-- Ничего. Пыль. Паутина. Я хотел там склад оборудовать, но очень ненадежное место. Постоянно что-то рушится, осыпается. Дверь там еще одна есть, но она никогда не открывалась. Завалена с обратной стороны... А что это вы вдруг заинтересовались? -- Матрас наполнил две большие рюмки.

-- Да мы, понимаешь, в клуб юных археологов записались. Слышали, что здесь с древних времён подземные ходы остались...

-- Вы что, спятили? Какие ходы? -- Матрас надул пухлые губы.

-- Тогда извини, Матрасик, -- улыбнулся Павел и направился к любимому столику.

Он сел на стул и вытянул ноги.

-- А что ты там листал? -- спросил он через весь зал.

-- Да вот Кадола дал мне новую свою книжечку. "Долина Прощания" называется.

-- Это про рутов? -- быстро спросил Рудик. Он направлялся к столику и остановился на половине пути.

-- Да, про них, про маленьких человечков. Вы тоже читали?

-- Ага, -- протянул Павел, -- только не до конца. Чем там всё завершилось?

-- Погибают все руты, то есть уходят. Кто в облако превращается, кто в насекомых. Никого не осталось, -- виновато улыбнулся Матрас. -- Я второй раз перечитываю.

Рудик сел напротив Павла и поднёс рюмку к губам.

-- А Кадола не придёт сегодня? -- поинтересовался Матрас. -- Я поблагодарить его хотел. Не появится, что ли?

-- Нет... Теперь я уверен, что не придёт -- негромко сказал Павел и прислонился лбом к стеклу витрины. По стеклу сильно бежала дождевая вода, и на лице Павел шевелились тени капель и букв. Буквы были большие и мокрые. Павел отодвинулся от окна и прочитал:

-- Е-щи-ла-дис.

А пробегавший в длинном прозрачном плаще дудон с большой палкой в руке остановился перед витриной и прочитал с улицы:

-- Сидалище...

Его голое под целлофановым покрывалом тело изогнулось и подняло палку.

-- Сидалище. Жопа то есть, -- гоготнул дудон, -- а мы по жопе-то дубинкой вмажем!

И он размашисто стукнул палкой в плачущее стекло. Витрина лопнула, зазвенела и поперхнулась хлынувшей внутрь водой. Теперь вода была повсюду. Она пузырилась под ногами и хлестала по лицу. Она плескалась и барабанила. Тихое уютное "Сидалище" захлебывалось и шло ко дну посреди бушующего океана. Качались на волнах чашки и тарелки, плавали салфетки и зубочистки. А вода прибывала. И не было от неё спасения.