Некоторое время спустя впереди, по правую руку, показалась северная оконечность острова. Снега в этом месте действительно было мало — и сквозь многочисленные прогалины то тут, то там проглядывал сверкающий в солнечных лучах лед, испещренный густой сетью трещин. Мы свернули на новую колею, и она привела нас к крупному нагромождению торосов, образовавшемуся возле совсем еще свежей трещины. Интересно, какая нужна силища, чтобы вздыбить эдакие громадины? И как выглядит ледяной панцирь из-под воды? Любопытство меня так и распирало, и я даже был готов погрузиться прямо здесь — посреди этой бескрайней пустоты, в ее неведомые глубины. Мы остановились таким образом, чтобы дистанция между машинами была не меньше десяти метров. Как говорится, береженого Бог бережет!

Сопровождавший нас русский ныряльщик Андрей Барановский посоветовал выдолбить прорубь площадью два метра на один — чтобы места хватило для всех. Мы взяли каждый по лому и принялись выдалбливать ложбину шириной 20 сантиметров — по трем сторонам квадрата. А колотый лед отбрасывали совковыми лопатами. Наша команда работала с таким рвением, что Бертран с Франком, несмотря на лютый мороз, даже сбросили верхние куртки. Через полтора часа мы продолбили лед толщиной и 80 сантиметров. Значит, вода где-то совсем близко. Еще пара-тройка ударов ломом — и она уже просачивается на поверхность, размывая снег по обе стороны траншеи. Так что лед в этом месте скоро сделался прозрачным, как стекло. В следующее мгновение траншею заполнило водой почти по всему периметру. Дело осталось за малым — отколоть от припая квадратную льдину, соединенную с ним теперь только с одной стороны. Мы снова разом ударили ломами — и ледяная глыбина, объемом никак не меньше двух кубических метров, свободно закачалась на воде. Следом за тем мы четверо: Андрей, Франк, Бертран и я, — встав по краям проруби, дружно уперлись в льдину кто ломом, кто лопатой, затопили ее и загнали под припай, на котором стояли. Просторная купель, заполненная черной водой, радовала глаз. Однако очень скоро она стала затягиваться тонкой ледяной коркой. Пора было готовиться к погружению.

Переодевались мы в кузове большого грузовика, где особо не развернешься. К тому же толстые теплозащитные комбинезоны, в отличие от легких — неопреновых, в которых мы обычно погружались, сковывали движения. После того, как мы наконец выбрались наружу, шофер, примостившись позади грузовика, начал предусмотрительно растапливать походную печурку, чтобы после погружения мы могли обогреться...

И тут обнаружилось, что ремни и лямки на аквалангах намертво прихватило морозом. И нам пришлось изрядно повозиться, прежде чем мы смогли защелкнуть пряжки на поясах с грузилами. Потом вдруг выяснилось, что система накачки воздуха в комбинезоны — для обеспечения теплоизоляции и одновременно плавучести — тоже замерзла. В общем, чтобы отогреть наконечники воздушных шлангов, нам ничего не оставалось как сунуть их в термосы с горячим чаем. О том, чтобы перед погружением ополоснуть маски в воде, не могло быть и речи — стекла тотчас бы обледенели...

Первым погрузился Роберто. Я — следом за ним. Франсуа передал мне видеокамеру, которая чуть было не примерзла к кромке проруби...

Вот так красотища! Теперь я смотрел на сплошь изборожденный вымоинами и облепленный воздушными пузырями ледовый панцирь снизу. Проникавший на глубину солнечный свет, преломляясь в воде, отражался в изломах чистого, как хрусталь, льда и бликовал всеми цветами радуги.

Вскоре к нам присоединились Бертран, Франк и Грегуар. Последним спустился Андрей, в руках у него был длинный страховочный линь, с помощью которого мы сможем без труда найти обратную дорогу к проруби. Внезапно вода сделалась мутноватой. Как позднее выяснилось, причиной том> были огромные массы фитопланктона: и зимнее время, каждые четыре-пять лет они поднимаются из придонных слоев ближе к поверхности. Пузырьки отработанного нами воздуха тянулись струями к ледяному куполу и облепляли его, слившись в гигантское выпуклое колышущееся зеркало, в котором четко отражались все мои спутники.

Мы неспешно направились к той самой трещине — у подножия ледяного хребта, но путь нам неожиданно преградила широкая затопленная льдина. Я прикоснулся к ней рукой: она была совершенно гладкая — как стекло. Опустившись еще метров на пять в глубину, я проплыл под льдиной и, снова поднявшись, завис над нею. Остальные последовали за мной. И я снял их призрачное, будто нереальное движение на камеру через толщу льдины, которая, как видно, откололась от припая совсем недавно — ее верхняя поверхность была испещрена множеством прожилок, как на мраморе...

Пузырьки выдуваемого нами воздуха тянулись позади нас вдоль ледяного купола, напоминавшего вогнутую арку... и вдруг они разом исчезли в длинной узкой щели, показавшейся у нас над головами. Франк с Бертраном устремились вверх. Я взглянул на глубиномер: от поверхности нас отделяли какие-нибудь полметра!

В следующее мгновение до нас донесся далекий гул: похоже, началась подвижка льда. Она могла закрыть лунку и запереть нас подо льдом Байкала. Надо было кончать работу. Возвращаться наверх.

Дидье Нуаро / фото Роберто Ринальди

Перевел с французского Игорь Алчеев

Действие союзных войск в Европе. 5 июня — 31 декабря 1944 г.

Военные действия в Западной Европе

  Районы сосредоточения союзных войск в Великобритании

  Высадка морских десантов

  Направления ударов союзных войск

  Районы стартовых позиций немецких ракет ФАУ-1 и ФАУ-2

  Удары немецких ракет ФАУ-1 и ФАУ-2

  Контрудары немецко-фашистский войск

  Контрнаступление немецко-фашистских войск в Арденнах 16-25

                  декабря.

Казалось бы, история второй мировой войны исследована вдоль и поперек. Выпущены многотомные монографии, защищены тысячи диссертаций. И все же, все же... Остаются еще «белые пятна», и иные события предстают совершенно в другом свете — стоит подойти к ним не традиционным путем, а так, как это сделали наши авторы.

6 июня 1944 года — день «Д», день, как считают в Англии, решивший судьбу Европы, день странных совпадений и неразгаданных загадок.

Итак, операция «Оверлорд» — высадка десанта союзников в Нормандии — из-за ужасной погоды становится почти невозможной, каждый час промедления увеличивает опасность утечки информации и обнаружения десанта фашистами. Эйзенхауэр, командовавший войсками союзников, неожиданно для многих рискнул начать фактически безнадежную операцию… Я не оговорился: операция, которую ждал весь мир, начавшаяся почти через пять лет после того, как Англия объявила войну Германии и через три года после нападения фашистов на СССР, при нормальном ходе событий должна была быть обречена на провал.

Не случайно перед началом операции Эйзенхауэр оставил конверт с заявлением, что всю ответственность за возможный провал он берет на себя.

Ну, прежде всего, разве не чудо, что союзникам удалось длительное время скрывать скопление семи тысяч кораблей и огромной армии десантников, хотя до Англии немцам было рукой подать?

Вечером 5 июня 1944 года главнокомандующий гитлеровскими войсками на Западе генерал-фельдмаршал Рундштедт получил донесение, что радиостанция Би-би-си в Лондоне передает необычайно много кодированных сообщений для французского Сопротивления и что немецким РЛС (Радиолокационные станции) между Шербуром и Гавром поставлены сильные помехи. В 22 часа было перехвачено кодированное сообщение Би-би-си французскому Сопротивлению, означавшее, что вторжение начинается, но главнокомандующий, отвечающий за оборону западных рубежей рейха, никак не реагирует на это. Хотя имелась возможность если не нанести упреждающий удар, то хотя бы подготовиться к отражению.