– Да. Конечно буду. Но, Метью, раз твои родители не знают об этом месте, они могут волноваться.

– Они знают, что я люблю ходить в лес и смотреть на птиц, насекомых, зверюшек.

– Они не возражают, что ты так просто исчезаешь?

Он снял с палочки стружку.

– Пока я прихожу вовремя к обеду или чаю умытый и с чистыми руками, они не возражают. Папа говорит, что мальчик устал от дисциплины в школе и, пока у него каникулы, он может поступать как хочет, если ничего не ломает и не причиняет беспокойства.

– Звучит неплохо. Видно, твой папа хороший человек.

– Да, он не строгий. Мама тоже такая. Мне бы хотелось, чтобы они побольше со мной разговаривали иногда, но у них много друзей, и они все время заняты: пишут картины и все такое. Некоторые их друзья играют в театре. Знаешь, многие не одобряют друзей из актеров и актрис, но они все ко мне хорошо относятся. Правда, они громко разговаривают, а в остальном они очень хорошие. Хотя Роберт сердится на папу и маму. Он говорит, они понапрасну тратят время на картины и дружбу с актерами и художниками.

Метью озадаченно покачал головой.

– Смешно, потому что Роберт сам отличный художник, по крайней мере, я так думаю, но он не занимается рисованием. Он говорит, что мы живем за счет личной собственности, и дом развалится и превратится в руины, потому что на него не останется денег, если мы не будем экономить. Он любит «Луноловы». Есть еще что-то, что касается папы и «Луноловов», из-за чего Роберт сердится, но при мне они об этом не говорят, поэтому я не знаю. Хотя я знаю, что из-за этого Роберт ездил в Китай, искать сокровища, которые мой дедушка спрятал там. Если бы он их нашел, все бы наладилось, но он их не нашел.

Метью продолжал, и у меня теперь было хоть какое-то представление об обитателях «Луноловов». Я поняла, что мистера и миссис Фолкон мало интересовала семейная вражда, но, поскольку им не нравились сами Грешемы, они и не предпринимали попыток к примирению. Роберт слишком презирал Грешемов, чтобы ненавидеть, но, поскольку между ними было сокровище, которое он хотел получить, чтобы сохранить «Луноловов», он считал их врагами.

Когда мы допили остатки шоколада, Метью сказал:

– Извини, что я так много говорю. Мне не с кем разговаривать. Я разговариваю со своими зверюшками, но с тобой интереснее. А сейчас расскажи мне о Китае, пожалуйста.

– Хорошо, но Китай совсем не похож на Англию, поэтому не думай, пожалуйста, что я рассказываю сказки, хорошо? Некоторые так считают.

– Не буду. Наверное, они просто глупые.

– Хорошо. Дай подумать. О господи! Я не знаю с чего начать, Метью.

– А ты опиши один день в Китае? Вот ты просыпаешься утром…

– Отличная мысль. – Я посмотрела на небо, чтобы собраться с мыслями, и удивилась, как далеко передвинулось солнце. – О боже! Метью, ты знаешь, который час?

– Не точно. Но я слышал, как только что часы в церкви пробили полчаса. – Он удивился: – Должно быть, половина четвертого. Как время быстро бежит!

– Слишком быстро. – Я встала на колени и протянула ему руку. – Извини, дорогой, но я не могу больше оставаться. Миссис Грешем будет ждать меня, у нас визиты, и мне нужно переодеться. Если я опоздаю, она спросит почему, и я не смогу больше прийти. Можно я расскажу тебе о Китае в другой раз?

– Да, конечно. – Он вскочил и помог мне подняться. – Поторопись, Люси. Я не хочу, чтобы тебе запретили ходить сюда. Когда ты придешь? – взволнованно спросил он.

– Я точно не знаю. Приду, когда буду свободна. Надеюсь, ты будешь здесь. Может быть, завтра после обеда.

– Я буду ждать. Не забудь китовый ус, Люси. Десять минут спустя я была в своей комнате и лихорадочно пыталась привести себя в надлежащий вид.

Когда я легла спать, я впервые была счастлива с тех пор, как приехала в Англию. Два дня прошло, прежде чем я смогла снова увидеть Метью. Мы почти все время говорили о Китае. Ему было интересно, он задавал мне сотни вопросов. Мы наложили новую шину из китового уса на крыло дрозда. Я не волновалась, что кто-нибудь из «Высоких зарослей» кинется меня искать. Я уже некоторое время читала про английские деревья и цветы в энциклопедии, и мистер Грешем считал, что я продолжаю свои занятия по естественной истории во время прогулок по его лесу: ищу растения, о которых прочитала. Я действительно так и делала по дороге к тайному убежищу Метью и обратно и даже зарисовывала некоторые цветы на картонке.

Мистер Грешем вновь утратил интерес к поискам сокровища и принялся за новый проект: создание автомобильных покрышек, которые можно надувать воздухом, как воздушные шары. Я считала это идиотизмом. Но зато я была свободна по утрам. За несколько дней все привыкли к тому, что я уходила сама гулять, и, поскольку я оставалась в пределах поместья, никто не возражал. Думаю, они были даже рады от меня отделаться хоть на час.

Две недели спустя нас пригласили в церковь на «прием в саду». Была суббота, но Эдмунд с нами не поехал, потому что привез с собой срочную работу. Я еще не видела Роберта Фолкона после возвращения: он не был в церкви вместе с семьей в воскресенье. А Метью был. Он один раз взглянул на меня, личико у него было очень серьезное. Затем он опустил голову и так и просидел всю службу, глядя в молитвенник.

За домом священника была большая площадка с лужайками, здесь-то и был устроен прием.

Среди прихожан было несколько дворянских семей, которые беседовали друг с другом. Семьи торговцев и лавочников общались между собой. Фермеры образовали еще одну группу. У Грешемов и Фолконов был большой опыт: они давно научились не замечать друг друга в таких случаях. А мне было интересно, будет ли на приеме Роберт Фолкон и удастся ли мне его увидеть.

Миссис Грешем настояла на том, чтобы я ходила под зонтиком, закрывая лицо от солнца. Мне не нравилось: я любила солнце. Мы прогуливались по лужайкам, и мне было трудно держать зонтик изящно. Я была настолько поглощена этим занятием, что не заметила, как подошел Роберт Фолкон. Он неожиданно вырос передо мной, приподнял шляпу и улыбнулся мне, как старый знакомый.

Он был коротко пострижен, лицо – такое же загорелое. Он был очень красив в светло-серой куртке и брюках в мелкую клетку с безупречной складкой. Я была удивлена и даже напугана. Когда-то я называла его про себя безобразным чужаком, а теперь увидела, что он очень хорош собой. Позже я поняла, что жизнь в Англии изменила мои представления о прекрасном.

Чуть поодаль стояли Фолконы и смотрели на нас с изумлением. Я разделяла их чувства, и Грешемы – тоже.

– Люси, как приятно снова тебя увидеть! – радостно сказал Роберт Фолкон, совершенно не смущаясь. – И какое чудесное совпадение! – Он поклонился миссис Грешем, а затем и остальным: – Ваш покорный слуга, мэм! Барышни! Добрый день, сэр!

Я бросила умоляющий взгляд на миссис Грешем, но лицо ее ничего не выражало, кроме смущения. Мистер Грешем был не в лучшем состоянии. Одна Аманда осмелилась приглушенно прыснуть.

– Добрый день, мистер Фолкон! – пролепетала я.

Улыбаясь, Роберт Фолкон обратился к мистеру Грешему все тем же тоном:

– Люси наверняка вам рассказывала, что мы с ней встречались в Китае два раза, и во второй раз она спасла мне жизнь, когда на меня напали бандиты. Я – ее должник, сэр, так же, как и мои родители. Я уверен, вы любезно разрешите мне похитить ее у вас, чтобы представить родителям.

Мистер Грешем озадаченно произнес:

– Э? А?

Не дожидаясь более вразумительного ответа, Роберт Фолкон одарил улыбкой меня и предложил руку:

– Очень любезно с вашей стороны, сэр! Возьми меня под руку, Люси, пожалуйста.

Я бросила последний отчаянный взгляд на мистера Грешема, но он стоял, словно громом пораженный, яростно моргая. Не получив от него никакой помощи, я, не зная, как отказаться, взяла под руку Роберта Фолкона.

Еще через мгновение мы направлялись к его родителям и Метью.

– Мама, папа, это – Люси Уэринг. Люси, познакомься с моими родителями. А это – мой младший брат, Метью.