- Волнуетесь? - с сочувствием спросил Петр Николаевич, так звали моего соседа.

- Очень, - охотно откликнулся я. - А вы?

- И я волнуюсь. Волнуюсь каждый раз, когда возвращаюсь на Родину.

И вот мы приехали. Прильнув к окну, я смотрел на мелькание встречающих и наконец увидел на перроне жену и Лену.

Носильщик таскал мои вещи и укладывал их на тележку. А я, боясь, как бы что-то не утащили, метался от купе к выходу вагона, так и не выбрав минуты поздороваться с женой. И только с последним свертком я сошел на перрон и попал в объятия родных. Марины не было. О ней, разумеется, я и спросил в первую очередь:

- Где Марина?

- У нее экзамен, - ответила жена. - Ну как?

- Все здорово. Дома расскажу.

Мы сидели в такси и молчали. Я рассматривал город с такой ненасытной жадностью, будто впервые увидел его. Прав Роджерс, Москва необыкновенно хороша.

- Ну, - спрашивает жена, - чего молчишь?

- Сейчас... погоди... дай опомниться.

Она поняла мое состояние и больше не тревожила. Но вот мы и дома. Марина, оказывается, уже пришла.

- Путешественнику салют! - приветствует она, чмокнув меня в щеку.

Я раздеваюсь, начинаю в полном смысле слова священнодействовать над чемоданами. Марина стоит в стороне и как-то недобро усмехается. «Подожди, - думаю, - сейчас ты запляшешь». И на свет божий появляется пальто с норковым воротником.

- Посмотри, Маринка, какая штука.

Марина, посмотрев на пальто, бесстрастным голосом отвечает:

- Точно такое же у Светы. Она купила в «Березке».

- А тебе персонально присылает дядя. Бери, эксплуатируй на здоровье.

Я был уверен, что Марина не устоит от соблазна. Но и на этот раз ошибся.

- Никаких подарков, - отрезала она и демонстративно отвернулась.

- С ума можно сойти, - не удержалась жена.

Чтобы сгладить наступившую неловкость, я быстро вынул нейлоновую кофточку и положил ее перед Мариной:

- Надеюсь, от меня не побрезгуешь?

Марина взяла кофточку, приложила ее к груди и сухо сказала:

- Спасибо.

На кровати, диване, столе были разложены покупки. Жена и Лена ходили кругами, изучали вещи, охали и ахали. Я наблюдал за ними и удовлетворенно улыбался. Осмотр явно затянулся, и я решил положить этому конец.

- Не пора ли поесть что-нибудь? - обратился я к жене.

- Обожди минутку. Ты ошеломил нас. - Она подошла и поцеловала меня.

- Хватит вам дурака валять, - вмешалась Марина. - Убирайте живо, я буду накрывать на стол.

Никто с Мариной спорить не стал.

И вот мы за столом. Разговор по-прежнему идет о привезенных тряпках.

- Папа, рассказал бы лучше об Австрии, куда ходил, что видел, - попросила Марина.

Я начал рассказывать. Но, видимо, мой рассказ не удовлетворил любопытство Марины. Посыпались вопросы.

- В театре был?

- Не успел.

- Не был и в Венской опере?!

- Один раз сходил, - соврал я.

- Хорошо. Ну, а в музеях?

- Не удалось.

- Ну, знаете!.. А в прославленном Венском лесу побывал?

- Побывал, доченька, побывал.

- Как выглядит внутри знаменитый собор святого Стефана?

- Впечатляет, - снова соврал я, потому что в соборе не был, только проходил мимо.

- У тебя появилось красивое кольцо. Опять подарок дядюшки?

- И тебе прислал.

- Папа, я уже сказала... А как люди там живут?

- Да как тебе сказать... Немцы, - отделался я какой-то глупой, ничего не значащей фразой. Что я мог ей сказать о простых людях, которых, по сути дела, и не видел?

- Марина, хватит вести допрос. Оставь папу в покое. У тебя еще будет на это время... - пришла мне на выручку жена.

- Дядюшка шлет тебе персональный привет. Он все время справлялся о твоем житье-бытье. Говорит, любит людей с характером.

Марина в ответ молча пожимает плечами.

- Живет он здорово. Настоящий бизнесмен. Одного ему только не хватает - Родины. Тоскует очень.

- Свежо предание...

- Точно, тоскует, это я сам могу подтвердить.

- Что ему тогда мешает приехать на Родину, как это сделали многие другие?

- Не знаю.

- То-то и оно.

- Может, боится.

- Смотря кого и чего.

- Твоей интуиции, например, - пошутил я.

- Я серьезно говорю.

- Ну, а если серьезно, тогда, наверное, боится за прошлые грехи.

- Прошлые грехи, как известно, при разных обстоятельствах смягчаются и даже прощаются. У нас самые гуманные законы. Все зависит от степени и весомости содеянного.

- Тебе и это известно?

- Я же юрист... Извини меня, папа, но я ему написала...

- Знаю. Ты явно поспешила.

- Может быть, но так было бы лучше. Береженого бог бережет.

У меня сегодня хорошее настроение, и я предлагаю:

- Не будем об этом. Давайте лучше выпьем за встречу.

«Приехал отец. В восторге от поездки. Конечно, интересно посмотреть на мир. Но рассказать по существу ничего не может. Одни магазины, рестораны, кафе, выпивки. Познакомился с каким-то Роджерсом. Хвалит его. А мне кажется неестественным, почему дядя столько лет не видел своего брата, пригласил к себе в гости, а сам уехал по делам, оставив его на попечение какого-то Роджерса. Тем более он американец. Случайно ли это?! Оказала об этом отцу, а он и слышать ничего не хочет. Словно во сне. Надо бы радоваться вместе с ним, но не могу. Все разговоры - только о магазинах и тряпье... Все мелочь какая-то. Конечно, привезенные отцом вещи добротные, Есть на что посмотреть. Но разве в этом суть и смысл жизни? Зачем без разбора хаять наше?..

«Что с отцом происходит?» Я все чаще задаю себе этот вопрос.. Ничего в жизни не достиг и, главное, теперь уже не достигнет. Характер не тот. И откуда эта зависть, вещизм, ненасытность, пристрастие к водке? Часто думаю о Ленке, сумеет ли она найти себе место в жизни. Ведь она уже все начинает понимать. Стала легкомысленнее. Нет, Ленку не отдам. Возьму ее в свои руки».

Я несколько раз, еще в поезде, представлял себе, как приеду, приду на работу. Конечно, всем интересно будет послушать меня. И разумеется, каждый надеется на какие-то подарки. Все ведь знают, что брат богат, имеет виллу и машину.

Я даже мысленно репетировал свою встречу с коллективом. Особенно с кем близко связан по работе.

В первое рабочее утро я встал пораньше. Собрал в нейлоновую сумку разную мелочь. Положил сумку у выхода, рядом с чемоданом, где находились слесарные инструменты, Нужно было подумать о своем внешнем виде. Хотелось сразу произвести впечатление. Вон, мол, он какой вернулся из дальних странствий!

Нужно сказать, мои предположения оправдались. В конторе только ахнули при моем появлении.

- Вот это гость! Хоть под венец! - воскликнула уборщица тетя Маша.

- Прибарахлился! Ничего не скажешь... Везет человеку... - не скрывая зависти, произнесла бухгалтер Катя.

- Ну, как там? Выкладывай... - попросила тетя Маша.

Я оглянулся... Савельева в комнате не было. Отсутствовала и кассир Фаина. Жаль... Не тот эффект. Но в это время послышались торопливые шаги. А вот и он, мой друг.

- Старик, приехал, привет! - Мы крепко обнялись.

- Ну, давай рассказывай, как там жизнь-то... - торопил Савельев. - А ты того, ничего, - как бы между прочим, заметил он, оглядывая меня с ног до головы.

Я начал свой немудреный рассказ. День в конторе был неприемный. Нам никто не мешал. Я видел, как горели глаза у Кати и как иногда неодобрительно покачивала головой тетя Маша. Только Савельев сидел с невозмутимым видом,

- Живут там, черт возьми, здорово. Всего полно. Никаких очередей, - подвел я итог, - Конечно, кто может.

Наступила пауза.

- Да, живут... - Катя вздохнула.

Тетя Маша даже не взглянула на нее.

- И все же я так скажу, Алексей Иванович, - обратилась она ко мне. - Я не хотела бы там жить. Нет, не хотела. Пусть мне здесь порой трудно приходится и не всегда куплю нужную для себя и дочери тряпку и подолгу простою в очереди, но от этого не умрем. Собственно, все у нас есть. И крыша над головой, и хлеб... Главное, люди добрые окружают. Ну что еще человеку нужно?.. Курточку с застежками?