Мы поняли, первые и единственные, что грандиозные цели освоения космоса лежат дальше выгод от предсказания погоды и трансляции телемостов и не исчисляются количеством военных спутников. Мы возжаждали населить космос собой, перенести в него русскую цивилизацию, научить галактики говорить по-русски, вдохнуть под колпаки будущих космических колоний ветра с волжских степей и таежных просторов. Далеко впереди себя уже зрили мы захватывающие дух световые года Вселенной; промежуточной же высотой, которую смогли мы достичь, докуда вскарабкался русский гений, стала великая, небывалая, единственная, живая орбитальная станция "Мир".

И теперь нашу мечту, нашу икону, наше чудо — "Мир" — хотят сбросить с небес, утопить в океане, стереть из нашей памяти, как ошибку, недоразумение, допущенный курам на смех ляп! Клянясь голодными ртами русских детей, нам расписывают его убыточность. Стоя на развалинах русской науки, сетуют на его тупиковость. Красуясь на сгнивших остовах русских заводов, сокрушаются над его технической изношенностью. Пируя на костях русской армии, провозглашают его морально устаревшим.

Это неправда, это намеренный обман! Но даже если бы все было так — и убыточность, и изношенность, — неужели этих причин достаточно, чтобы отказаться от чуда? Разве сжигают икону из-за того только, что она не приносит прибыли? Разве бросают крепость оттого лишь, что стены ее дрожат от вражеских разрывов?

Мы потеряли почти все. Ничего не осталось. Мы отступаем, как в сорок первом, сжимаемся в комок, в горсть, чтобы зализать раны, собраться с силами. И все же где-то там, далеко за линией фронта, где давно господствует враг, остались, держатся еще наши непокоренные форпосты, наши Брестские крепости. Станция "Мир" — из их числа. Отказ от этого русского форпоста в космосе равносилен предательству и полной капитуляции. Величие нации проявляется не только в гордом равнодушии к великим потерям, но и в безрассудном, отрешенном упорстве сражаться до конца — пусть даже в окружении, в одиночестве, на волоске от смерти. Русский, вспомни о себе как о высшей цели, не дай погибнуть "Миру"!

Денис ТУКМАКОВ

Априори Бест - обязательная перерегистрация ооо 3 - услуги.

Дорогие соотечественники!

Спасение станции "Мир", престижа

Родины, славной советской и российской космонавтики — в наших с вами руках.

Известные всей земле люди, легендарные летчики-космонавты,

Герои Советского Союза, депутаты Госдумы России Герман ТИТОВ и Виталии СЕВАСТЬЯНОВ

]создали Народной благотворительный фонд сохранения "Мира".

Фонд обращается к гражданам и организациям с призывом и просьбой о помощи.

Что готова уничтожить антинародная "реформаторская" власть — то отстоит и сохранит сам народ!

Адрес фонда: г. Москва, ул. Старая Басманная, д. 16/1, стр. 5,

Тел./факс: 267-71-48, 261-20-79.

E-mail: [email protected] 4

Реквизиты фонда: Народный благотворительный фонд сохранения космической станции "Мир".

ИНН 5050028642

Р/с № 40703810100020106000 в ОПЕРУ Сбербанка РФ

К/с № 30101810400000000225

БИК 044583225

Валютный счет: Народный благотворительный фонд сохранения космической станции "Мир".

ИНН 5050028642

Асс. № 40703840400020106000

SAVINGS BANK OF THE RUSSIAN

FEDERATION, OPERATION DEPARTMENT

Swift code: SABRRUMM 011

Прошло несколько дней с того момента, как русские десантники молниеносным броском вошли в столицу Косово Приштину. И за этим событием как-то отодвинулась в прошлое война, громыхавшая в сербском небе семьдесят шесть суток. Еще долго будут анализироваться и уточняться ее политические и военные итоги, но уже сейчас ее можно смело назвать неизвестной войной. Почти все происходящее в небе и на земле осталось покрыто тайной. Не спешит НАТО рассказывать и комментировать то, как и почему в течение семидесяти шести дней тысяча двести самолетов не могли сокрушить аграрную республику с десятимиллионным населением. Мало что увидели и узнали мы и о героическом сербском сопротивлении. Одним из главных своих оружий сербы избрали секретность и маскировку. И это был правильный выбор. Лишенные видеокартинок и репортажей журналистов, которые давно и по праву стали едва ли не ключевой частью разведывательной информации, натовцы лишь очень приблизительно могли оценивать эффективность своих ударов и практически ничего не знали о расположении югославских армейских частей, их состоянии и планах югославского командования.

Мне повезло: я был один из немногих иностранных журналистов, кому удалось побывать на позициях сербских ПВО. И узнать о тактике и способах борьбы с военной армадой НАТО на этой войне.

…В Панчево за разбитым еще в первую неделю войны химическим комбинатом дорога резко поворачивает к Дунаю.

Мой спутник показывает на огромные круглые емкости, блестящие на солнце серебром нержавейки. Несколько из них разбиты и чем-то похожи на чудовищные полураскрытые бутоны.

— Натоавионы били по ним. Хотели газовую атаку делать. Там до войны яд хранился. Хорошо, что наши успели перекачать его в подземные резервуары, — поясняет мой сопровождающий капитан Слободан Попович.

Панчево бомбили все семьдесят пять дней. Город считается одним из индустриальных центров Югославии, и потому НАТО бомб не жалело. Мы то и дело едем вдоль руин обрушенных цехов или проваленных крыш. В разбитых окнах одного из административных зданий ветер полощет занавеси. Видны перевернутые столы, никелированный чайник…

Логика НАТО удивляет. Они по четвертому разу бомбят давно заброшенное антенное поле рэбовского батальона, почти каждую ночь бьют заводы и хранилища "Югпетрола" — сербской нефтеперерабатывающей компании — и не трогают завод по производству автомобильных масел, стоящий как на ладони в пригороде Панчево…

Слободан на этот счет имеет свое мнение:

— Эти пички (соленое сербское слово) специально бьют заводы и фабрики, являющиеся национальной собственностью, и не трогают то, в чем есть их деньги. Они готовятся после войны поставить нас на колени экономически.