— Да, времени у нас почти не осталось, придётся приступить немедля.

— Как так? Разве у вас есть всё необходимое в лагере? Вы предполагали подобное? — спросила уже Маша, страшно заинтересованная темой разговора.

— Нет, конечно, просто Николай обладает сверх-способностями, одной из которых и является материализация желаемого.

— Ага, я теперь знаю, как появлялся твой домик! — восторженно заявила Маша, — ты знаешь, я хочу, чтобы ты выполнил и моё желание. Я потом его тебе скажу на ушко, угу?

— Это невозможно! — воскликнул Сан Саныч, — Это под силу только Богу! Надеюсь, Вы не претендуете на эту роль, — ехидно прищурив глазки, поинтересовался Сан Саныч.

— Нет, Божье созидание — это эксклюзив, авторская работа, ему пришлось придумывать всё самому. Моя же задача — просто воспроизвести то, что уже известно, это гораздо проще. Давно уже существует техника визуализации, когда человек что-то задумывает, задаёт необходимые параметры, представляет себе зримо, что задуманное уже осуществилось и потом приступает к осуществлению задуманного или просто ожидает, когда обстоятельства сложатся в ожидаемом раскладе. Я просто всего лишь умею последнюю часть свести до минимума, буквально до секунд.

— Какая страшная простота! Каким же нужно обладать характером и моральным стержнем, чтобы не обратить такое умение только себе на службу? Я восхищаюсь Вами, мой друг, позволено ли мне называть Вас так?

— О чём разговор, Сан Саныч? Мы с Вами как две стороны одного вопроса — только Вы теоретик, а я практик, но движемся мы с Вами в одном направлении.

— А я? Как же я? Я не могу считаться твоим другом? — заволновалась Маша.

— Нет, не можешь.

— А?

— Ты моя любимая, а это несколько другая, понимаешь, ипостась человеческих отношений. И к этому нечего прибавить, Машенька.

— Так, кажется мы тут лишние, — каркнул ворон и выразительно показал на дверь Сан Санычу, — видимо, Николаю сейчас будет не до генератора колокольного звона, у него намечается более приятный проект, понимаешь?

— Нет, нет, приступим сейчас же. Мне необходим образец. Маша, извини, я скоро вернусь, милая. Ты пока отдохни. Скоро у нас будет много дел, общих дел, обещаю.

Кого угодно обвиняем,

Бывает, Бога, Душу, Мать…

Годами пыль столбом гоняем,

Не в силах Истину принять,

Что главное — себя настроить

На нужную волну скорей,

Обжечь горшки, дворцы построить,

Богам не в масть, не век царей!

Маша спросонок предположила, что ночь близится к рассвету, когда вернулся Николай. Он тихонько, чтобы её не потревожить, устроился рядом, немножко повозился и уснул. А Маша, разбуженная его появлением, уже уснуть так и не смогла, просто лежала рядом и смотрела на его профиль, смутно видный в темноте. Она размышляла о том, как Николай вошёл в её жизнь, как-то так внезапно и так же неожиданно стал для неё самым близким человеком. Помимо весьма привлекательной мужественности, было в нём что-то такое, что не поддавалось определению, вот, например, внезапно ставшие сегодня известными его навыки в материализации. Маша никогда о таком не слышала и даже предположить не могла, что такое возможно. Ага, или вот это ощущение узнавания, которое она испытывала с первой же минуты встречи с ним. Оно возникло именно потому, что он, казалось, давно её знал, великолепно просчитывал её реакции и ни разу не ошибся, оставаясь сам всегда непредсказуемым. Единственное, что было в нём всегда предсказуемым, это его любовь, которую Маша ощущала буквально физически, его непреходящая нежность и забота. Маша счастливо вздохнула — она о таком и мечтать не смела, да и вообще ещё о ни о чём таком не задумывалась. Заигрывания сверстников её только раздражали, а вот бережное отношение Николая даже несколько озадачивало. Иногда ей даже казалось, что он вообще прохладно относится к физической стороне интимных отношений. Но так как Маша сама-то была больше теоретик, чем практик в этом вопросе тоже, то пока её всё устраивало. Она решила, что пусть всё идёт свои чередом, Николаю можно довериться, она это чувствовала… С такими мыслями она всё же задремала и проснулась оттого, что Николай уже поднялся и начал одеваться. Заметив, что она открыла глаза, Николай наклонился к ней и одарил нежнейшим поцелуем:

— Привет, любимая! Ты со мной? Сегодня — великий день. Мы отправимся к его несовершенству Одиночнейшему и померяемся с ним силами. Я думаю, ты не захочешь остаться в стороне и примешь участие, только с одним условием — будешь соблюдать максимальную безопасность, хорошо?

— Да я уже готова! — Маша заметалась по комнате, быстро собираясь и на ходу пытаясь что-то сообразить на завтрак. Синтезатор, ввиду полного сумбура в её голове, выдал что-то совершенно экзотическое, напоминающее омлет, что, правда, не помешало влюблённым съесть это за милую душу, весело предполагая, что же всё-таки задумывалось на самом деле. Выяснения закончились длинным поцелуем, прервал который Платон, бывший хмурым и тревожным. Его настроение как-то сразу передалось Маше, а Николай же просто стал серьёзным и сосредоточенным. Платон выразил общую мысль, тревожно витавшую в воздухе о том, что будет, если их затея провалится. Потом спросил:

— Николай, а ты помнишь мой рассказ о Потале в Тибете? О гигантах, ждущих своего часа? А вдруг этот час грозной опасности уже настал? Вдруг они смогут придти нам на помощь? Ведь это они, "Сеятели", создали и нас, и Одиноких! Вот им и карты в руки, так сказать!

— Не обольщайся, Платон, если они не проснулись ещё сами, то как мы сможем их разбудить, ты подумал? Как вызвать их души из мира иного, чем ты до них докричишься?

— Я не знаю, но попытку нужно сделать, ты согласен?

— Давай договоримся так. Как только станет понятно, что мы сами не справляемся, нам ничего не останется другого, как обратиться к ним, хотя Будда его знает, будет ли от этого толк, — с этими словами, не дожидаясь ответной реакции со стороны Платона, Николай вышел из дома, ведя за руку Машу.

Путь до звездолёта они почти пробежали наперегонки с Волком и обнаружили у входа довольно много народу во главе с Сан Санычем, который что-то толковал о спасении душ. Маша с удивлением заметила среди грузившихся и Ивана. Тот, заметив её реакцию, торопливо отвёл глаза и стал преувеличенно активно заниматься погрузкой электронной пушки. Маша подумала, что, наверное, всё же в нём больше хорошего, чем плохого и надо его поддержать в его стремлении быть со всеми в день решающей битвы. Поэтому она подошла, поприветствовала его и спросила, может ли она чем-нибудь помочь? На что Иван, опять же не глядя ей в глаза, спокойно ответил, что людей достаточно и единственное, что она может сделать, так это быть полезной в рубке, где не всё ещё ясно с управлением с помощью мысленных приказов:

— Ведь ты ещё сохранила способность понимать язык Одиноких?

Маша даже задумалась. Она как-то не придавала этому значения, но теперь, похоже, нужно в этом разобраться, поэтому, не тратя больше ни минуты на разговоры, она прошла в рубку. Николай с Платоном, с Сан Санычем и ещё несколькими людьми, незнакомыми Маше, как раз разбирались с пультом управления. Оказывается, они уже летали ночью на этом звездолёте в ближайший православный собор, давно известный своим "малиновым" звоном колоколов. В роли звонаря выступил Сан Саныч. Это его выступление записали и Николай на его основе придумал и воплотил звуковой генератор, который там же и опробовали, сравнив с оригиналом. Во время этого ночного полёта, выяснилось, что звездолёт слушается мысленных приказов только Николая, причём иногда интерпретируя его команды в совершенно обратном смысле. Поэтому сейчас возникла необходимость доразбираться в этом вопросе во избежание неприятных сюрпризов во время полёта или, что ещё опаснее, во время стычки с другими звездолётами. Маша подошла ближе и стала разглядывать значки на пульте, которые использовались, видимо, только в аварийных случаев, когда возникала необходимость в ручном управлении. К своему восторгу она смогла уяснить, объяснить их почти все, спасибо так вовремя ушедшей Пилайе. Она потихоньку сказала об этом Николаю. Он этому известию обрадовался и сказал, что она будет подстраховывать его ручным управлением, поэтому ей нужно запомнить визуально расположение основных узлов. Маша с жаром сейчас же занялась этим делом.