Они образуют так называемые океанские отмели, и ученые прежде не слишком-то старались в точном нанесении их на карты — ведь никакой опасности для надводных кораблей они не представляют. А вот узкому корпусу субмарины, идущей на скорости в 15-20 узлов, столкновение с подводной кручей грозило гибелью.

Вода с ревом ворвется в смятый корпус, чудовищное давление океана сожмет в мгновение ока воздух в его отсеках, как поршень дизеля сжимает его в цилиндре, моментально порождая жар в несколько сотен градусов. И экипаж сгорает заживо, как в гигантской печи.

Но русские субмарины миновали эти опасности. Представьте себе, читатель, они шли на полной скорости, запустив реакторы на всю катушку — в пучине, в которую никогда не проникает ни одни солнечный луч! Шли, распугивая причудливых светящихся рыб. В их корпусах нет иллюминаторов — ибо они снижают прочность, а лодка должна выдерживать ударные волны от близких разрывов глубинных бомб и торпед. Поэтому не было иллюстраций из Жюля Верна, где «Наутилус» режет тьму мощным снопом лучей прожектора, и капитан, скрестив руки, смотрит в глубины сквозь хрустальное стекло ходовой рубки. Нет, наши следовали во тьме, и глазами им служили гидролокаторы-сонары, эхолоты да карты. Под днищами кораблей разверзались километровые бездны, кануть в которые — верная смерть. Механики чутко следили за работой реакторов и турбин. Пожар в закрытой наглухо стальной рыбине тоже грозил гибелью.

Откройте карты дна Тихого океана, читатель. Всмотритесь в неведомый и невидимый для нас мир, над которым скользили русские подводные мореплаватели. Разлом Кларион. Горы Маркус-Неккер. Марианский желоб глубиной в 12 верст.

Мы сумели совершить этот грандиозный поход. Совершить абсолютно незаметно для западных флотов. До тех пор только американский подводный атомоход «Тритон» смог в феврале-мае 1960 года пройти кругосветку, да и то ему пришлось всплывать дважды. Первый раз — чтобы передать крейсеру «Мейкон» заболевшего моряка. Второй — из-за технических неполадок.

Хваленая американская техника давала сбои. Ломались эхолот и гидролокатор, системы одного реактора. Возникла сильная течь в сальнике правого гребного вала. При этом «Тритон» везде рассчитывал на помощь: его курс проложили так, чтобы он встретил на пути как можно больше своих крейсеров и авианосцев.

Нашим героям помощи ждать было неоткуда. Их плавание походило на межзвездный перелет, где рассчитывать приходится только на себя да на надежность своих кораблей. Они выдержали огромные нагрузки.

И какие же ослы сидели в Кремле, если они не воздвигли памятников участникам того похода, не сняли о них фильмов, не чествовали их как первых космонавтов! Их имена должен был знать каждый мальчишка нашей страны.

То был гром над головой Запада: русский флот вышел в океан. С оружием для сокрушения вражеских плавучих крепостей. После заявления министра обороны СССР Родиона Малиновского о завершении плавания был отправлен в отставку тогдашний шеф военно-морской разведки США.

Со дня своего создания Петром Первым русский флот никогда не был океанским. Подвиги адмиралов Ушакова, Сенявина и Нахимова, Корнилова и Лазарева, огненные рейсы Великой Отечественной — все они не выходили за рубежи Балтики, Черного да Средиземного морей.

Океанские походы русского флота дотоле считали по пальцам. В 1720-х Петр снарядил было экспедицию из двух фрегатов на завоевание острова Мадагаскар — дерзновенный замах юного русского флота! Но едва они отошли от порта Балтийский в отбитой у шведов Эстонии, как в их трюмах открылась течь. Авантюра сорвалась.

В 1770 году эскадра графа Орлова прошла вокруг Европы в Средиземное море. Поход был тяжелым. Но русские сумели взять Бейрут, оказать помощь греческим повстанцам в Морее и сжечь дотла турецкий флот при Чесме.

В 1854 году англо-французское соединение адмиралов Прайса и Депуанта гоняется за слабой, маленькой эскадрой адмирала Путятина по просторам Тихого океана, пытаясь поодиночке уничтожить ее разрозненные корабли. Не получается. 44-пушечный фрегат «Аврора» капитана Изылметьева, ускользнув в Перу от англо-французов, приходит на помощь маленькому гарнизону Петропавловска-Камчатского, на который обрушиваются эскадры Прайса и Депуанта. Русские отражают штурм.

В 1863 году русские паровые корабли-корветы «Варяг» и «Витязь», фрегаты «Александр Невский», «Пересвет» и «Ослябя» с клипером «Алмаз» выходят в Атлантику и берут курс на Нью-Йорк. Их цель — поддержать правительство Северных штатов и их президента Линкольна в жестокой войне с рабовладельческими штатами Юга. В этой войне 1861-1865 годов англичане поддерживали дикси-южан против янки-северян.

Им было выгодно отколоть хлопковый Юг от США, обеспечив Британию дешевым сырьем и надежным покупателем ее промышленных товаров. А еще — подорвать бурный рост северо-американской промышленности. И англичане перебрасывали военные припасы южанам через Атлантику. Но Англия — враг России. И Петербург решает послать в Нью-Йорк крейсерскую эскадру, чтобы угрожать британцам беспощадной охотой за их торговыми кораблями, помогая тем самым янки. Эх, знать бы нам тогда, как нас отблагодарят!

Наконец, в 1904 году, когда разразилась русско-японская война, 2-я и 3-я эскадры уходят из Балтики и Черного моря в тяжелейший поход на Дальний Восток. Без всяких баз, через три океана, при полной враждебности Англии и Америки. Увы, корабли пришли к японским берегам с истрепанными машинами и обросшими днищами. Во влажной жаре тропиков Индийского океана отсырели пироксилиновые заряды в боеприпасах, экипажи оказались измотанными и растренированными. Ведь все пришлось везти на себе, не было возможности проводить даже учебные стрельбы. Японцы вышли навстречу нам сильными, свежими, тренированными. Адмирал Хейхатиро Того уничтожает наш флот у острова Цусима. Японцев щедро спонсировали Британия и США…

Более чем на полвека, с 1904 по 1960-е, наш флот замкнулся в тесных «ваннах» прибрежных морей. И вдруг — фантастический рывок! Опрокинувший все расчеты Запада на то, что русский медведь силен лишь на суше, что мы не сумеем построить океанские корабли — эти средоточия технологической мощи века.

Хоть мы и помнили завет Петров о том, что государство должно иметь две руки — армию и флот, однако русскому ВМФ с середины XIX века фатально не везло. В Крымскую войну пришлось затопить парусные линкоры и фрегаты Черноморского флота, преграждая путь в Севастопольскую бухту англо-французским пароходам. Ценой неимоверных усилий к концу прошлого века нам удалось построить четвертый в мире по силе броненосный флот. Который мы почти полностью теряем в войне с Японией!

И снова мы в 1907-1914 годах, надрываясь, восстанавливаем свою морскую силу. Но грянул 1917-й — и курчавенькие комиссары, сдав немцам громадную часть страны, приказывают затопить Черноморский флот под Новороссийском. Часть его угоняют за рубеж врангелевцы, бегущие из Крыма в 1920 году. Будет доведен до ручки Балтфлот, и власть розенфельдов-апфельбаумов в 1921-1923 годах разбирает массу кораблей на металл, продавая его за границу. Они не щадят даже знаменитый броненосец «Потемкин». Флот на Балтике оказывается запертым в мешке Финского залива, и все выходы в море ему запирают острова и береговые батареи новых независимых стран — Эстонии, Латвии, Финляндии. Наш флот оказывается под прицелом чужих пушек — не только тяжелых, но и обычных, полевых. Революция стала настоящей катастрофой для наших ВМС. В августе 1919-го англичане начинают наносить удары по главной стоянке нашего флота — Кронштадту прямо из отколовшейся Финляндии. Стартуя из базы в Биорке, вражеские аэропланы через восемь минут начинали бомбометание по нашим причалам и складам. При том, что скорость самолетов тех времен была всего полторы сотни километров в час! Восемь фанерных торпедных катеров, приведенных в финские Териоки, за двадцать минут доходили до цели. Им удалось торпедировать крейсер «Андрей Первозванный» и базу подлодок «Память Азова». Только отвага экипажа эсминца «Гавриил» спасает гавань: огнем его орудий были уничтожены трое врагов. Из воды тогда выловили английского катерника лейтенанта Нэпира — правнука адмирала, чьи корабли в Крымскую войну пытались напасть на Кронштадт.