении строки. Голубничий не "приберегает" изобразительные средства для себя, он щедр как поэт к своим собратьям по перу.

     Вернуться бы к родительскому дому,

     Когда закат смиренно догорает

     И ночь, неслышно расточая дрёму,

     Несчастных и скорбящих обнимает.