В понедельник явились к Аматову и объявили, что намерены с ним судиться - официальным порядком.

   Пожал Александр Фёдорович плечами.

   - Первый раз это со мной такое, - говорит раздумчиво, - Впрочем, всё когда-то - в первый раз случается. Удачи, вам, ребятки! Интересно даже, право. Я предлагаю - выпить - за будущую развлекуху! - И на охранников своих косится, подмаргивает им - чтобы были настороже.

   Наглец, конечно, абсолютный. Но, грубить не стали - выпили с ним для порядка, вещи свои из офиса забрали, ключи от "Ауди" благородно отдали, с Андрейкой, Митей и Анжеликой попрощались, да и откланялись.

   После обеда - к госпоже адвокатше отправились. Офис у неё - упасть и не встать: шикарно всё, ковры персидские кругом, антиквариат нешуточный - повсеместно.

   Да и сама дамочка не из простых - баронесса, как никак.

   Самой-то - за шестьдесят уже, а туда же: макияж яркий, юбочка короткая - название одно.

   Посидели, кофейку попили, госпоже Маргарет историю нашу - через переводчика - рассказали, бумаги и расписки, в наличие имеющиеся, на ознакомление предоставили.

   Баронесса - через переводчика же - нам и говорит:

   - Господа! - Вы по адресу обратились. Господин Аматов - мой личный враг. Что касаемо денег - я думаю, что мои услуги будут оплачены Австрийским Государством. Подготовим соответствующие документы, что Вы - малоимущие, оформим всё - как полагается. А по существу дела - я вам через три дня отвечу, необходимо материалы Ваши изучить, во все нюансы вникнуть.

   Три дня без дела сидеть - скучно совсем. Ноябрь месяц был уже на дворе: купаться уже холодно, грибы - отошли практически, и снег еще не выпал - на лыжах горных даже не покататься.

   От ничего делать - вечером к доктору Мюллеру в гости сходили.

   Доктор нас радушно принял, молодым вином с собственных виноградников угостил.

   Славное такое вино, лёгкое и терпкое - "Штурм" называется.

   Моисеич с доктором, как всегда, о свои делах врачебных трепаться начали. Рассказал Абрам о своей попытке неудачной - заниматься в России частной врачебной практикой.

   - А сколько лет, Вам тогда было, уважаемый? - старик интересуется.

   - Да лет тридцать с небольшим, - Моисеич отвечает.

   - Ну, рассмешили даже, - улыбается Мюллер, - В такие годы - какая частная врачебная практика быть может? У нас, в Австрии, как принято: лет до пятидесяти пяти врач в государственных учреждениях трудится, и только в этом возрасте - практику частную открывает, не раньше.

   - Почему это - не раньше? - Спрашиваю, - Законы такие?

   Доктор плечами пожимает:

   - Про Законы - не знаю, я ведь - психиатр, а не юрист. Просто менталитет у местных бюргеров такой: не может молодой человек - быть хорошим врачом, никак - не может. Да и в пятьдесят пять лет врач ещё "совсем молодым" считается, с опытом недостаточным.

   Вот лет семьдесят - самый сок для врача частного. И пойдёт к нему народ богатенький, если, конечно, в правильном районе офис открыть, да и оснастить его - в соответствии с общепринятыми стереотипами. А "молодой" врач - он только бесплатным может быть, государственным, и никак иначе! Вот такие в Европе - порядки.

   Что тут скажешь? В каждой избушке - свои погремушки.

   Но, пришлось ещё и об особенностях образования австрийского - лекцию выслушать.

   Часам к девяти вечера Мари пришла, невестка доктора. Она учительницей математики работала, в той школе, где наши с Моисеичем дочки учились.

   Поинтересовались у Мари - "Как, мол, там девочки наши, нет ли проблем каких, хорошо ли учатся"?

   Помешала Мари задумчиво чайной ложечкой серебренной - в кофейной фарфоровой чашечке, и говорит негромко:

   - Ваши дочери - лучшие в своих классах, хотя по-немецки и говорят пока ещё плохо совсем. Больше скажу - каждую из них можно в класс четвёртый, а то и в пятый - переводить. Вот только хорошо это, или плохо - затрудняюсь однозначно ответить. В Австрии, да во многих других странах европейских, существует своя строгая концепция начального образования: до пятого класса дети, в основном, рисуют, танцуют и поют, да ещё - физкультурой оздоровительной занимаются, в церковь ходят. И оценок им вовсе не ставят - чтобы психику молодую не травмировать. Буквы печатные изучать начинают - в конце первого класса, читать - в конце второго. А, ваши девочки - развиты не по годам, даже таблицу умножения - на зубок знают. Что с ними делать - ума не приложу? Скучно им в нашей школе очень!

   Ну вот, здрасте-приехали, ещё один повод задуматься - о возвращении на Родину.

   В конце вечера - зашёл разговор о литературе. Оказалось, что доктор - немного сочинительством балуется, мемуары о жизни своей многотрудной пишет, даже за свой счёт книжку выпустил - о житье-бытье в лагерях для военнопленных, в Коми ССР.

   - Я тоже, - говорю, - В студенческие годы этим делом баловался. Даже в Австрию с собой тетрадку - со своими рассказами некоторыми - прихватил.

   Заинтересовался доктор, договорились с ним следующим вечером встретиться, обсудить творческие потуги друг друга.

   В этот раз я к доктору один пошёл, Моисеич в фирму одну австрийскую отправился - на предмет предложения своих коммерческих талантов.

   Сели мы с господином Мюллером возле жаркого камина, устроились поуютней: на специальном столике - кувшин со "Штурмом", бокалы высокие, тарелочки с орешками разными, закурили по сигаре. Сидим - читаем опусы друг друга. Тишина и покой.

   И вдруг, как-то напрягся доктор, вскочил с кресла, и, дрожащим голосом вопрошает:

   - Что это? Откуда? - И пальцем - в мою тетрадку тычет.

   - Да что, собственно? - вежливо уточняю.

   - Вот - "Легенда о Жёлтой Розе", вот ещё - "Сан-Анхелино", и - "Анхелина Томпсон"? Откуда Вы про всё это узнали? Кто - Вам рассказал?

   И, дрожит при этом уважаемый герр Мюллер крупной дрожью, лицо - красными пятнами пошло, на лбу - капельки пота выступили. Того гляди - удар хватит.

   Соблюдая спокойствие, объясняю, что никто мне ничего не рассказывал, что сей опус, и персонажи его - я сам придумал.

   Не верит мне доктор.

   - Не может этого быть! - Шипит по-змеиному, - Там же все детали совпадают, имена, названия! Как Вы - могли всё это придумать?

   - Герр Мюллер, - пытаюсь я успокоить старика, - Вы же - психиатр. Вам лучше знать - как человек что-то "придумывает". Ну, может - приснилось мне всё это, может - привиделось, не помню уже. Поверьте - на слово!

   - Привиделось! Приснилось! - забегал доктор по каминному залу туда-сюда.

   Минут десять мельчишил. Потом устал, видимо, опять в кресло опустился, отдышался, бокал "Штурма" выпил, да поведал историю одну:

   - Извините меня за такое недопустимое поведение! Но на то - есть уважительные причины. Три с половиной года назад мой сын Генрих, муж известной Вам Мари, отправился в Центральную Америку - искать могилу Святой Анхелины Томпсон.

   У него был с собой старинный пергамент с текстом этой Легенды, и подробная карта со словесным описанием маршрута. Согласно карте - около могилы этой Святой были зарыты некие раритеты. Что за раритеты - не знаю, Генрих всего мне не рассказывал.

   От него пришло всего одно письмо, в нём говорилось, что он нашёл этот пресловутый Сан-Анхелино, что местные жители прекрасно знают "Легенду о Жёлтой Розе", что план поисков уже составлен. На этом всё - вестей от Генриха больше не было. Поиски - и официальные, и частные - ни к чему не привели. Мари, в сопровождении двух частных сыщиков выезжала на место, но также - безрезультатно. Так что, Вы должны понять степень моего волнения, и - простить.

   Выслушав мои заверения о полном понимании, старик продолжал:

   - Извините меня, дорогой Андрес, но сейчас мне необходимо побыть одному, подумать - обо всё произошедшем. Извините - ещё раз!