– Знаешь ли ты, что любая амнезия спасительна? – раздался в темноте ее горячечный шепот. – Последняя защитная реакция организма, чтобы не нанести мозгу непоправимый вред.

– Что по этому поводу сказал доктор Лэйтон?

– Не имеет значения! Я не хочу больше говорить об этом! – Голос ее стал прежним, только звучал пожестче. – Забудь это, Бойд. Включи свет и налей мне еще.

Я сделал, как она просила, и, когда принес шампанское, Марсия уже сидела на диване, подбирая растрепавшиеся волосы.

– Спасибо. – Она взяла у меня бокал. – Который час?

– Без четверти десять.

– Хочешь таблетку нембутала? Поможет тебе уснуть в самолете.

– Ничто не поможет мне уснуть в самолете, – горько вздохнул я.

Она окинула меня оценивающим взглядом и недовольно покачала головой:

– Тебе просто необходимо расслабиться. Попробуй еще выпить.

– Я и так пью! – Я поднял руку с полным бокалом шампанского.

– Не помогает?

– Помогает, но мало. Правда, все-таки сдерживает от громкого крика.

– Нембутал ты не хочешь, алкоголь не помогает. – Она глубоко задумалась и вдруг улыбнулась. – Я знаю! Хочешь заняться со мной любовью? Времени у нас все еще достаточно.

– Конечно, я бы не отказался заняться с тобой любовью, но только не в виде физиотерапии, направленной на излечение моей агорафобии.

– А почему бы и нет? – Казалось, мой отказ ее удивил.

– А где страсть?

Я услышал, как насмешливый, порочный смешок заклокотал у нее в горле.

– Если тебя останавливает только это, я попытаюсь ее изобразить!

– Большое спасибо. Да и вообще, кому это надо – заниматься любовью с австралийской сумасшедшей, у которой вывернуты внутрь коленки, плоская грудь и торчащие зубы?

– Я думала, ты захочешь, – хихикнула она, – послушай, а ты случайно не голубой?

– Почему бы тебе потом не спросить об этом свою подругу Соню? – огрызнулся я. – Скажем, через пару дней после нашего приезда?

Кровь отхлынула от ее лица, кобальтовые глаза нестерпимо засверкали. Она сделала быстрое движение правой рукой и выплеснула содержимое своего бокала прямо мне в лицо.

– Никогда больше не смей так говорить, – процедила она с яростью, – никогда, даже в шутку, слышишь?

Я вытер лицо носовым платком и с большим трудом подавил в себе желание пнуть ее в голень. Постепенно краска возвращалась на ее лицо и теперь сконцентрировалась в два ярких пятна, горевшие на скулах. Она отошла к стене и встала ко мне спиной.

– Прости меня, Дэнни, – пробормотала она, – ты наступил на больную мозоль.

– Забудь об этом, но больше никогда так не делай. Потому что с этого момента я начисто лишился джентльменских манер, и ты рискуешь.

– Пожалуй, мне надо переодеться.

– Я подожду тебя в холле.

– Ты можешь подождать и здесь, это займет буквально минуту. – Голос ее зазвучал вкрадчиво.

Все еще стоя ко мне спиной, она расстегнула «молнию» на тунике и сбросила ее на пол. Потом стянула прозрачные пижамные брюки с медальонами. Передо мной предстала пленительная картина – прямая спина и длинные ноги были покрыты ровным золотым загаром, белая шелковая полоска не прикрывала упругие высокие ягодицы, подчеркивая их идеальную форму. Я с сожалением смотрел, как она снова надела белую тунику и застегнула «молнию». Потом повернулась; на лице ее играла лукавая улыбка.

– Все, что осталось сделать, – положить брюки в один из чемоданов, и я готова ехать. Просто, правда? – Голос стал вкрадчивым. – Ты как следует полюбовался картиной?

– На пляжах Вайкики такого добра хватает, – небрежно сказал я.

– Ты лжец, Бойд! Еще минуту, и ты прожег бы мне зад своим горящим взором!

Я сделал вид, что не слышу.

Она подошла к туалетному столику, на котором лежала ее белая сумочка, и открыла ее.

– Я чуть не забыла отдать тебе это, – и протянула мне пачку туристских чеков, составлявших кругленькую сумму в пять тысяч долларов. – Рада, что ты пересчитал, – насмешливо сказала она, – это почти вернуло мне мою веру в тебя.

– Этого недостаточно.

Она сердито сверкнула глазами.

– Мы договорились, Бойд. Ты ведь не хочешь расторгнуть нашу сделку?

– Нет, не хочу, – согласился я, – но за ту работу, что я собираюсь для тебя сделать, этой суммы мало.

– Провести в Австралии целый месяц за мой счет, изображая моего жениха? И пяти тысяч долларов, по-твоему, за это недостаточно?

– Сначала такие деньги меня вполне устраивали. Ты сказала, что двое предыдущих женихов погибли в результате несчастных случаев. Вступая с тобой в сделку, я становлюсь мишенью для потенциального убийцы, не более. Пять тысяч за месяц такого риска – хорошие деньги, даже чересчур щедро. Но теперь, после сеанса на кушетке, у меня возникло иное представление обо всем случившемся.

Зазвонил телефон, и Марсия протянула к нему руку, не отводя пристального взгляда от моего лица. Выслушав, она сказала: «Спасибо» – и повесила трубку.

– Они посылают пару коридорных за багажом. Машина ждет внизу, чтобы отвезти нас в аэропорт.

Она казалась взволнованной и тяжело дышала. Высокая грудь поднималась и опускалась под белой туникой.

– Так какое же представление сложилось у тебя теперь, Дэнни?

– Ты сама проговорилась, – холодно ответил я, – сказав, что в глубине души уверена, что столкнула Кевина с балкона, но хочешь в этом окончательно убедиться.

– И что из этого следует, по-твоему?

– А то, что, вполне возможно, у тебя возникло сумасшедшее желание воспроизвести обстоятельства его гибели и посмотреть, что случится со мной.

– Ты считаешь, я плачу пять тысяч долларов за то, чтобы убедиться в своей способности побороть искушение столкнуть тебя с балкона? – Она затряслась от смеха. – Дэнни! Ты уверен, что сам не хочешь прилечь на кушетку прямо сейчас и рассказать мне о своих проблемах?

Никто не встречал нас в сиднейском аэропорту, куда мы прилетели в восемь часов на следующее утро. После завершения нудных формальностей мы взяли такси и поехали в район с неизвестным мне названием Дарлинг-Пойнт. Он состоял, как оказалось, из нескольких извилистых улочек, окруженных высотными зданиями. Такси остановилось около подъезда одного из самых шикарных, и мы поднялись на лифте на двадцать четвертый этаж. Марсия Буржесс открыла парадную дверь пентхауса, а я втащил багаж в холл.

– Ты выглядишь усталым, Дэнни, – заметила она, когда я, обессилев, прислонился к ближайшей стене, – ты совсем не спал в самолете?

– Шутишь? – отозвался я с обидой. – Стоило мне лишь один-единственный раз закрыть глаза, буквально на пару минут, и проклятый пилот чуть не пропустил Фиджи!

– А я прекрасно выспалась, – сказала она с довольным видом.

– Я заметил, – процедил я сквозь зубы, – ты задремала сразу, как села в самолет в Гонолулу, и не успел он подняться в воздух, как крепко уснула и спала до тех пор, пока мы не приземлились в Сиднее.

– Позвольте проводить вас в комнату для гостей, мистер Бойд!

В комнате для гостей я увидел кровать невиданной красоты, просто в жизни не видел ничего подобного. Сняв пиджак и сбросив ботинки, я завалился на это великолепие и закрыл глаза.

– Если ты проснешься и не застанешь меня дома, не волнуйся, – услышал я откуда-то издалека уплывающий в сонную темноту голос Марсии, – располагайся как дома. Здесь найдешь все, что нужно, если захочешь выпить.

– Не спеши обратно, – пробормотал я, – и позвони мне в следующий понедельник.

Я бы проспал и всю следующую неделю, но мне приснился кошмар, что у нашего самолета отвалились оба крыла, а Марсия Буржесс выталкивает меня из окна, успокаивая при этом, что я буду в полной безопасности, как когда-то Кевин, которого она столкнула с балкона. Проснувшись, я посмотрел на часы. Было без пяти четыре, яркий свет заливал комнату. Приняв душ, я надел серые брюки и свежую гавайскую рубашку, на этот раз с белыми пальмами на угольно-черном фоне. Затем отправился изучать обстановку. На обеденном столе лежала записка от Марсии, в которой говорилось, что еда в холодильнике, напитки в баре и что она вернется к пяти вечера. Я пошел на кухню, сделал себе кофе и яичницу, поел и продолжил изучение пентхауса.