Рождественский вечер прошло гладко. Митикицкая не чихала и не бунтовала, Фенберг не паниковал. Никогда в жизни они оба так много не смеялись. Элен объелась, что она редко позволяла себе, и остаток вечера сидела в расстегнутых джинсах, что, впрочем, было не видно под слишком широким для нее свитером Фенберга. Трое братьев Фенберг, Элен и Бин Брэс Браун сидели в гостиной у пылающего камина и в полночь открыли подарки. Бин получил новый объектив к своему фотоаппарату и бесплатный сертификат к местному дантисту. Злючка Джо по-настоящему улыбнулся и даже искренне сказал спасибо Майку, когда снял бумагу и увидел "Фендер Стратокастер" с усилителем "Меза/Буги", точно как у рокерской группы Билли. Клиффорд любил играть в войну. Он часами расставлял своих солдатиков, а потом кидал в них комьями грязи или сбивал струей из садового шланга пятиминутным крещендо Вагнера. Так как у части старых солдатиков не было голов, а другая часть сгорела, Фенберг подарил ему двадцать пять упаковок отличных солдат и носик к шлангу для усиления струи. Но предупредил, что шланг не для того, чтобы подмывать фундамент дома и какой-нибудь другой постройки. Среди подарков были также парик, страшная маска для Дня всех святых, две марионетки и вставленная в рамку фотография Энтони Перкинса с его автографом.

Митикицкой достался настоящий кожаный ковбойский пояс с серебряной пряжкой.

— Спасибо, — сказала она, неловко похлопав Фенберга по колену. Она не знала, что делать в такой ситуации, и побоялась обнять его из-за риска снова чихнуть.

Митикицкая утонула в большом рыжевато-коричневом вельветовом кресле и стала рассматривать комнату. Дом был уютный, содержался в удивительном порядке. Тяжелая мужская рука чувствовалась, пожалуй, наиболее явно в декорациях. Можно было бы кое-где добавить цвета. Может, сделать это окно побольше. Прибавить комнатных растений. Взгляд Элен перенесся к дубовой облицовке камина, где среди футбольных и баскетбольных трофеев стояла фотография молодых Майка и Джона. Прически под мясника. Туберский ухмылялся и обнимал Фенберга. Дружки.

В 1:00 Злючка Джо с гитарой в руке прыгал в своей комнате. На нем были наушники, радио настроено на МТБ, звук стерео. Он стартовал с кровати, делая шпагат в воздухе.

В гостиной на полу, распростершись, лежал объевшийся сладким Бин Брэс Браун с восьмиквартовым металлическим кубком на голове. Клиффорд уснул на руках у Элен. Как всегда, все заранее рассчитывавший Фенберг оказался рядом с Элен, когда та засыпала, чтобы она могла положить голову ему на грудь.

Когда огонь потух и осталось только несколько тлеющих угольков, Фенберг улыбнулся. Ему приятно было чувствовать в своих руках Элен. Майкл посмотрел на каминную полку, и Трейси тоже улыбнулась ему. Фенберг почувствовал, как к глазам подступают слезы и отвернулся.

До Нового года никто не был убит или съеден, но поиски Джона Туберского продолжались.

Его не могли найти.

Не было ни малейшего следа, ведущего к разгадке, хотя на прошлой неделе несколько гончих собак были брошены в озеро.

Хотя счет по фразе "Стояла темная штормовая ночь" в одной из ее первых статей был 6:0 в пользу Фенберга, Элен постигала искусство газетного бизнеса. Туберский не был единственной сенсацией города. Были и другие драмы, настоящие приключения и текущие события, которые надо было отразить в "Багл".

Арлен Галфоил, официантка, подававшая коктейли в "Тимбермун Лэйнз", существовавшей только в Бэсин Вэли комбинации кегельбана и ночного клуба, убила своего дружка Рокки Хортмана кегельбанным шаром. Митикицкая стремительно примчалась на место действия со стенографическим блокнотом в руках узнать о мотивах преступления. Арлен обдала ее сигаретным дымом и спокойно сказала, что теперь она не особенно беспокоится о том, как относится к ней Рокки.

Были также репортажи об авариях на скользких дорогах, сопровождаемые фотографиями Бина Брэса Брауна с изображением неузнаваемых груд искореженного металла. Во время грозы, продолжавшейся четыре дня, опять смыло стоянку для автомобилей-кемпингов.

Элен посмотрела на часы и побежала по офису. Она опаздывала на встречу с Фенбергом, а ей еще надо было закрыть редакцию. Было интересно оказаться в центре газетной войны, хотя трудно было предсказать победителя. Все равно все читали «Багл». В ее новостях соблюдался драматичный, таинственный стиль радиопередач, а в очерках было много юмора и местного фольклора. Новая газета М.Дж. Бегана "Христианский Вестник" была помпезной и с тенденцией к ханжеству. Никто не читал ее. Но из-за того, что Беган предлагал до смешного низкие цены на рекламу, он переманивал клиентов. Черед неделю после того, как он начал выпускать газету, Беган отобрал у Фенберга двадцать три процента объявлений, так как за каждую восьмую страницу рекламы дарил цветной телевизор с экраном двадцать четыре дюйма.

— Выключить ксерокс и закончить с ЮПИ, — бормотала Элен, бегая по редакции.

Но сегодняшний день был особенным, по крайней мере, для Митикицкой. Она целиком подготовила и выпустила очередной номер газеты. Девушки из типографии отметили этот номер как один из самых красивых, а Фенберг ворчливо пробормотал:

— Да, для девиц.

Митикицкая нервно посмотрела на часы и задохнулась:

— Опоздала. Опоздала.

Они с Фенбергом должны были встретиться у "Северного Савоя" и пойти вместе в кино на семичасовой сеанс.

Она закрыла на ключ парадную дверь редакции и побежала по сырой улице, каждый удар каблука эхом раздавался вокруг. Различить Митикицкую в темноте было нетрудно. На ней был свободный ярко-желтый спортивный жакет от Перри Эллиса с огромными подкладными плечами, белая блузка, серебряные алликликские украшения и облегающие джинсы «Гесс». Большую часть ансамбля прислала Камали Молли.

Элен то шла, то бежала, на ходу проверяя деньги в кошельке. Она не смотрела по сторонам. И тут две жирные руки схватили ее.

— Ой!

Лом Магоногонович держал Элен. Рядом стоял его брат Лютер. Оба весили почти столько же, сколько весит лодка с тунцом, и пахло от них примерно так же ароматно. Оба были ростом пять футов семь дюймов и такими мускулистыми, что руки не касались тела по бокам. Оба были в комбинезонах, без рубашек, в грубых башмаках без носок, вместо курток свитера с капюшонами. Лом глупо улыбался и искоса смотрел на Элен.

— Извините, что толкнула вас. Позвольте пройти, — спокойно сказала Митикицкая. "Интересно, останутся ли пятна на новом желтом жакете в тех местах, за которые ухватился своими грязными руками Лом?"

— Красивая леди не смотрит, куда идет, — глумился Лютер и потрогал прядь волос на лбу Элен. Она отпрянула. Его грязный рот был полон слюны, черной от жевательного табака.

— Не стоит ходить по улицам одной, — сказал другой брат, крепче прижимая ее к себе. — Не позволите ли мне проводить вас?

Элен посмотрела на аллею, в сторону которой махнул Лом. Нет. Мне в другую сторону, спасибо. Элен уже собиралась закричать и ударить одного из братьев в пах каблуком — жестокий, но модный прием, — когда позади нее раздался голос:

— Отпустите ее.

Элен оглянулась. Это был Беган.

— Сейчас же, — повторил он.

Братья послушно отступили.

— Извините, — сказал Беган, прикоснувшись к ней. — Надеюсь, они вас не обидели.

— Нет, все хорошо, спасибо, — ответила Элен и посмотрела, нет ли пятен на жакете. Она вовремя спохватилась, чтобы не сказать в присутствии Бегана "черт возьми". На жакете остались ужасные пятна.

— Позвольте мне заменить вам его, — предложил Беган.

— Я чувствую ответственность, — добавил он, поглядывая на двух братьев Магоногонович. Они не смогли выдержать его взгляда и отвели глаза в сторону. — Я взял эти заблудшие души к себе на службу. Они помогают мне в работе по новому дому, а по ночам сопровождают меня в качестве телохранителей. Вы знаете, все эти истории с убийствами… — Он сделал неопределенный жест, не называя прямо брата Фенберга.