Так, например, когда сила полыни была особенно велика, и "фея" слишком благоволила мне в день приема, я мог почувствовать себя в зависимости от настроя всем, чем угодно. И безраздельно властвующим над страной грозным царем Иоанном. И микрокосмом в бескрайней Вселенной. И вырвавшимся из плена оболочки духом. И слившимся с Абсолютом даосом. И даже… Порой даже могло дойти до того, что я начинал вести диалог с Самураем и, как собака собаку, понимал его внутренний мир. Ко всему прочему абсент являлся вполне доступным и к тому же легальным психоделиком (при условии содержания туйона не менее 10 мг), только приобретать его надо было в проверенных местах, чтоб не купить случайно крашеное пойло. Я достал бутылку "King of Spirits" и стоявший всегда наготове тархун.
Минуты текли вяло. Развалившись на диване и попивая свой изумрудный коктейль, я тупо смотрел в "ящик для дураков", пытаясь отрешиться от кейса. По телевизору, как назло, кроме информационных выпусков, не было ничего интересного. Впрочем, через какое-то время и эти потоки бессмыслицы мне надоели. Почему-то именно в этот день не сходили с рельс поезда, не падали самолеты, не рушились небоскребы и отдыхали пираты. И даже цунами, и те не смывали в дар Посейдону беспечных людей. А без подобных известий, что ни говори, жизнь казалась скучней. Только сводки об очередном движении биржевых индексов, цен на нефть и курса рубля неслись со всех сторон. А они уже надоели. Поэтому, чтобы не усугублять и без того паршивое настроение, пришлось в который раз смотреть изученную до последнего слова какую-то из серий "Семнадцати мгновений". Но когда фильм безжалостно кончился, в мозгах у меня вновь воцарился вакуум.
В конце концов, от нечего делать я принялся быстро переключаться с канала на канал, пытаясь попадать таким образом, чтоб выходило смешно. Постепенно новая забава меня увлекла, и я позабыл об унынии. Ко всему прочему из-под пульта иногда выходили подлинные юмористические шедевры, так что я даже не поленился и поставил на запись диск. Однако, записав и просмотрев хохмы ради несколько вариантов, я отчего-то вдруг понял, что все гениальное в этой области уже давно и не мной сделано, а я лишь испортил диск. И хандра вновь воцарилась на место. Тогда, почувствовав, что отдохнул, я решил оставить для фона в "ящике" что-нибудь одно и ещё разок со свежими силами поразмыслить о шифре.
Случайным тычком выбрав программу, я прикрыл воспаленные с бессонницы глаза и нахмурил брови. Однако, несмотря всю серьёзность намерений, хороших идей по-прежнему не возникло. Тогда я решил вообще от всего отрешиться и погрузиться в транс и начал медленно считать про себя каждый удар своего беспокойного сердца. Но и это занятие долго, увы, не продлилось. Конец ему положила непонятно откуда взявшаяся мысль о том, что если я прямо здесь и сейчас себе вдруг нечаянно мысленно прикажу, то мотор остановится. Ведь существует же особая музыка, вспомнил я, ритм которой, входя в резонанс с ритмом сердца, может вызвать ступор кардиальных мышц. Так почему же невозможна их остановка посредством внушения? Как делает йог, например? А доносящиеся из груди удары так мощны, что содрогается тело…
Эта новая мысль меня так грузанула, что я быстро открыл глаза и стал вовсю отгонять от себя всю эту опасную ахинею. Слава богу, больше никаких звуков я в комнате не слышал — вокруг царила мертвенная тишь, молчал даже телевизор. Этот факт и отвлек меня окончательно от навязчивого счета, и я, решив разобраться, в чем дело, приподнялся на локте. Однако едва я взглянул в сторону "ящика", то чуть не поперхнулся от неожиданности собственной же слюной. Прямо на меня, неестественно раздув щёки, с экрана смотрело плоское как блин улыбающееся лицо. Ну, вот, началось, пронеслось в башке, похоже, абсентик вставляет. А это есть гуд. А то всё про смерть, да про смерть. Физиономия, будто в ответ, беззвучно оскалилась. Да, но что это за мерзкая рожа? И где звук? Ведь я его точно не выключал.
Непослушный пьяный палец, не попадая по кнопкам, с трудом прибавил на пульте громкости, но довольное лицо, будто оно было в этот миг самым счастливым на свете, продолжало молчаливо смеяться. Загудели от натуги лишь динамики плазмы. И тут в глаза мне бросилась ещё одна странная деталь. Волосы у морды развевались кверху так, словно их обладатель падал с большой высоты. Я не поверил зрению и ущипнул себя за ногу. Нет, все в порядке, боль есть.
Тем не менее, тревога за собственную судьбу — всё ж таки абсент реально сильный психоделик — меня не покинула, и я быстро переключил программу.
— …Катя, возьми телефон! Это он! Это он! — заорала под музыку шлягера группы "БИС" на фоне салюта над башней MIRAX Plaza пошлая фотомодель.
Я привстал.
— Стань, если хочешь, моим клиентом! Стань, если хочешь, моим клиентом! — продолжала призывно орать блондинка, приглашая потенциального покупателя совершить акт купли-продажи именно с ней.
Я представил, какой именно акт она предлагает с ней совершить, и засмеялся. А когда в конце ролика появился текст "Хочешь купить квартиру? Спроси Катю!" и вовсе чуть не грохнулся на пол. Ну, надо же! Ай, молодец! Ай, да Полонский! Средств у компании нет, ключевые проекты заморожены, совет директоров разогнан, а он до сих пор креативит! Значит, на последнем издыхании. Знак верный.
Однако судьба того, кто так и не съел, как обещал, свой оранжевый галстук и скоро сам пойдет, как он однажды всем пожелал, в жопу, меня не особо трогала. И, убавив звук, я решил вновь вернуться к счастливому лицу. Что ни говори, а чем-то оно подкупало. Однако на этот раз улыбающейся морды на экране уже не было. Вместо неё, держась за руки, по-прежнему в тишине скалилась теперь целая группа в комбинезонах. Только теперь мне стало ясно, в чем дело. Это снимали в упор парашютистов без шлемов во время затяжного прыжка. Потому-то под напором воздуха и гримасничали так смешно их лица.
— Слава богу, пока что в уме, — с чувством выдохнул я и успокоился.
Но приход уже, однозначно, начинался. Я щёлкнул следующую кнопку. На экране возник руководитель Федерального агентства по атомной энергии Кириенко.
— Сергей Владиленович, здравствуйте, — поздоровалась по телемосту диктор Анна Антонова. — Да, ну вот… Известно…
— Так, вы опять пропали, — ответил тот ей.
— Вы меня слышите?
— Вот, теперь появились.
— По всей видимости, это звук запаздывает, — продолжила Анна. — Вы будете меня слышать. Итак, известно, что государство планирует подписать договор о мирном использовании ядерной энергии. Вот, что в него входит и каковы основные направления сотрудничества России и США? Расскажите!
— Ха-ха! Хорошо! Договорились! — улыбнулся "киндер-сюрприз".
— Сергей Владиленович, вы нас слышите все-таки в итоге или нет?
— Оу! Да! Конечно! Прекрасно слышу! — ответил тот, улыбаясь от счастья.
Казалось, он был невменяем.
— Итак, я вас спросила про договор, который планирует подписать Россия и США, — снова начала Анна Антонова, — Это договор о мирной ядерной энергии… Что же в него входит? И на что рассчитывают стороны?
— Хорошо! Сейчас! Значит, так! Тут Брилев просит сдвинуть камеру, говорит, что за моим правым плечом…
Припадок вновь набросился на меня, как голодная до любви вдовушка, я согнулся пополам и застонал. Теперь у меня уже не просто кололо от смеха в животе, меня буквально разрывало на части, а волны истерики все продолжали накатывать. Спазмы давили как пресс. В горле начал расти огромный комок. Я стал задыхаться.
Надо было что-то срочно предпринимать, иначе я так мог легко окочуриться, и я вновь схватился за спасительный пульт. Стараясь не глядеть на экран, я стал, слушая, перескакивать с канала на канал в поисках чего-нибудь полегче и наконец нарвался на MTV. Пусть уж лучше играет какая-нибудь музыка, подумал я, чем говорят ненормальные министры, и откинулся на подушку. Мелодичные звуки постепенно выровняли мое состояние, однако корежить меня не перестало совсем. Просто истерика, как я полагал, затаилась. И я оказался прав — она не просто спряталась на время, она приобрела совершенно новое, но не менее болезненное свойство. Теперь передо мной кривлялись три отвязные девки, которые так трясли вываливающимися из-под одежды грудями и так хищно сверлили меня похотливыми взглядами, что я снова в отчаянье застонал. Но уже от другого. Однозначно, в эту минуту я был для них единственным, кому они мечтали отдаться, причем тут же немедля, и все втроем. И у меня дико встал.