Майор уткнулся лицом в топчан и стал активно мычать. В следующее мгновение дверь камеры открылась, и в нее влетели двое милиционеров. Это был Серов и еще один лейтенант.

– Товарищ майор, товарищ майор! – закричал Серов. – Что случилось?

Он недоуменно глядел на корчившегося на топчане своего начальника.

– Ты что с ним сделала, стерва?

– Ничего, – буркнула Ольга. – Он сам полез. Я его десять раз предупреждала.

Милиционеры подхватили майора под мышки и повели его из камеры. Ольга осталась в камере одна.

В томительном ожидании она провела несколько часов. К ней никто не заходил и никто не отзывался на ее крики.

Она подозревала, что нечто должно случиться. И это случилось. Дверь в камеру открылась, и в нее вошли трое здоровенных милиционеров с резиновыми дубинками в руках.

Один из них, тупо смотря на нее, сказал:

– Раздевайся.

Ольга молчала. Верзила стал надвигаться на нее. Она схватила лежавший на топчане китель майора и, швырнув его в лицо верзиле, кинулась к двери. Единственной ее целью было добраться до хотя бы каких-нибудь свидетелей и позвать на помощь. Она сама толком не понимала, к кому она может здесь обратиться.

Один из верзил, замахнувшись на нее дубинкой, получил удар пяткой в челюсть и рухнул на пол. В тот момент, когда Ольга уже была в дверях камеры, она столкнулась с Шамониным. Секунду они смотрели в глаза друг другу. И тут ей на голову сзади обрушился удар. Ольга потеряла сознание и упала.

Все дальнейшее вспоминалось ей в полусне. Сознание лишь иногда возвращалось к ней, тем самым лишь увеличивая ее муки. Ее отволокли на топчан и грубо раздели.

Милицейские гориллы сначала долго избивали ее дубинками, а затем ее жестоко изнасиловал майор Шамонин.

Очнулась она уже на следующий день в больнице. Ее неприятности на этом не закончились. Врач сообщил ей, что ее привезли милиционеры. Они указали в рапорте, что побои нанесли ей во время облавы проституток и что она оказала милиционерам злостное сопротивление, нанеся им телесные повреждения.

Готовилось возбуждение уголовного дела против нее. Немного позже пришло сообщение из университета об ее отчислении за аморальное поведение.

Спустя месяц пребывания Ольги в больнице к ней явился участковый милиционер и по секрету сообщил, что если она не будет активно выступать против милиции, то Шамонин готов забрать свое заявление. Участковый сказал ей, что она все равно ничего доказать не сможет, так как факт ее изнасилования доказать теперь невозможно. Кроме того, имеются свидетельские показания о том, что она нападала на милиционеров. Кроме самих «пострадавших», этот факт засвидетельствован показаниями нескольких проституток.

Пожилой участковый почти по-отечески посоветовал Ольге:

– Лучше не поднимай бучу. Сама ведь виновата. А то как бы хуже не было. Шамонин влиятельный человек.

Ольга поняла, что доказать ей ничего не удастся, и согласилась.

После выписки их больницы неделю Ольга провела в своем доме в одиночестве, стараясь никого не видеть и ни с кем не разговаривать. Вот тогда-то она и приговорила майора Шамонина.

Она знала, что отец хранил в погребе гаража в военном городке оружие, привезенное из горячих точек. Как-то раз она случайно обнаружила это, придя в гараж за картошкой. Тогда ее заинтересовал большой пакет, в котором она увидела завернутые в промасленную тряпку несколько пистолетов.

Свой выбор она остановила на большом армейском пистолете Стечкина. Оставалось выбрать место и не промахнуться.

Игорь поднял телефонную трубку и набрал номер. Ее долго никто не брал. Наконец гудки прекратились, и Игорь услышал равнодушный голос автоответчика: «К сожалению, нас нет дома. Оставьте свое сообщение после звукового сигнала… »

«Александр, это Игорь звонит. Мне срочно надо с тобой переговорить. Перезвони мне».

Игорь положил трубку и усмехнулся. Конечно, теперь хрен кого выцепишь. Все включили автоответчики.

Он сделал еще несколько звонков своим бывшим приятелям. Однако везде он слышал либо автоответчики либо вежливые расспросы жен о том, «кто его спрашивает». Получив ответ на свой вопрос, они тут же говорили, что «его нет дома, но когда он будет, обязательно передам».

После серии безрезультатных звонков Игорь решил, что звонить бессмысленно и надо идти. Он закурил, раздраженно бросив на стол зажигалку.

«Черт, когда же все это началось?»

Этот вопрос не давал ему покоя последние несколько дней и ночей.

«После чего началась вся эта непрерывная череда неприятностей, закончившаяся подлинным фиаско?»

По всему выходило, что точкой отсчета можно было считать удачно проведенную сделку по скупке акций молочно-консервного комбината. Неожиданно для всех это бывшее государственное предприятие, приватизировавшись, стало прибыльным. К нему стали проявлять разного рода теневые структуры, и дирекция комбината поручила Игорю как биржевому агенту скупить акции, чтобы подстраховать себя на случай попытки приобретения кем-либо контрольного пакета. Акции свободно котировались на рынке и до последнего момента никому были не нужны.

Игорь подошел к делу энергично и творчески. Он блестяще организовал работу по скупке крупных пакетов, в результате которых в руках дирекции оказался требуемый пятьдесят один процент акций.

Давление на Игоря стало оказываться уже в ходе проведения сделок. Сначала были просто звонки «неизвестных доброжелателей», рекомендовавших ему не связываться с этим делом. Игорь не отреагировал.

Потом пошли откровенные предложения людей, ведущих параллельную работу о перекупке акций по достаточно выгодной цене. И здесь Игорь отказывается. Он твердо знает, что если он хоть раз подведет клиента, его репутация коммерсанта может быть подмочена навсегда.

Видимо, когда дело должно было дойти до серьезных угроз, было уже поздно. Сделка была совершена, и конечный результат достигнут.

Похоже, соперники Игоря недооценили его. А когда поняли, что проиграли, пришли к выводу, что так они это оставить не могут. Об этом его и предупредили по телефону.

Игорь не придал этому особого значения, посчитав это обычной эмоциональной реакцией проигравшей стороны. Единственное, что ему удалось узнать о своем сопернике, что это мало кому известная частная фирма, лишь недавно зарегистрировавшаяся.

Через месяц после этого звонка у Игоря угнали машину, темно-синий «БМВ» трехлетнего возраста, которую до сих пор так и не нашли.

Почти сразу после этого сорвалась крупная сделка, и он понес существенные убытки. Партнер, с которым Игорь постоянно имел дело, неожиданно отказался от намеченного дела. Игорь вынужден был заплатить крупную неустойку.

Далее последовал период относительного затишья. Дела шли ни шатко ни валко, ни особо выгодных сделок ни крупных неприятностей не было.

И тут как всегда неожиданно, нагрянула налоговая полиция. По форме визит представителей этой структуры напоминал скорее наезд бандитов. Были арестованы счета фирмы и изъята важная документация, которую впоследствии так и не вернули, объяснив это тем, что потеряли. Кроме того, на фирму были наложены крупные штрафные санкции, которые Игорь собирался оспорить в суде.

Для этого требовались, однако, время и деньги. Финансовые ресурсы фирмы были серьезно подточены таким ходом развития событий. Весь период вынужденного простоя Игорь был вынужден был платить арендную плату и зарплату сотрудникам.

Наконец удача улыбнулась Игорю. Ему позвонил старый знакомый из Москвы, который сообщил, что есть возможность совершить крупную сделку по покупке ценных бумаг Южно-Сибирской железной дороги. Приятель обещал заплатить почти двойную цену от той, по которой они котировались на местном рынке.

Сделка была, пользуясь терминами бизнесменов, «верняк». Однако проблема была в деньгах. Такой крупной суммы, как двести миллионов рублей, у Игоря не было. Необходимо было взять кредит.