- Верно, - не могла не согласиться Александрова. - И что вы думаете по этому поводу, Джеймс?

- Абсолютно ничего. Сплошной туман! Сплошные предположения. И все они разбиваются о два последних слова. Даже не знаю, Ольга…мне начинает казаться, что всё это полная чушь, и нам пора прекратить всем этим заниматься.

- Джеймс, это говорите не вы!

- Именно я, Ольга, - Боуд выглядел слегка раздражённым, - я уже два дня думаю над этими словами и прихожу к одному и тому же выводу. Они бессмысленны просто-напросто.

- Насчёт смысла ничего не могу сказать, - ответила Александрова, - но по поводу всего остального с уверенностью можно сказать только одно.

- И что же?

- В любом случае эта надпись связана с церковью!

- Ну, это понятно, - с некоторой долей иронии ответил Боуд, - не надо долго думать, чтобы понять это. Двенадцать апостолов, двенадцать архангелов, ещё чего-то там двенадцать. В церкви всё по двенадцать. Или уж, на худой конец, делится на три. Все об этом знают. Вопрос в другом. Что это за цифры? Кого или что они подразумевают?

В этот момент в дверь вошла Метсон. Боуд насторожился, увидев её.

- Мы получаем новые сигналы от четвёртого уровня! - коротко сообщила Метсон.

- Откуда? - коротко осведомился Боуд.

- Из Румынии! А конкретно, сигналы поступают из горных районов Трансильвании!

- Дайте команду группам. Пусть немедленно готовятся к выезду.- Боуд встал из-за стола. - Я только зайду к Джонатану на минутку, а потом приду в центр управления.

Метсон, по обыкновению, кивнула и без единого слова покинула кабинет. Извинившись перед профессорами, Боуд вышел вслед за ней.

Отца Джонатана он застал по обыкновению читающим книгу. Священник был в очках. Увидев Боуда, он снял очки и направился ему навстречу. Пожимая руку Боуду, отец Джонатан негромко произнёс:

- Не теряй надежду, Джеймс. Мы никогда не должны расставаться с этим прекрасным чувством.

Боуд с благодарностью посмотрел на священника.

- Ты всегда всё знаешь обо мне. И как никто другой, одним словом можешь успокоить.

Боуд огляделся по сторонам в поисках чего-то. Понимая, что именно он ищет, священник взял его за руку и подвёл к усыпальнице. Вслед за этим он открыл дверцу. Глазам Боуда в свете мерцающих свечей предстала коленопреклоненная фигура Олеси с молитвенно сложенными руками. Взгляд девушки был направлен на тело Святого Генриха. У Боуда появилось то же чувство, что и тогда у пропасти. Он подумал о том, что весь её облик, осанка, поведение слишком величественны для понимания. В эту минуту он и не сомневался в том, что эта девушка знает много больше того, чем показывает. Оставив Олесю наедине с телом Святого Генриха, Боуд с отцом Джонатаном затеяли вполголоса беседу. Но разговор с самого начала не клеился. Мысли Боуда были заняты чем-то другим. У него вдруг появилось ощущение, что он упустил из виду нечто очень значительное. И это чувство усилилось. Видя рассеянность Боуда, отец Джонатан прекратил разговор и вернулся за стол, оставив Боуда стоять в одиночестве. Тот даже не заметил этого действия. Мозг Боуда выполнял напряжённую работу. Лица, обрывки разговоров с огромной скоростью начали мелькать в голове у Боуда. Он пытался зацепиться, уловить «это» значительное. Он знал, что оно было, но никак не мог нащупать… В таком состоянии Боуд покинул отца Джонатана. Он совершенно забыл, что должен был пойти в центр управления и инстинктивно направился в сторону своего кабинета. По пути Боуд сотни раз задавал себе один и тот же вопрос: Что? Что это было? Он чувствовал, что очень близок к пониманию загадочных слов. Оставалось лишь понять…что? Какое именно слово он подсознательно ищет в своей голове?

Оба профессора были заняты оживлённой беседой и не обратили внимания на вошедшего Боуда. Но они обратили на него очень пристальное внимание, когда он, усевшись в кресло, неожиданно хлопнул себя по лбу и громко воскликнул:

- Ах, я болван,…конечно же,…в любом случае вопрос связан с церковью…

Глаза Боуда лихорадочно заблестели. Он откуда-то вытащил свой блокнот, и раскрыв его, начал что-то пристально рассматривать, затем расхохотался и снова обозвал себя болваном, приложив к нему слово «полный».

Оба профессора были заинтригованы его поведением. Зная достаточно хорошо Боуда, обе подозревали, что ему удалось напасть на нужный след. Это подозрение усилилось, как только Боуд заговорил с ними несколько возбуждённым голосом.

- Я что-то слышал о расколе церкви…это правда?

- Джеймс, об этом знает, по меньшей мере, один миллиард человек! - укорила его профессор Коэл.

- Я не вхожу в это число, - с излишним нетерпением ответил Боуд, - так что будь добра, Энн, просвети меня по этому вопросу.

Профессор Коэл пожала плечами.

- А что тут рассказывать? Вера в Христа вначале была единой. Но после раскола церкви разделились на две части…

- Подробнее, Энн!

- Хорошо! - было заметно, что тон Боуда разозлил профессора Коэл. - Вот тебе самые подробные сведения. Шестнадцатого июля тысяча пятьдесят четвёртого года легат Папы Римского кардинал Гумберт вручил отлучительную грамоту Константинопольскому патриарху Михаилу Керулларию. С этого момента церковь разделилась на две. Католическую и православную. Такой ответ тебя устраивает?

- Не совсем. Где это произошло?

- Как где? - удивлённо переспросила профессор Коэл,в то время как Александрова переводила взгляд с одной на другого. - В Константинополе.

- Константинополь большой, Энн. Мне необходимо знать, где именно это произошло?

- В Софийском соборе! - коротко ответила профессор Коэл.

- А этот собор сейчас…существует? - последнее слово далось Боуду с огромным трудом.

- Что вы говорите, Джеймс? - возмутилась Александрова. - Конечно, существует. Я сама там бывала. И не раз. Это один из величайших соборов в истории человечества. Его построил император Юстиниан. Это произошло в начале шестого века. Известно, что войдя в собор, Юстиниан воскликнул «Я превзошёл тебя, Соломон». Когда Константинополь захватили турки, они превратили собор в мечеть. И лишь сравнительно недавно турецкие власти придали Софийскому собору статус государственного музея. - Александрова была довольна, что сумела в очередной раз блеснуть своими знаниями. Профессор Коэл еле дождалась, пока она закончит. Едва это произошло, как она потребовала у Боуда объяснить смысл всех вопросов. В ответ Боуд загадочно улыбнулся и произнёс:

- «Господь возрыдал, видя раздор детей своих»! Согласитесь, раскол церкви на две части, как нельзя лучше подходит к этим словам. Католическая церковь отвергает инакомыслие и в результате появляется православная. Я никогда не бывал в Софийском соборе, но думаю, не ошибусь, если предположу, что там находятся портреты или скульптуры…двенадцати Византийских митрополитов. Двенадцати опальных митрополитов.

- Они изображены в виде настенных фресок, - подала голос Александрова. Боуд устремил на неё пристальный взгляд.

- И расположены группами,…не так ли? Шесть с одной стороны и шесть с другой?

Александрова с немым изумлением на лице только и могла кивнуть. Профессор Коэл…та вообще сидела с открытым ртом и, не мигая, смотрела на Боуда. Тот поднялся с места.

- Осталось понять значение слов «найди и сожги». Думаю, с этим мы разберёмся на месте.