Знай, — путь тебе преградят пять стихий. Пройдя сквозь них, ты выйдешь на встречу с моим Младшим братом — о нем я тебе уже говорил. Но вначале ты встретишь камень, затем ты должен будешь преодолеть силу воды, после чего выдержать схватку с ветром, который может преобразоваться и в снежную бурю, и в пустынный суховей.

После этого тебе нужно будет пройти сквозь огонь, но это всего лишь прелюдия перед главным испытанием. Схватка с пламенем должна тебе дать силу и умение для преодоления последнего, решающего препятствия. В первых четырех случаях, надеюсь, ты справишься легко.

Самая же большая опасность будет тебя поджидать в то время, когда произойдет схватка с драконом, который может превращаться то в ползущую змею, то в прыгающую обезьяну, то в рычащего и кровожадного тигра либо атаковать тебя с воздуха, как орел.

Здесь я дам тебе маленькую подсказку — тебе нужно знать, что эти звери чрезвычайно опасны только в том случае, если они тебя увидят или учуют. Однако если ты сумеешь спрятаться от них в тень, то будешь в безопасности.

— Да! — воскликнул Стефан. — Но если они застанут меня где-нибудь на открытом месте? Где же я там возьму тень, чтобы спрятаться?

— Какой же ты еще глупый, — засмеялся старик, — ты подумал не о той тени. Это не тень от какого-нибудь предмета. Она находится внутри тебя самого.

Вот смотри, сейчас я стою прямо перед тобой, и рядом нет ничего, за чем бы я смог укрыться. А если представлю, что здесь лежит большой камень, то могу, присев за него, от тебя спрятаться.

— Но ведь тут нет никакого камня, — вновь тянул свое Стефан.

— Нет? — хмыкнул Старец. — А это что?

И, сделав шаг назад, он вдруг действительно исчез. Стефан даже похолодел от страха.

— Где ты? — ринулся он искать его, хватая воздух руками, но безуспешно: того нигде не было.

Отчаявшись, Стефан остановился и тут же услышал еле различимый шепот:

— Я здесь, смотри, — и в тот же миг старик показался вновь, как будто только что вышел из-за какого-то укрытия. — Ну что, теперь понял?

— Понял, — тяжко вздохнул Стефан, — мне этого никогда не сделать.

— Сможешь, ты все прекрасно сможешь, стоит только захотеть. Но не просто пожелать, а захотеть именно так, как я тебя учил.

Они вышли из перехода. Прямо перед ними открылся грот с нависающими над головой выступами. Посреди него был виден провал, пройти по которому можно было, только двигаясь вдоль стены по узкому и скользкому карнизу.

— Вот мы и пришли, — сказал Проводник. — Дальше тебе предстоит идти самому вон к тому огоньку, горящему на противоположной стороне озера.

Когда подойдешь к нему, увидишь, что это не маленький костер, а большое пламя, маскирующее выходящий наружу тот самый белый энергетический столб, о котором я тебе говорил. Именно там тебя будет ожидать самое главное испытание.

Стефан вновь почти физически ощутил дрожь. Ему даже стало казаться, что у него трясутся колени, и что он весь покрылся липким потом.

— Нет, нет, не уходи, не оставляй меня одного! — этот выкрик единой волной вырвался наружу. — Зачем же ты меня спасал? Неужели лишь для того, чтобы дать мне вновь погибнуть? Ведь я сам, один, не смогу преодолеть все эти смертельно опасные препятствия. Ты просто обязан мне помочь!

Старик, видимо вполне удовлетворенный всем происходящим, чуть усмехнувшись, сказал:

— Это очень хорошо, что ты так серьезно воспринимаешь те трудности, которые ожидают тебя на переходе: понимание этого должно предостеречь от необдуманных действий и скоропалительных решений, а также оно придаст тебе столь необходимую осторожность.

Однако мне не хотелось бы, чтобы этот страх перешел в панику. Ведь в состоянии ужаса твоя главная проблема. Именно там, в тебе, а не в самом переходе.

— Да, — перебил его Стефан, — это я понимаю. Но ведь Вы сами мне говорили, что спасли меня во время падения. Если бы этого не произошло, что я сам мог сделать?

— Вот ты боишься остаться один, но ведь и падал ты тоже один и, как видишь, ничего, живой, — продолжал свою мысль старик. — Дело в том, что никто не может быть в состоянии абсолютного физического одиночества, мы все находимся в тех или иных отношениях с внешним миром.

Поэтому, когда я говорю тебе, что ты должен один преодолеть все преграды, я имею в виду то, что ты сам будешь принимать все решения, и также то, что именно ты должен нести за это ответственность, и прежде всего перед самим собой.

Можешь мне поверить: сил, знаний, умений у тебя достаточно для того, чтобы с честью выйти из этой чреды испытаний. Примером тому был твой полет без парашюта с достаточной высоты, чтобы разбиться вдребезги.

Да, да, именно полет, ведь ты управлял своим движением столь искусно, что я помог тебе лишь однажды, в самом начале, когда происходил выход твоего сознания, а затем только наблюдал за твоими действиями.

И потом, вокруг тебя столько различных сил — инертных и активных — они требуют только разумного управления. Научись их использовать, и ты вдруг поймешь, что все довольно просто.

Слушая эти слова, Стефан постепенно успокоился, сознание его вновь обрело ясность. Он вдруг увидел всю проблему целиком.

— Кажется, дошло! — воскликнул Стефан, — если я четко увижу и пойму суть проблемы, ее слабые и сильные стороны, то смогу точно выстроить тактико-стратегический план. Останется только целенаправленно, удерживая его точно в фокусе своей воли, добиваться цели.

— В общем, все так. Тут только есть один нюанс: твое сознание должно быть раздвоенным. Но это состояние не послужит тебе должным образом, если не будет полностью тобой контролироваться.

Раздвоенность предполагает следующее: ты должен видеть проблему целиком, всю сразу. И, в то же время, необходимо фокусироваться на решении конкретного вопроса. Он, исчерпав себя на одном месте, переходит на другое, и ты вначале следуешь ему, чтобы получить нити управления этим процессом, а затем уже просто ведешь его по своему сценарию.

Одновременное видение целого и частного дает сознанию огромную силу, но это также и главная трудность. Вот ее ты и должен преодолевать практически.

И еще одно маленькое дополнение, — старик поднял вверх указательный палец, призывая Стефана к повышению концентрации. — То, что я сейчас скажу, должно стать для тебя абсолютной истиной.

Всегда, во всех, даже в самых критических ситуациях, нет и не может быть однозначной обреченности. "Заруби себе на носу": нет тупиковых ситуаций, есть неспособность увидеть выход либо отсутствие воли, чтобы этот выход реализовать.

Поэтому, если будешь руководствоваться этими критериями, я уверен: ты успешно завершишь свой переход.

Последние слова Старец произносил даже с некоторым давлением. И хотя легкое беспокойство все еще будоражило сознание Стефана, он внутри себя уже решил:

— Пройду, сам пройду!

— Ну вот, это другое дело, — одобрительно закивал старик, — а раз я тебе больше не нужен, давай прощаться. Хотя, кто знает, быть может, в дальнейшем нам и придется еще встретиться.

С этими словами он поднял вверх обе руки, потом быстро опустил их вниз и, прижав ладони к животу, сделал шаг назад, потом вбок, закрутился вихрем так, что это создало иллюзию спиралевидных нитей, которые по мере его вращения сжимались все больше и больше.

Достигнув своего апогея, вращение на миг прекратилось, и спираль, мгновенно распрямившись, исчезла.

И только дымчатое облачко в форме кольца, втягиваясь внутрь самого себя, поднималось вверх, становясь все меньше и меньше. В этом месте даже исчез свод пещеры, осталась только черная дыра, из которой доносился удаляющийся гул.

Воздух вокруг Стефана потемнел, резко похолодало. Пещера раздулась, словно шар, далеко вверху мигнула звездочка света, и пространство пещеры вдруг лопнуло с оглушающим звоном, после чего все приняло первоначальный вид.

Кроме одного. Стефан был теперь один на один со своей судьбой. Странно, но теперь ему все прежние сомнения и страхи казались смешными. Сконцентрировавшись, он стал переводить свое восприятие внешнего мира в состояние раздвоенности.