— Хватит, Мари. Остановись, тебе уже достаточно.

— Привет Мика, с приездом!.. Ой, прости, родная! Я присосалась как клещ, да? Что ж вы меня сразу не остановили?

— Потому что у некоторых ненормальных Кошек больше упрямства, чем здравого смысла, — отрывисто произнес сердитый отец. — Ну-ка, кыш! А ты моя дорогая немедленно приляг, — распорядился он, выгнав меня с дивана и заставив прилечь на него побледневшую Рени, — Милая, может, объяснишь за каким чертом, ты принялась лечить совершенно здоровую молодую девицу? Подумаешь, слегка потрепали, утром она оклемалась бы без твоего участия. У неё не смертельно опасное состояние, в отличие от…

Он замолчал на полуслове и в ментале сильным порывом пронесся призыв.

— Прошу, не надо, дорогой! Девочка испугается до полусмерти, — умоляюще произнесла Рени, схватив его за руку.

— Помолчи. Раньше нужно было думать, а не биться в истерике при виде пустяковых царапин Мари.

Вытаращив глаза, я уставилась на родителей, не понимая в чем дело. Вроде бы мы дома были только втроём, если не считать охраны. Честно говоря, я не стала напрягаться, расшифровывая словесные загадки. По мере восполнения кровопотери раны, оставшиеся от нападения, и усталость начали бесследно исчезать. Поврежденный энергобаланс постепенно приходил в норму под действием слияния эмополей, моего и родительского и я впала в эйфорию, находясь в состоянии полной гармонии с окружающим миром. Это сказывалось пьянящее воздействие вампирской крови, насыщенной симбионтами. Я пребывала на пике ничем замутненного беспричинного счастья — состояния знакомого любому наркоману, и вдруг раздался отчаянный вопль. С величайшим трудом мне удалось сфокусировать взгляд. В дверях комнаты стояла незнакомая девушка невысокого росточка. Проморгавшись, я поняла, что это скорей девочка лет одиннадцати, судя по виду и угловатым движениям. Прижав руку к горлу, она смотрела на нас с невыразимым ужасом, и мне стало смешно.

— Это что ещё за явление Христа народу? — спросила я игриво. — Мр-р! Новая игрушка? Как мило, родители! Это на окончание Академии? Спасибо, мои хорошие! Чудеснейший подарок, — во мне всё запело в предвкушении охоты.

— Ты ошибаешься, милая. К сожалению это не подарок, а сущее наказание, — насмешливо произнес Мика, с веселым любопытством глядя на загулявшую дочуру.

На меня немедленно накатила волна подозрительности.

— Что человечек делает в нашем доме? Как ей удалось преодолеть охранную зону и пробраться внутрь? Шпионка! Убить немедленно, — прошипела я, вынеся скорый приговор нежданной посетительнице, и двинулась к ней крадущейся походкой. Я не спешила, забавляясь ужасом, написанным на лице малявки. Он возбуждал, вызывая в крови прилив охотничьего адреналина.

— Поиграем, мышонок? Неважно, что ты шпионка. Так даже лучше, я могу убить тебя, не заботясь о последствиях. Прекр-р-асно! Прячься, мышонок! На счет десять я иду искать. Только, чур, из дома ни шагу. Поняла? А то такой трезвон поднимется, что плохие дяди охранники по запаре могут подстрелить тебя и тем испортить чудесную охоту. Не стой, беги! Я начинаю обратный отсчет: десять, девять…

— Мари, прекрати запугивать девочку. Аннабель — твоя будущая сестра. Мика, ну что ты молчишь? — тихий голос Рени заставил меня замереть на месте.

— А что такого? — приподнял бровь отец. — У нашего ребенка взыграли вполне здоровые вампирские инстинкты. Пусть немного развлечется.

Я нерешительно глянула на родителей не понимая, могу ли я продолжить игру со своей игрушкой или нет.

— Детка, ты совсем пьяна. Немедленно отправляйся наверх и ложись спать. Мика, как тебе не стыдно! Аннабель, не бойся, малышка, тебе не сделают ничего плохого. Не обращай внимания на Мари, иной раз она любит дурно пошутить. Иди к себе, детка.

— Почему ты зовешь её деткой? Не смей! Это я твоя детка! Мне не нужны никакие сестры! Мика, выгони эту дрянь, я не хочу ни с кем делить Рени!

— Ну-ка, прекрати истерику, Мари!.. Ну-ну, не капризничай, милая, сядь в кресло у окна, — приказал посерьезневший отец и, сердито ворча, я не посмела ослушаться. Тем временем он наклонился к Рени и встревожено всмотрелся в её бледное личико с закрытыми глазами. Девчонка дернулась было уйти, но её сковал ментальный посыл Мика, она по-прежнему замерла, стоя в дверях комнаты.

— Кошка, как самочувствие? Может, поедем в институт? Что-то мне не нравится твоё состояние.

— Ни за что! — тихо прошипела Рени, открывая глаза. — Никаких клиник! Лучше сдохнуть дома, чем валяться без сознания на больничной койке.

— Дурочка! В палате у тебя будут все мыслимые и немыслимые условия. Чего ты трусишь?

— Я сказала «нет»! Если ты хоть капельку любишь меня, то больше не возвращаемся к этой теме. Хорошо? — решительно произнесла Рени и, помолчав, мягко добавила: — Мой ангел, ты обещал исполнить моё пожелание. Я хочу до последнего оставаться дома. Будь добр держи свое слово.

— Хорошо, но и ты будь добра делать то, что я приказываю, как врач.

Отец сердито сверкнул глазами и, не глядя на феникса, резко произнес:

— Подойди, Аннабель.

Движениями марионетки под жестким ментальным контролем девчонка направилась в его сторону. В вытаращенных от испуга глазёнках застыл такой ужас, что я не удержалась и шутливо рыкнула. Несмотря на связку отца, она основательно шарахнулась в сторону, и я согнулась от смеха.

— Мари, не мешай! — сдержанно произнес отец, и я, веселясь от души, показала ему язык, — ведь пьяному море по колено. Он не выдержал и засмеялся. — Ну, ты и наклюкалась, милая! Сиди тихо и не отвлекай меня. Может, ты тоже понадобишься, — добавил он озабоченно, и даже сквозь эйфорию опьянения я почувствовала неясную тревогу. Тем временем отец приказал девчонке присесть на диван и приподнял Рени.

— Пей! — приказал он и, почувствовав ее сопротивление, неумолимо добавил: — Пей. Кому я сказал? Или я сверну фениксу голову и вся недолга. Я дал бы свою кровь, но в твоём состоянии она опасна. Если не поможет человеческая кровь, добавим немного крови Мари. Надеюсь, отторжение будет не таким сильным.

— Хорошо, мой ангел. Если ты настаиваешь, будь, по-твоему, — покорно ответила Рени, поняв, что Мика не шутит. — Но учти, я все равно не дам убить девочку.

— Хватит разговоров! Пей!

С видом жертвенной овцы девчонка послушно подставила горло бледной как полотно Рени. Немного поколебавшись, она впилась в её сонную артерию, но быстро отпустила. Судя по тому, что она осталась в сознании, моя вампирская матушка явно берегла своего нового феникса, и это снова меня задело. Я рассердилась.

— Мика, к черту девчонку! Пусть Рени пьет мою кровь, она лучше, чем человеческая!

— Увы, милая. В данном случае ее кровь предпочтительнее, чем твоя или моя, — рассеяно отозвался отец, делая укол Рени. Получив человеческую кровь и дозу лекарства, она заметно взбодрилась и он добавил: — Мари, иди к себе. Похоже, ты не понадобишься, а толку от тебя никакого. В состоянии опьянения только под ногами путаешься.

— Есть, сэр! — четко развернувшись, я взяла курс на лестницу, но на полдороге вернулась назад.

— Ладно, нежданная сестрица, у меня перед тобой должок, — процедила я сквозь зубы, похлопав испуганно сжавшуюся девчонку по плечу и поймав насмешливый взгляд отца, высокомерно вздернула подбородок.

— В чем дело? Долг платежом красен. Она же нас выручила. Не так ли?

— Иди спать, может, немного протрезвеешь, — миролюбиво ответил он.

— Неправда, у меня ни в одном глазу. Я трезвая как стеклышко и все понимаю, — обиделась я на его необоснованное подозрение и снисходительно добавила, обращаясь к девчонке: — не бойся, малявка, за мной не заржавеет.

Затем я оттолкнула феникса и, обняв Рени, с чувством произнесла:

— Мам, я тебя люблю. Не смей больше болеть, ты же вампирка! Это я виновата, да? Хватила излишек твоей крови? Честное слово, я больше не буду. Разрази меня гром, если отныне я посмею выпить хоть каплю твоей крови!

— Я тоже люблю тебя, детка. Не бери в голову, ты ни в чем не виновата. Не обижай Аннабель, хорошо? Я очень тебя прошу.