Я увидела, как пульсирует кровь у виска под золотистой прядью.

– Моя очередь, Ник, – повторил он. – Отдай мне изумруды.

Ник засунул руку под подушку и вытащил оттуда старинный кожаный мешочек.

– Здесь все, – голос его был совершенно бесстрастным, он поднял мешочек.

– Бросай. Нам лучше сохранять дистанцию, – у Роберта на губах была ужасная лучезарная улыбка. – Ранен ты или нет, с тобой лучше не рисковать. Я давно это понял. Еще в школе. Припоминаешь?

– Я помню, как ты изливал свою ненависть на Эдмунда Грешема, пока я тебя не остановил. – Ник бросил мешочек, и он упал к ногам Роберта. – Милости прошу, Фолкон! – все тем же бесстрастным голосом сказал Ник. – Ты бы в любом случае получил свою долю.

Роберт покачал своей золотоволосой головой, продолжая зловеще улыбаться:

– Победитель получает все, Сэбин.

– Тогда бери и уходи.

– Оставив тебя в живых? Я никогда не буду чувствовать себя в безопасности, старина. Тебе конец.

– Пусть будет так. Отпусти Люси. Немедленно.

– Оставить ее в живых? Да она же свидетель. Так не пойдет. И твой отец, ему тоже придется умереть, он все еще жив. Мне пришлось ударить его по голове. Я не хотел насторожить тебя выстрелом, – он посмотрел на меня, и его лицо вдруг исказилось непонятной тоской. – Ты предала меня, Люси, но я тебя прощаю. Я не хочу тебя убивать, но должен. Ты ведь понимаешь, правда?

Я ответила дрожащим голосом:

– Нет, Роберт, не понимаю. Пожалуйста, опусти пистолет. Ты возбужден…

– Прекрати! – яростно выкрикнул он. – Прекрати! Если ты не понимаешь, то только потому, что ты дура. Мне нужно было покончить с тобой еще тогда, в пещерах, а не оставлять тебя в живых, но я не смог себя заставить. Я не знаю, как ты нашла выход, но это было мне хорошим уроком. Я слишком мягкосердечен. Больше я подобной ошибки не допущу.

Мне казалось, что чем дольше мы будем говорить, тем больше шансов на то, что волна безумия, нашедшего на него, пройдет, и я спросила:

– Почему ты отнес меня в пещеры, Роберт? Он посмотрел на меня с гневным раздражением.

– А что еще мне оставалось? Я должен был на тебе жениться, господи! Я – Фолкон, но я уже был готов жениться на сироте, чтобы спасти «Луноловов». Поэтому я и положил бумаги в твой чемодан. Но Грешемы запретили мне встречаться с тобой, мне нужно было от тебя избавиться, чтобы выиграть время, пока адвокаты найдут наследников, уже твоих наследников. Боже мой! Неужели ты не понимаешь, что мне ничего другого не оставалось? Неужели непонятно, почему я оставил тебя в пещерах? Но ты выбралась. А когда ты появилась в «Луноловах», я снова подумал, что могу жениться на тебе…

Я не могла рассчитывать, что мистер Марш придет нам на помощь. От той раны, что у него, он не скоро придет в себя, я не смогу так долго заставлять Роберта говорить. Я молилась о том, чтобы какое-нибудь сказанное мною слово развеяло облако безумия, застилавшее его ум. Поэтому я снова заговорила:

– Ты был так добр ко мне, Роберт. Неужели ты ничего ко мне не чувствовал?

Он посмотрел раздраженно.

– К тебе? Что это значит? Я люблю только «Луноловов». О, ты хорошенькая и временами забавная. Я никогда не испытывал желания покончить с тобой. Я и сейчас этого не хочу, – его глаза неожиданно заблестели. – Но я должен свести счеты с Сэбином. Он уже мертвец. И тебе тоже придется умереть. Дураку ясно!

Он прицелился.

– Ты – первый, Сэбин.

Я почувствовала, как Ник весь напрягся, и поняла, что он бросится на Роберта в безуспешной попытке добраться до него. Неожиданно ужас, который рос во мне, сменился такой яростью, которой я в себе даже не предполагала. Я выбросила вперед руку, ударив Ника так, что он упал на кровать, выпустив меня, и ринулась на Роберта Фолкона. Я почувствовала, как оскалилась, как волосы встали дыбом, а пальцы сами по себе превратились в когти.

– Нет! – крикнула я.

Я заметила изумление на лице Роберта, и, когда я была уже рядом, его свободная рука поднялась и он ударил меня кулаком так, что я отлетела к стене и поползла по ней вниз, почти теряя сознание.

Я услышала, как Роберт воскликнул:

– Не двигаться, Сэбин!

Я медленно подняла голову, перед глазами все кружилось. Ник беспомощно лежал на кровати. Он упал на рану и изо всех сил пытался сесть, так что пот тек по лицу. Роберт опомнился от изумления и прищелкнул языком:

– Тигрица защищает своего самца, – сказал он. – Ты покорил сердце китайской сироты, Ник. Как это тебе удалось?

Не сводя глаз с Роберта, я медленно встала на четвереньки.

– Нечего сказать, Ник? – насмешливо осведомился он, улыбнувшись, и щека его быстро задергалась. – Слова иссякли, удача тоже? Что ж, пора покончить и с тобой. Я собираюсь пристрелить тебя, как собаку. Немедленно…

Он аккуратно прицелился. Я все еще не могла подняться, когда раздался выстрел, его звук с такой силой ударил по моему телу, словно пуля попала в меня.

Из моей груди вырвался жуткий звук, судорожное рыдание, и я повернула голову к кровати, туда, где лежал Ник. Он не шевелился, его голова была приподнята, и он, не мигая, смотрел на Роберта, словно не верил своим глазам. Невероятно, но он, кажется, даже не ранен. Роберт промахнулся. Я повернула голову в его сторону, мольба готова сорваться с моих губ, но я онемела. Голова Роберта упала на бок, из непослушных пальцев выскользнул пистолет. Он качался, глядя на Ника изумленными синими глазами. Ноги у него подкосились. Глаза потускнели, становясь пустыми, и он упал на занавеску. Под тяжестью его тела ширма оборвалась. Роберт рухнул на пол, брезент обрушился на него.

Я увидела Юлан, она стояла в нескольких шагах от Роберта. Голова его лежала у ее ног. Она сжимала пистолет мистера Марша и медленно его опускала. Из дула вился едва заметный дымок. Она оторвала взгляд от Роберта Фолкона и посмотрела на меня. Лицо ее посерело. Голос дрожал:

– Я должна была, Луци. Он убил мистера Марша. Я видела, но он меня не заметил. Я побежала за пистолетом мистера Марша и услышала, как ты кричишь. Я тихо подошла. Я слышала, как он сказал, что убьет вас. Я должна была его остановить, Луци.

Я поняла. Роберт стоял спиной к занавесу. Юлан выстрелила из-за занавески, опередив его. Это ее выстрел я услышала. В горле у меня пересохло, я сказала непослушными губами:

– Ты спасла нас, Юлан. Не бойся. Мистер Марш не убит. Он дышит. – Я повернулась к Нику, который, превозмогая боль, поднялся с кровати, на его лице не было ни кровинки. – Ник, твоя рана? Прости, если я сделала тебе больно…

Он нетерпеливо покачал головой и стащил с кровати одеяло здоровой рукой. Моя голова все еще была тяжелой от удара, я подошла и помогла Нику накрыть Роберта Фолкона.

– Несчастный, – с жалостью сказал Ник. – Он сошел с ума. Он бы убил нас и думал бы, что правильно сделал, – он осторожно взял пистолет из дрожащих рук Юлан и медленно и четко сказал: – Мы не забудем, Юлан. Пока мы живы, ты ни в чем не будешь нуждаться.

– Ник… – я взяла его за руку. – Пожалуйста, ляг. Ты ужасно выглядишь.

– Не удивительно, – он крепко схватился за меня. – Мне никогда еще не было так страшно в жизни, когда ты на него бросилась, – он выпрямился. – Я не могу лечь сейчас. Там мой отец… – он посмотрел на тело, накрытое одеялом. – И это. Вы, девушки, одни не справитесь.

– Нет, мы справимся, Ник, дорогой. Мы со многим справлялись, и я могу привести кого-нибудь из деревни, если будет нужно. Не волнуйся.

Он покачнулся, и я помогла ему лечь.

– Да… тебе слишком часто приходится справляться самой, – ему не хватало воздуха, в глазах была злость. – Это в последний раз. В последний раз тебе придется справляться самой. Я обещаю, Люси.

Мы выехали из Тяньцзиня через месяц. Мистер Марш оправился от сотрясения мозга, которое он получил после жестокого и неожиданного нападения Роберта Фолкона, и Ник снова стал самим собой. Это было удивительное путешествие. У нас с Ником в каюте было две койки, но я спала в его объятиях. В каюте было тесно и душно, но мы не замечали ничего. Мы были вместе, в безопасности, а все остальное не имело значения.