– Ладно, слушай, завтра мне надо лететь в пресс-центр в Дананге и передать кое-какие материалы. На ночь мы остановимся в конторе "Си-Би-Эс". Всё будет чудно, Брэд, рискнём!

– Заманчиво, Билли. Но тамошний аэропорт горит. Я покинул его не больше часа назад. Его снова обстреляли…

– Да, неважное местечко…

– Эй, давай выпьем. У меня в горле пересохло, приятель. Надо плеснуть глоток-другой, чтобы…

– Пошли.

Мы с Билли вступили в соревнование и в процессе его нализались до поросячьего визга. Всё-таки приятно было снова свидеться с Билли и надраться вместе с ним.

– Знаешь, что нам нужно, – говорил Билли, – морфий, потом шприцы, потом хорошая камбоджийская травка и пара азиатских тёлок на закуску…

– Я отвечу "аминь!" Выпивка, секс и рок-н-ролл. Что ещё нужно, чтобы забалдеть?

На следующий день мы вертолётом добрались до Дананга, и Билли передал свои материалы армейскому офицеру по информации. На этом его задание было выполнено, и мы отправились в бар пресс-центра.

Навстречу нам попались морпехи, которые штурмовали высоты к северу и югу отсюда несколько недель назад в кровопролитнейших весенних боях. На тех холмах, у ДМЗ, морпехи дрались с батальонами СВА и оставили их после тяжёлых боёв.

В Дананге они дожидались отправления в морской круиз – на отдых.

Кэти Лерой, маленькая французская фотожурналистка, провела кучу времени с 1-ым корпусом и сделала потрясающую серию фотографий об этой двухнедельной битве. На одной санитар бежит вверх по обстреливаемой высотке на помощь раненому. На второй этот санитар глядит с таким отчаянием, когда понимает, что солдат мёртв. А на третьей он вновь карабкается по склону на помощь другому раненому.

Морпехи смахивали на живые трупы : с бледной кожей и глазами, как у зомби, 18-летние дети выглядели на все 118.

В баре пресс-центра после долгого дня в отделах выпустить пар собирались морские пехотинцы и служащие частей корабельного снабжения – все специалисты по информации. Служащим рангом ниже штаб-сержанта не разрешалось появляться в баре, тем не менее гражданские корреспонденты тоже слетались сюда и постоянно лезли покупать выпивку "ворчунам" и прочим военным, у которых звание было ниже штаб-сержанта. Как правило это плохо кончалось, и в итоге военные журналисты перестали переваривать гражданских из-за отсутствия в их жизни военной дисциплины.

В баре мы с Билли купили по паре пива и вышли на воздух. На входе мы повыше закатали рукава, чтоб никто не заметил, что он рядовой 1-го класса, а я так и вовсе без всяких лычек.

Мы расположились за столиком у речки Дананг, на песочке, и начали там, где закончили : стали вспоминать былые деньки, проведённые вместе в ЮСАРВ. Всё это было не так давно, но на войне жизнь течёт быстро, и то, что произошло несколько недель назад, может звучать как древняя история.

Открыв по второй банке, мы наблюдали за перестрелкой на другой стороне реки, но тут ещё одна завязалась в нескольких сотнях ярдов к югу от первой, на той же стороне, у моста. Странно было вот так сидеть, расслабившись, макать нос в пивную пену и смотреть, как люди убивают людей меньше чем в миле от тебя.

В этом плане Вьетнам нельзя было сравнить ни с чем. Где-то можно было быть в безопасности, и тут же, совсем рядом, шла война, как в данном случае – морская пехота теснила Чарли. А мы, как два старых просоленных генерала, сидели в креслах в первом ряду и любовались, как ребята наддают по маленьким жопам.

Опускались сумерки, и всё заметнее становились огоньки трассирующих пуль на той стороне реки. Мы с Билли слушали, как судорожные трели автоматического оружия – а звук по воде распространяется фантастически – пунктиром режут влажный вечерний воздух, и пришли к выводу, что гораздо лучше наблюдать за боем со стороны, нежели принимать в нём участие.

Бой кончился, мы вернулись в бар. Снаружи становилось темно. Мы потребовали счёт и заказали два джина с тоником.

Бармену вдруг приспичило выяснять наши звания.

– Чего ради? – спросил я.

– Ладно, малый, не поднимай шум, просто опусти рукав. Я не видел вас, говнюки, здесь раньше и хочу вас проверить.

– Говнюки? Ты слышишь, Билли? Он назвал нас говнюками. Это морская пехота говнюки. А мы солдаты…

– Давай, давай…

– Послушай, я штаб-сержант. Какого хрена ты хочешь : цепляешься к нам, потому что мы армейцы?

– Вы, ребята, не сержанты.

– Нет, Билли, ты только послушай! Почему этот человек такой невежа?

– Предупреждаю вас, ребята…

– Как тебя зовут, сержант? Можем мы купить тебе выпить чего-нибудь?

Он перегнулся через стойку и раскатал мой рукав.

– Ха! У тебя вообще никакого звания, так я и думал.

– Конечно, я же штатский!

– Ага, тогда я Хо Ши Мин.

– Я штатский, работаю в "Нью-Йорк Таймс". Я работаю за пределами Сайгона.

– Чёрта с два!

– Ладно, Брэд, пошли, – сказал Билли, беря меня за руку. Я оттолкнул его.

– Обожди, Билли. Этот жирный достал меня.

Я посмотрел толстому прямо в глаза.

– Повторяю ещё раз. Говорю медленно, по буквам, чтобы твои ничтожные мозги могли уловить. Читай по моим губам. Я – штатский репортёр и пишу для "Нью-Йорк Таймс" и мне, бля, хочется выпить. Не откладывая!

– А как же нашивка ЮСАРВ на плече?

– Я купил эту рубашку на рынке в Сайгоне.

– Убирайтесь отсюда, парни!

– Я же сказал, что мы корреспонденты, ты что, не понимаешь по-американски? – настаивал я.

– Вон! Проваливайте, засранцы, из моего клуба! Никакой вам выпивки. Мне что, вышвырнуть вас?

– Давай, блядь, хочешь помахаться? Думаешь, ты крутой морпех? Ну-ка, попробуй вышвырнуть нас, мистер Жирный! Вызываю тебя! Я дважды вызываю тебя! Я тебе начищу рыло…

В этот момент вмешался Билл Ван Арк, репортёр из "Си-Би-Эс". Ван Арк узнал нас с Билли. Билли познакомился с ним несколько месяцев назад, а я видел его на операции "Манхэттен".

– Потише, сардж, потише, эти ребята со мной, – объяснил Ван Арк.

– Правила вам известны : никто ниже штаб-сержанта сюда не допускается.

– Эти ребята мои гости. Почему бы не отступить немножко от правил? – спросил Ван Арк.

В конце концов нашему другу из "Си-Би-Эс" удалось убедить тупоголового придурка, что жить ему станет легче, если он закроет на нас глаза и просто даст нам выпить. Мы сели за стол, пожевали закуски и опрокинули по три джина с тоником. В разговоре я заметил Ван Арку, что он зря уехал с "Манхэттена" именно в тот момент.

– Мы попали в ещё одну засаду в тот день, это было классно : врезали нам как полагается.

– Да, я слышал об этом.

Чуть погодя мы с Билли решили поужинать в Дананге. Мы попрощались с Ван Арком, вышли из бара, поймали рикшу и приказали отвезти нас в приличный вьетнамский ресторан, где подают жареный рис с креветками, свининой и цыплятами.

По развлечениям Дананг и близко не дотягивал до Сайгона. В нём не было ни красоты, ни величия, и уж конечно в нём не было экзотического очарования Сайгона.

Это был гарнизонный городок морской пехоты, набитый крестьянами-беженцами, проститутками, сводниками, уличными мальчишками, чистильщиками обуви, тёмными дельцами, карточными шулерами и другими профессионалами вьетнамского рабочего класса. Но, как и Сайгон, он был полон барами и публичными домами.

Рикши зазывали на каждом углу, посверкивая из-под шляп острыми глазками ящериц-гекконов.

– Эй, ты, джи-ай! Я отвозить тебя хорошее место. Очень дёшево. Красивые девчонки, нет гонорея, нет ВК. Ты ехать моя тележка, хокай?

И дети приставали к солдатам на улице.

– Джи-ай, ты подарить мне сиг"рета. Ты, ты, ты дать мне сиг"рета, хокай?

– Пошли вон, маленькие ублюдки! – говорил солдат. – Давай, ди-ди мау*! (проваливай)

Мальчишки отбегали, и обязательно один из них оборачивался и делал несколько замечаний…

– Да бу-бу я тебя, джи-ай, и твою мамочку, козёл, дешёвка Чарли!

Иссушенные старухи с куриными гузками вместо губ и топографическими картами вместо лиц сидели на корточках у обочин и продавали курево, выпивку, военные денежные сертификаты и брелоки, болтали и обмахивались коническими шляпами, отгоняя тучи чёрных мух, и жевали орехи бетеля, чтобы заглушить боль в гнилых зубах.