Инспектор, которому девочка толком еще ничего не объяснила, с удивлением разглядывал стоявшую у стены троицу. Затем он повернулся и суровым взором окинул нас с головы до пят. Вид у нас, надо признаться, был весьма плачевный, и мы мало чем отличались от наших пленников. У Корже на лбу вздулась огромная шишка, у Бифштекса была разодрана куртка, у меня из разбитой губы сочилась кровь.

— Поразительно! Что здесь произошло?

— Господин инспектор, — быстро ответил один из негодяев, — мы стали жертвой дерзкого налета… Эти гнусные малолетки напали на нас, и… сами видите, что сделала с нами их собака.

Мы возмутились от такой наглой лжи. А второй злоумышленник подхватил:

— Да, господин инспектор, мы здесь работали… как вы сами можете убедиться… Мы чертежники, вот наши чертежные принадлежности. Мы выполняем заказы лионских архитекторов…

Он указал на доски с чертежами, которые они, несмотря на спешку, не забыли положить обратно на стол.

— Неправда! — закричали мы. — Неправда!.. Эти чертежи валяются здесь просто так… скрывают что-то другое… Искать надо вон в том ящике и в чемоданах, с которыми они собирались бежать!

Инспектор посмотрел сначала на нас, потом на подозрительную троицу. Кто же прав? Очень странная история. Он приказал полицейским открыть ящик и чемоданы.

— Вы не имеет права, — хором воскликнули бандиты — мы здесь у себя дома! Лучше спросите этих мальчишек, как они сюда попали!

Но инспектор не слушал их.

— Обыскать! — скомандовал он.

В разгромленной мастерской воцарилась мертвая тишина. Я был так поглощен действиями полицейских, что даже забыл про разбитую губу; стоявшая рядом со мной Мади достала носовой платок и осторожно вытерла стекавшую у меня по подбородку кровь.

Наконец я увидел вблизи тот странный и тяжелый аппарат, который не сумел толком разглядеть из-за плотной занавески. Аппарат состоял из двух литых пластин; на верхней пластине крепился винт с массивной ручкой.

— Пресс! — воскликнул инспектор. — Типографский пресс.

— Сейчас мы вам все объясним, инспектор, — начал человек без пальца. — В нашем ремесле иногда приходится размножать чертежи и рисунки. Вот, к примеру…

Он не успел договорить, ибо как раз в эту минуту один из полицейских извлек из чемодана металлическую пластинку непонятного предназначения. Инспектор взял ее и пристально вгляделся.

— А это что? Чертеж дома, как я понимаю? Забавные же дома вы тут чертите…

Мы подошли поближе. На пластину острым металлическим стержнем были нанесены маленькие квадратики, в центре которых помещалось рельефное изображение, напоминавшее, по моим понятиям, человеческую голову, то ли мужчины, то ли женщины.

— Что это? — быстро спросил Сапожник.

— Как? — удивленно воскликнул инспектор, протягивая ему пластину. — Ты не узнаешь изображения Республики? Не узнаешь голову Марианны? (Примеч. пер.: женщина по имени Марианна является символом Французской республики; она изображена на одной из популярных серий почтовых марок).

Я даже побледнел от удивления. Итак, эти типы занимались изготовлением фальшивых почтовых марок… марок, которыми потом торговал хозяин магазинчика «Газеты — сигареты». Наконец-то все стало на свои места. Так, значит, в книгах, которые столь заботливо развозил Рике, преступники прятали свои фальшивки.

Я бросился к столу, где все еще лежали принесенные женщиной книги. Вместе с Корже и Бифштексом, которые, как и я, обо всем догадались, мы принялись перелистывать фолианты: ничего! Внезапно я вспомнил, с какой тщательностью женщина и оба злоумышленника рассматривали переплеты. В самом деле, для небольших книг эти переплеты казались излишне массивными… и пахли свежим клеем. Я попросил у Стриженого его перочинный ножик,

— Что вы ищете? — спросил инспектор.

— Сейчас увидите!

Лихорадочным движением я вскрыл обложку одной книги. Между двумя листами картона было пустое пространство, туда могло поместиться немало почтовых марок. Но тайник был пуст… как и в оставшихся трех книгах; но мы догадались, почему. Как сказала женщина, эти книги только что были «приведены в порядок», и она принесла их в мастерскую, чтобы злоумышленники заполнили их фальшивыми марками.

— Господин инспектор, мы точно знаем, в этом доме есть еще книги… гораздо более любопытные, чем эти.

Заинтересовавшись нашим открытием, инспектор отправил полицейских обыскивать дом. Они быстро вернулись, неся целые охапки книг, с виду довольно старых, зато с новыми переплетами. Увы! Эти тайники также были пусты… Но тут Бифштекс заметил пакет, тщательно перевязанный веревочкой и готовый к отправке.

— Я уверен, в нем мы непременно что-нибудь найдем.

В самом деле, переплетенные крышки пяти упакованных и готовых к отправке томов были набиты сложенными вдвое листами почтовых марок. В каждый переплет помещалось не менее десяти листов. Мы прикинули их стоимость, и сумма показалась нам целым состоянием. А как подумаешь, что не один десяток таких пакетов с книгами уже разошелся по Лиону…

Скрестив на груди руки, инспектор в изумлении застыл перед разложенными на столе листами марок.

— Подумать только, — воскликнул он, — еще полчаса назад, услышав в телефоне писклявый девчачий голос, я решил, что меня разыгрывают, и чуть было не повесил трубку! Поздравляю, друзья мои! Операция проведена просто великолепно!

Но Мади, явно не собиравшаяся почивать на лаврах, тут же затараторила:

— А знаете, господин инспектор, у них есть сообщник — это хозяин магазинчика «Газеты — сигареты» в квартале Круа-Русс.

— Хозяин магазинчика?

— Да, господин инспектор, очень подозрительный субъект, он обманывал беднягу Рике, заставлял его развозить фальшивые марки.

— Рике? Кто этот Рике?

— О, господин инспектор, только не надо его арестовывать. Он никак не замешан в этом деле, наоборот, он может вам помочь. Он, конечно, развозил книги, но не знал, что в них находится. Сейчас он поступил учеником электрика в мастерскую электроприборов на бульваре Круа-Русс.

— Отлично, — воскликнул инспектор, — благодарю за ценные сведения!

Затем он обернулся к полицейским:

— Отправляйтесь в Круа-Русс и доставьте мне хозяина этой мошеннической конторы! А по дороге заверните в мастерскую и захватите с собой юного Рике… только будьте с ним повежливей! И сразу скажите, что полиция не имеет к нему никаких претензий.

Полицейские вышли; на улице зафыркал двигатель машины. Тогда инспектор повернулся к нам:

— А теперь скажите мне, каким образом вам удалось до всего докопаться?

— Все очень просто, — улыбнулась Мади, — в этот раз нам даже не пришлось играть в сыщиков… мы просто хотели помочь нашему маленькому другу Лулу, который по вине этих мошенников попал в больницу: они ужасно напугали его.

И перебивая друг друга, мы подробно рассказали всю нашу историю. Злоумышленники пребывали под неусыпным надзором Кафи, поэтому инспектор спокойно слушал нас. Но как только я дошел до четырехпалой перчатки, найденной Кафи в подвале на улице Алуэтт, он нахмурился.

— Как ты сказал? Перчатка с четырьмя пальцами?

Я вытащил перчатку из кармана.

— Вот она, я ее сохранил.

Затем, обернувшись к преступникам, добавил:

— Она принадлежит вон тому, кто повыше ростом.

— Ого! — вдруг воскликнул инспектор, — но… это же знаменитый гангстер Ищи-Ветра, как он сам себя называет! Вот уже несколько месяцев полиция Лиона безуспешно разыскивает его. И как это я раньше не догадался!

Преступник тотчас спрятал руки за спиной, но инспектор попросил его показать их и убедился, что на правой действительно не хватало одного пальца.

— Не стоит жалеть этого негодяя, — сказал инспектор. — Знаете, когда он потерял палец? Во время кражи со взломом. Застигнутый на месте преступления, он начал отстреливаться, полицейский выстрелил в ответ, и пуля оторвала преступнику палец.

Я вздрогнул: мы и не подозревали, какой опасности подвергались, вступив в единоборство с настоящими безжалостными бандитами. В эту минуту перед домом вновь затормозил автомобиль: из Круа-Русс вернулись полицейские.