— А где Карсон? — спросил Ганарет.

Лисби удалось раньше его отыскать первого помощника Карсона, который сидел в задней части кинотеатра, а также второго помощника, устроившегося в одном из передних рядов. Из старших офицеров корабля не было только капитана Лисби. Это вызвало у Лисби некоторое беспокойство, но в целом кинотеатр был почти полон.

Фильмы показывали три раза в неделю. Три раза в неделю восемьсот человек собирались в зале и молча смотрели на изображения далекой Земли, скользившие по экрану. Обитатели корабля редко пропускали эти сеансы. Его отец должен был появиться с минуты на минуту.

Лисби приготовился принять неизбежное. На экране замелькал свет, послышались первые аккорды. Затем голос произнес что-то относительно «важного процесса», по экрану пошел текст и список экспертов. И вновь взгляд Лисби переместился к месту, зарезервированному для его отца.

Оно продолжало пустовать.

Лисби испытал потрясение, его переполняло предчувствие неминуемой катастрофы, он вдруг понял, что отец знает о заговоре.

На молодого человека нахлынуло разочарование. Он с горечью осознал, что путешествие будет продолжаться. И удивился собственной реакции. Оказывается, он не понимал всей глубины отвращения к своей нынешней жизни, на расстоянии семи тысяч восьмисот дней от Земли. Он повернулся, чтобы высказать Ганарету все, что думает по этому поводу.

Лисби уже раскрыл рот, но тут его вновь охватили сомнения. Если мятеж будет подавлен, то ему не следует ничего говорить в поддержку Ганарета. Он со вздохом откинулся на спинку кресла. Гнев исчез, а с ним вместе и разочарование. Что ж, значит, они будут лететь дальше.

Между тем на экране показывали заседание суда.

— …Этот человек совершил предательство. Законы Земли не заканчиваются за пределами стратосферы, на Луне или на Марсе…

И вновь Лисби отвлекся. Его взгляд вернулся к месту капитана, и с его губ сорвался вздох, когда он увидел, как усаживается отец. Значит, он ничего не подозревает. И его опоздание лишь случайность.

Через несколько секунд вспыхнет свет, и юные мятежники захватят власть на корабле.

Как ни странно, только теперь его внимание обратилось к происходящему на экране. Казалось, сознание молодого человека пытается избавиться от чувства вины, стараясь переключиться на внешние события. Лучше смотреть на окружающий мир, чем заглянуть к себе в душу.

Действие происходило в суде. Очень бледный юноша стоял перед судьей в черном головном уборе, и тот произносил:

— Вы хотите что-нибудь сказать перед объявлением приговора?

Ответ прозвучал неуверенно и с большими паузами.

— Ничего, сэр… если не считать… мы находились так далеко… казалось, мы уже совсем не связаны с Землей. После стольких лет мы подумали, что земные законы больше не действуют…

Лисби вдруг заметил, что в зале стоит мертвая тишина, а условное время начала мятежа давно прошло. И только после того, как прозвучали последние слова судьи, он понял, что восстания не будет, и сообразил почему. Судья с далекой Земли говорил:

— У меня нет выбора, я должен приговорить вас к смерти… за мятеж.

Через несколько часов Лисби зашел в проекционную кабину.

— Привет, мистер Джонатан, — сказал он стройному мужчине среднего возраста, который наводил порядок среди своих пленок.

Джонатан вежливо кивнул в ответ. Однако в его глазах промелькнуло удивление — что здесь делает сын капитана? Выражение его лица напомнило Лисби, что он должен обращать внимание на всех членов экипажа, даже на тех, которые кажутся незначительными.

— Вы показали странный фильм в начале вечера, — небрежно заметил Лисби.

— Да, — Джонатан продолжал возиться с аппаратурой. — Я удивился, когда твой отец позвонил мне и попросил показать именно этот фильм. Знаешь, он очень старый. Его сняли, когда межпланетные путешествия только начинались.

Лисби боялся что-нибудь сказать — его мог выдать голос. Он кивнул, делая вид, что осматривает аппаратуру, а потом быстро вышел — сам не понимая, куда направляется.

Целый час он блуждал по кораблю, пока у него не начало формироваться решение. Он должен повидать отца.

После смерти матери они практически перестали разговаривать.

Он нашел старика в просторной гостиной корабельной квартиры, которую они занимали вдвоем. В свои семьдесят с лишним лет Джон Лисби давно научился владеть собой, поэтому он лишь поднял голову, когда вошел его сын, вежливо поздоровался с ним и возобновил чтение.

Прошла минута, прежде чем отец заметил, что сын не ушел в свою спальню, и с некоторым удивлением вновь поднял глаза.

— Да? — спросил он, — Ты хочешь что-то спросить?

Молодой Лисби колебался. На него накатили эмоции, ему вдруг захотелось заключить с отцом мир. Он так и не смог простить ему смерти матери.

— Отец, почему мама покончила с собой? — неожиданно спросил он.

Капитан Лисби отложил книгу. Он побледнел, хотя его лицо уже давно приобрело сероватый оттенок, и глубоко вздохнул.

— Ты задал странный вопрос.

— Я считаю, что должен знать, — настаивал Лисби.

Наступила долгая тишина. Морщинистое лицо старика оставалось бледным, однако глаза неестественно блестели.

— Она часто с горечью говорила о тебе, — продолжал молодой Лисби, — но я никогда ее не понимал.

Капитан Лисби кивнул, словно хотел в чем-то убедить самого себя. Наконец он принял решение и расправил плечи.

— Я воспользовался своим положением, — спокойно заговорил он. — Она находилась под моей опекой, а когда повзрослела, стала привлекательной женщиной, которую я полюбил. При обычных обстоятельствах я бы хранил эти чувства при себе и она бы вышла замуж за своего ровесника. Но я убедил себя в том, что она выживет, если полетит со мной. Так я предал ее доверие, доверие ребенка к отцу, а не женщины к любовнику.

Поскольку юный Лисби никогда не считал свою мать особенно молодой, ему было трудно понять причины ее страданий. И все же он знал, что отец говорит правду. Тем не менее сейчас наступил момент для всей правды, и он решил идти до конца.

— Она называла тебя глупцом и… — он немного помолчал, — и не только. Но я твердо знаю, что ты совсем не глуп. Однако, сэр, мама поклялась мне, что смерть мистера Тельера не была результатом несчастного случая, как утверждал ты. Она… назвала тебя убийцей.

На бледных щеках отца появились розовые пятна. Старик долго молчал, потом на его губах заиграла слабая улыбка.

— Только время покажет, Джонни, глупец я или гений. Я оказался сильным противником, но только благодаря тому, что Тельеру приходилось набираться храбрости перед каждым следующим шагом, а мне помогал опыт. Когда-нибудь я расскажу тебе о нашей долгой и трудной борьбе. Он так хорошо знал наш корабль, что мог бы меня победить. Впрочем, мне помогал сильный стимул — в отличие от него.

Должно быть, капитан понял, что его объяснения носят слишком общий характер, поскольку продолжил:

— Хватит нескольких фраз, чтобы ты все понял. На момент старта Тельер был убежден, что мы сумеем развить скорость, близкую к скорости света, и в дело вступит теория сжатия Лоренца — Фицджеральда. Как тебе прекрасно известно, мы не сумели развить такую скорость. Двигатель не оправдал надежд Тельера. Как только Тельер осознал, что нам предстоит долгое путешествие, он захотел повернуть назад. Естественно, я не мог этого допустить. В результате Тельер утратил контроль над своим сознанием, а во время одного из приступов с ним произошел несчастный случай.

— Но почему мать считала тебя виновным в его смерти?

Старший Лисби пожал плечами. Должно быть, сказывалась давняя обида, поскольку его голос прозвучал глухо.

— Твоя мать так и не поняла сути наших научных разногласий. Она знала лишь, что Тельер хочет повернуть назад. Она разделяла его желание и решила, что его знания астрофизика глубже моих познаний астронома и я попросту спорю с человеком, владеющим всей полнотой информации.