– Не за что, – буркнул он на ходу.

Ребекка отыскала укромное местечко и торопливо сняла измучивший ее пояс, а затем забросила его в кусты вместе с ключом. Торопливо натягивая бриджи, она заметила, что руки ее трясутся. И сладость ее победы померкла, когда она подумала о предостережении Эдварда.

Однако Эдвард при следующей их встрече лучился торжеством. В чем же она просчиталась? Ее одолело любопытство, и она побежала туда, где оставила пояс. Он исчез.

Когда она вернулась, Эдвард и Натан уже ждали ее, сидя на конях, и бурчали себе под нос что-то нелестное о женщинах, которых вечно приходится ждать. Ребекка вскочила на лошадь и, задрав нос, чтобы продемонстрировать мужчинам свое презрение, обогнала их и поскакала впереди. Она ждала, что Эдвард свистом позовет ее кобылу, но ничего не услышала и придержала лошадь.

Эдвард догнал ее и поехал рядом, насвистывая веселую песенку, от которой на нее сразу нахлынули воспоминания и запылали щеки.

Когда-то, давным-давно, в один из летних дней, она отправилась верхом на утреннюю прогулку и вдруг услышала за спиной приятный мужской голос, напевавший эти куплеты. Обернувшись, она увидела нагонявшего ее Эдварда. В руках у него была большая корзинка. При мысли о том, что может в ней находиться, у нее заурчало в животе. Она помахала ему рукой и поскакала вперед, чтобы найти красивую полянку для привала.

Как она и рассчитывала, Эдвард быстро ее нагнал. Протянув ей корзинку, он расстелил свой плед на земле. Непривычная к виду мужчин, одетых так небрежно, Ребекка уставилась на его тесные бриджи.

Эдвард расстегнул верхние пуговицы рубашки и, сев, вытащил из корзины куриную ножку.

– Садись. Чего ты ждешь? – спросил он.

Однако Ребекка не могла шевельнуть даже пальцем, а невозмутимо невинный вид Эдварда смутил ее чуть не до слез. Она попыталась скрыть свое состояние и поспешно села, но Эдвард сразу все понял. Лицо его озарила ослепительная улыбка.

– А-а! К дьяволу эту курицу! Я вижу, ты испытываешь совсем другой голод.

В мгновение ока он оказался рядом и стал пылко ее целовать. Это было чудесно! Млея от счастья, она вспоминала их первый поцелуй, в тот день, когда он, разозлившись на нее, привязал ее к дереву.

Эдвард перестал мурлыкать и запел старую песенку, где говорилось о любви. Ребекка улыбнулась. Интересно, хватит ли у нее смелости посмотреть в его глаза и увидеть в них те же воспоминания? Она не была трусихой и посмотрела. Да, в его глазах светились воспоминания о тех давно минувших днях.

Наконец Эдвард допел куплет.

– Ах, Ребекка, как жестоко обошлась с нами судьба! Все эти годы я мучился оттого, что не мог наслаждаться твоей сладостью. Так когда же наконец я смогу ощутить всю прелесть твоей любви?

От этих слов у Ребекки закружилась голова. Ей стало душно, щеки ее заалели, она изумленно смотрела на могучего воина, скакавшего рядом: откуда у этого огромного грубого горца нашлись такие изысканные выражения?

– Если я теряю рассудок от одних твоих слов, что же будет, когда ты прикоснешься ко мне? Нет, тебе лучше пока держаться на расстоянии, – заявила Ребекка, стараясь скрыть одолевшее ее смятение.

– На расстоянии? Я этого долго не выдержу, прекрасная дама. Можешь не сомневаться.

– Тогда, сэр, мне придется поставить вас на место.

– Ха! Хотел бы я на это посмотреть, – захохотал Эдвард. Взгляд его был весьма выразителен.

Ребекка удовлетворенно улыбнулась. В конце концов, если этот страстный повеса возьмет ее, он сразу убедится, что ее брак с Рупертом не был осуществлен физически. Одна мысль о близости с ним жаркой волной прокатилась по ее телу и осела внизу живота знойным томлением. О, где ты, «пояс верности»?! Страсть захлестнула ее, лишая воли. Но вдруг ее окатила холодная волна ужаса – они говорят о любви, в то время как ее мать и его сестра в опасности!

Ребекка вдруг почувствовала себя бесконечно одинокой. Но мятежный характер не давал ей покоя, и она незаметно свернула в чащу. Рассудок подсказывал ей, что она поступает легкомысленно, что нельзя блуждать одной по лесу, когда на их землях идет война. Но, даже понимая это, она упрямо ехала вперед.

Натаниэль, увидев это, последовал за ней.

– Леди Ребекка, пожалуйста, вернитесь на тропу! Эдвард уже, судя по его виду, начал злиться. Вы ведь знаете, как опасно вызывать его гнев.

Ласковое обращение успокоило ее. Она кивнула и развернула лошадь. Солнце начало садиться, и великолепные краски заката заиграли на небе и невысоких холмах. Они ехали по безлесным гористым склонам, постоянно держась настороже, чтобы не попасть в ловушку. Спускались сумерки, и сердце Ребекки забилось сильнее. На замкнутом лице Эдварда читалась мрачная решимость.

Натан извинился и подъехал к вождю. Ребекка напрягла слух, пытаясь услышать их разговор. Похоже, они о чем-то спорили. Тревога ее нарастала. Она подъехала ближе, и мужчины замолчали, сверля друг друга сердитыми взглядами. Она поехала между ними.

Когда они остановились на привал, оказалось, что каждого что-то тревожит. Но каждый справлялся с этим в одиночку.

– Господи, как же мне надоело это жалкое подобие еды! – Эдвард швырнул недоеденный кусок мяса в костер, взметнув сноп искр. Он молча оседлал коня и уехал.

– Он отправился на охоту, и, может быть, нам повезет, – сказал Натан, продолжая упрямо жевать сушеное мясо.

– Откуда ты знаешь? – Ребекка с интересом всматривалась в его лицо. – Ты для него как брат? Да?

– Ага. Мы даже ближе, чем братья. Мы друзья. Запомни, он не успокоится, пока не добьется своего. Но честь запрещает ему взять то, что ты не хочешь ему дать. Охота пойдет ему на пользу. А ты пока отдохни. – Натан кивнул ей и пересел на противоположную сторону костра.

– Разве ты не должен был поехать с ним? Вдруг с ним что-нибудь случится?

– С Эдвардом ничего не случится. Он очень осторожен. С ним все будет в порядке.

Слова Натана Ребекку не успокоили, и она часто просыпалась, чтобы узнать, не вернулся ли Эдвард. Наконец усталость взяла свое, и она провалилась в глубокий сон. Проснулась она от божественного запаха и нежных поцелуев.

– Доброе утро, любовь моя. – Эдвард улыбался ей с высоты своего роста.

Ребекка открыла глаза и тоже улыбнулась. Он ласково смотрел на нее, и лицо его, порозовевшее от утреннего холода, показалось ей на редкость красивым. Она глубоко вздохнула и протянула к нему руку, чтобы он помог ей подняться.

– Тебя не было всю ночь. Когда же ты отдохнешь? – Она робко заглянула в смеющиеся глаза Эдварда.

– Я не смогу отдохнуть, пока ты не одаришь меня своей милостью. До тех пор мне придется тратить свои жизненные силы на что-то другое. – Эдвард повел ее к костру.

– Не боишься, что твои жизненные силы иссякнут? – лукаво улыбнулась она.

– Никогда!

Его страстный взгляд огнем полоснул ее по сердцу. У костра сидел Натаниэль и наблюдал, как жарятся на огне нанизанные на палки три упитанных фазана. Наконец-то они поедят как следует.

После сытного завтрака к Ребекке вернулись силы. Она испытывала чувство огромного облегчения: Эдвард успокоился, а главное– вернулся целым и невредимым.

Вскоре они сели на коней и отправились в путь. Ребекка ехала позади мужчин, наслаждаясь хорошей погодой и размышляя о том, что им предстояло совершить.

Затем мысли ее перешли на Эдварда. Он имеет право получить свою жену, а не пользоваться чужой. Но ведь Мэйделин говорила, что у него была жена. Что с ней сталось? Любил ли он ее? От всех этих вопросов у нее разболелась голова.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Ребекка? – озабоченно спросил Эдвард, подъехав к ней.

Похоже, стоит ей о чем-то подумать, как Эдвард сразу настораживается. Неужели он читает ее мысли?

– Если ты не отвлечешь меня от моих сомнений, боюсь, я заболею, причем прямо сейчас.

Эдвард протянул руку и ласково погладил ее по голове.

– Да-а, нам предстоит решать трудные задачи. Так что держись, малышка!

Мили быстро пролетали под копытами коней. Шел мелкий дождичек, больше похожий на изморось. Эдвард его почти не замечал. Ведя своих спутников извилистыми незаметными тропками, он все время думал о сестре. Наконец тропа привела их к небольшой площадке под крутым скальным обрывом.