Ну да ладно… Руку на «Вершитель», это так, на всякий случай, если ничего другого не придумаю. Вы пока, ребята, зверюшку развлекайте, а мне подумать надо. И не кричите так! Я все понимаю, предсмертный вопль — святое право каждого убиваемого. Я понимаю, когда тебе верхняя половина негра молотком туловище пополам разносит, а чудовище зубами вгрызается в кишки — неприятно. Но зачем же так вопить! Я думаю, господа хорошие, думаю. Уважьте право человека, меня, на спасение собственной шкуры.

Федя, Бес, Бил — помогите ребятам… Что-то мне подсказывает, что сами гвардейцы тут не справятся… Ну хорошо. Ваше Величество… Я думаю, мне некогда, держите арбалет. Смотрите, жать сюда, стрелять отсюда. А теперь идите и воюйте.

Белый снег, залитый красной кровью… Это даже не банально. Это уже какой-то штамп. Увы, ничего не поделаешь. Когда кто-то кого-то убивает зимой — как правило именно так и бывает. "И окропил он своей геройской красной кровью предательский белый снег…"

Королевские гвардейцы в Чаэском королевстве — люди очень и очень опытные. На эту службу не берут желторотых юнцов, у которых еще молоко на губах не просохло, или дворянских сынков, с большими амбициями и маленьким талантом. Сюда попадают те, кто хорошо себя показал на другой службе, в других частях. Им делают предложение, от которого нельзя отказаться — десять лет службы, и дворянский титул с правом наследования твой. Два, а то и три, года муштруют. Проводят еще один отбор, и только лучшие из лучших получают право быть при королевской персоне и умирать за короля.

Увы, последнее гвардейцам приходится делать не реже, чем остальным. Таковы издержки любой военной службы. Так и сейчас, первыми, кто испытал на себе молот негра, клыки и когти чудовища, стали гвардейцы. И они же, ценою жизни своих товарищей, приостановили бег зверя.

Для описания поединков между объектом А и объектом Б, как правило, используют довольно специфическую лексику. Удар, финт, обманная уловка, кто-то кого-то подлавливает, подныривает, изворачивается и отбивает клинок противника гардой своего меча. Если дело касается существ фантастических, и потому дурных, то добавляется еще и акробатика. Кто-то делает сальто, кто-то кувырок, кто-то перекат. Увы, для данного поединка подобные термины были слабо применимы.

А вот что ему подходило — так это термины из области военного дела. Фронт, тыл, резерв, направление основного удара, тактическое отступление, паническое бегство, "ни шагу назад", враг у ворот, империя не сдается… Других способов выжить, воюя с Чудом-Юдом, не было. Плевать оно хотело с самой высокой колокольни на то, что его колют и режут. Отражайте его удар щитами, не отражайте — молот в руке негритянского торса, растущего из спины чудовища, все равно не знает никаких преград. Единственный шанс выжить — вовремя отступить. Шанс, надо заметить, весьма призрачный — от одноногого негра еще можно было отступить, от негра-кентавра, двигающегося со скоростью взбесившегося дикого медведя, почти нереально.

Но отступали. Основной силой, сдерживающей зверя, была великолепная троица — Бил, Федя и один из гвардейцев. Старый воин своим опытом, карлик своим бешенством, гвардеец своим мастерством могли противостоять зверю до тех пор, пока остальные не перегруппируются и не нанесут новый отвлекающий удар.

Король, три его советника и еще пятеро гвардейцев, те, кто луком и арбалетом владел лучше, чем мечом, все время безостановочно вели прицельный огонь. Не нанося твари особого вреда, они, тем не менее, отвлекали ее, давая другим возможность еще раз испытать удачу. Тем же занимались и Алвит с Бессом, но делали это другим путем.

Зыкруд — как всегда, незаметно подскакивая, ударяя со всей силой чудовище по одной из голов, и столь же стремительно отпрыгивая прочь. От страшной раны, от торчащей из ноги обнаженной кости, не осталось и следа. На зыкрудах вообще все очень быстро заживает… Пару часов побегать по лесу, а теперь еще и попрыгать и побить кого-то дубиной — для Алвита это было только легкой разминкой. И, каким бы быстрым не был мутант чудовища и негра, по скорости реакции и ловкости с сыном лесов ему было не тягаться.

Работал и Бесс. В первые же секунды боя убедившись, что со своей глефой он тут только мешать будет, некромант решил помочь в меру своих скромных магических сил, активизировав заранее заготовленное заклинание и превратив двоих только что убитых гвардейцев в зомби. Против старика этот трюк не очень помог — тот быстро моргенштейном приготовил из зомби отбивную. А с Чудом-Юдом сработал — ни у одной из составляющих данного существа не хватило мозгов понять, что зомби угрозу не представляет, и упорно, раз за разом, тварь била зомби по и без того плоской голове, вырывая и без того отсутствующее сердце.

Естественно, ни стрелы, ни дубина, ни зомби угрозы для зверя не представляли. Но они отвлекали его, и вот топор Феди, воспользовавшегося преимуществом своего малого роста и чудом пронырнувшего под телом твари, прорубает первую дыру. Из раны полилась черная кровь, заливая красный от человеческой крови снег, и бывшие крыланы совсем взбесились. Если до этого в их действиях хоть что-то чувствовалось от высших существ, то теперь это было обычное животное, не имеющее даже самых примитивных зачатков разума.

Это и хорошо, и плохо. Плохо — зверь не ведает страха, и бешенство его разрушительно. Хорошо — зверя можно обмануть. И, пока оживленный последними силами некроманта третий зомби отвлекал Чудо-Юдо, в составе войск королевской гвардии было произведено переформирование вооруженных сил. Шесть гвардейцев под руководством Била, к которым присоединились также пять «стрелков» и один из советников, начали атакующий маневр с правого фланга. В то же самое время Федор с еще одним гвардейцем перебазировались на левый фланг. Против человека разумного данный трюк бы не сработал. Но чудовище, воспользовавшись инстинктами, решило, что тринадцать врагов — это опасно, а два врага — нет. И вывод сделало соответствующий — повернулось направо, забыв, что приближающийся слева карлик только что распорол ему брюхо.

Гвардеец и племянник Била действовали так, как будто бы не пару часов назад впервые один другого увидели, а лет двадцать рука об руку воевали. Парой жестов объяснив друг другу задумку и согласовав план, они, сдерживая порыв закричать что-то воинственное, бросились сзади на тварь и совершенно синхронно топором и палашом, оружием гвардейца, ударили по месту сочленения негритянской и чудовищной части твари.

О том, что сама по себе кожа негра и шкура чудовища мечам слабо подвластна, сообразили уже все. А вот то, что место, где магия скрепила тела двух существ, является ахиллесовой пятой Чуда-Юда, можно назвать гениальной догадкой. И действительно — увлеченная превращением голов гвардейцев в отбивные и их последующим поеданием тварь пропустила двойной удар со спины, и теперь расплачивалась за свою оплошность. Как бы магия не была сильна, хороший топор все равно острее, и однорукий торс черномазого, сопровождаемый фонтаном крови, полетел в снег. Став уже не таким опасным — без ног, без глаз, без крыльев, с одной единственной рукой, он уже не мог принимать столь активное участие в сражении, как раньше.

А вот чудовище было по-прежнему опасно. Даже не заметив, что только что потеряло своего «наездника», оно рвало и метало, раскидывая всех желающих его прикончить. И кто знает, сколько бы еще людей погибло, не появись на сцене Алвит. На этот раз дикарь-зыкруд решил продемонстрировать, что он тоже умеет прыгать с шестом. Разбежавшись, бубка местных лесов оттолкнулся своей дубиной от земли, перемахнул через спины и, как Георгий Победоносец дракона, пронзил чудовище своей дубиной насквозь. Конечно, это бы ему никогда не удалось, будь чудовище в своей нормальной форме. Но, лишившись негритянского торса на спине, оно взамен приобрело огромную кровоточащую рану, не прикрытую никакой шерстью. И именно в эту рану попало дубинокопье Алвита, продавив под собственным весом висящего на нем зыкруда все внутренние органы чудовища и выйдя через прорубленную Федей рану внизу.