Кроме того, в распоряжении халифа была вся садака Аравии [+18]. При Умаре только на заповедных пастбищах (хима) паслось 30000 верблюдов, собранных в виде садаки, при Усмане их стало 40000. О количестве мелкого рогатого скота сведений нет, но, судя по обычному составу стад и соотношению числа верблюдов и овец в добыче, захватывавшейся при Мухаммаде (т. I. с. 125, 142, 164), овец и коз должно было быть в 5–6 раз больше [+19]. Чтобы обеспечить эти огромные стада пастбищами, Усману пришлось расширить территорию хима Дарийа, прикупив у бану дубай’а колодец ал-Бакра; кроме того, по его распоряжению был выкопан новый колодец в хима Файд (которая, вероятно, была установлена Усманом) [+20].
Какова была общая численность скота, собираемого в качестве садаки, мы не знаем. Те 30–40 тыс. голов верблюдов которых идет речь в источниках, скорее всего постоянно возобновлявшееся поголовье. Общая стоимость его составляла 3 — 4 млн. дирхемов, что было вместе со средствами хумса, остававшимися после выплаты жалованья, мощным орудием в pyках халифа.
Наконец, халиф был распорядителем важнейшей общинной собственности, земель савафи (о них см. гл. 5). Практика их использования остается в области догадок, прежде всего из-за сбивчивости терминологии. Теоретически все ясно: есть земли в завоеванных странах, оставшиеся в собственности прежних владельцев, которые платят поземельный налог (индивидуально или с солидарной ответственностью — неважно), и есть бесхозные земли, перешедшие в собственность мусульманской oбщины-государства. Последние суть фай’ мусульман. Однако в конкретных сообщениях об использовании мусульманами земель в завоеванных странах этот термин прилагается не только к собственно савафи, но и ко всем покоренным территориям.
В. Шмукер справедливо объясняет это противоречие более, поздней тенденцией объявить файем все завоеванные земли, а не только савафи, как это было сначала [+21]. Это подтверждается разъяснением ат-Табари: «А фай’ — это то, о чем спорили жители гарнизонных городов (амсар), а это то, что принадлежало царям, вроде Хосрова и императора, и их приближенным» [+22].
Как уже говорилось, Умар запретил мусульманам обзаводиться землей в завоеванных странах. Но было ли это запрещение всеобъемлющим или касалось какой-то одной категории земель, сказать трудно. С одной стороны, сообщается (и на этот пример ссылаются все исследователи, поскольку других нет), что Умар расторг акт покупки Джариром б. Абдаллахом земли где-то на Евфрате [+23]. Однако это противоречит разъяснению, которое тот же Умар дал Са’ду б. Абу Ваккасу, когда решался вопрос, делить или не делить завоеванные земли: «Продажа земли, которая между горами [Хулвана] и горами в земле арабов, разрешается только тем, кому Аллах даровал ее в добычу [афа’а), а не разрешается продажа [остальным] людям — то есть тем, кому не даровал ее Аллах» [*2]. В другом случае это сообщение излагается менее ясно: «Не допускается покупка земли, что между Хулваном и Кадисией, а Кадисийа относится к савафи — потому что она принадлежит тем, кому даровал ее Аллах» [+24].
В свете этих сообщений неясно, почему Умар аннулировал покупку Джарира: ведь савафи запрещалось покупать только тем, кто не участвовал в завоевании, а Джарир был одним из активнейших участников завоеваний Ирака.
Можно предложить два объяснения: либо Джарир купил хараджную землю и эта сделка была расторгнута из-за того, что при переходе хараджной земли в собственность мусульманина вместо хараджа, составлявшего примерно 1/3 урожая, государство начинает получать лишь 1/10 [+25]; либо он купил землю из савафи — тогда сделка была бы незаконна, поскольку он покупал ее не у собственника, а у пользователя.
Первая версия подтверждается еще одним решением Умара. Абу Абдаллах Нафи’ просил халифа отдать ему участок земли в Басре, которая не является хараджной, так что это не повредит никому из мусульман. Умар разрешил дать ее ему в надел (акта’а) [+26].
Вторая версия теоретически вероятна, но ничем не подтверждается. Случаев покупки земель савафи у государства мы не знаем. Государство в лице халифа дарило их, наделяло ими угодных ему людей, но не продавало. Наделы (ката’и’, ед. ч. катй’а) в окрестностях Медины и даже далеко за ее пределами дарил еще Мухаммад, но безусловной собственностью они не считались, и Умар отобрал те из них, которые не обрабатывались хозяевами [+27].
Вопреки утверждениям ряда авторов о запрещении Умаром приобретения земель, он, так же как Мухаммад, раздавал ката’и’, хотя сведения об этом неконкретны [+28]. Интенсивный процесс дарения и приобретения земель в завоеванных странах, прежде всего в районе Басры и Куфы, начался при Усмане. В Куфе можно говорить лишь о перераспределении собственности, поскольку вся пригодная для обработки земля была так или иначе освоена, а в Басре был большой массив бесхозных солончаково-болотистых пойменных земель, которые вводились в оборот по мере проведения каналов. Первый канал от Убуллы до Басры начали копать при Умаре, но Абу Муса ал-Аш’ари довел его только до пункта в одном фарсахе (около 5–6 км) от города. Продолжен он был лишь несколько лет спустя. В 31/651 — 52 г. управляющий делами Абдаллаха б. Амира, Зийад б. Абихи, довел канал Убуллы до Басры и прокопал канал ал-Файд от Басры на северо-восток до Шатт ал-Араба [+29]. На основе этих магистральных каналов стала быстро развиваться сеть мелких индивидуальных каналов, которые каждый владелец земли подводил к своему участку.
Проведение канала было делом престижным. Поэтому когда Абдаллах б. Амир возвратился из Хорасана и узнал о работах, предпринятых Зийадом, то разгневался на него и обвинил его в том, что он захотел прославить свое имя. Вражду, возникшую между ними на этой почве, унаследовали их потомки [+30].
Согласно мусульманскому праву, человек, выкопавший канал или колодец и оросивший пустовавшую землю, становится ее хозяином. Такой обычай существовал в Аравии и до ислама, поэтому можно предполагать, что из него родилось данное положение мусульманского права. В этом случае все земли Басры орошенные каналами, проведенными на деньги казны, должны были считаться государственными. На это как будто указывает тот факт, что Ибн Амир, как наместник, наделил своего брата по матери Абдаллаха б. Умайра 8000 джерибов земли и тот выкопал для ее орошения канал, названный по нему каналом Ибн Умайра [+31]. О массовом наделении басрийцев землей после проведения магистральных каналов сведений не имеется, но остается фактом, что все это пространство примерно в 220 — 250 кв. км к концу правления Усмана было собственностью мусульман, плативших со своих земель десятину. Часть из них, вероятно, резервировалась за халифом, так как сообщается, что Усман б. Аффан владел значительным участком в Басре [+32]. Разбросанность владений характерна для всех крупных землевладельцев-мусульман. Пути приобретения участков в областях, далеких от места проживания владельцев, для этого периода остаются неясными. Наиболее вероятным представляется покупка, но немалую долю составляли пожалования халифа, о которых источники не сообщают. Контроль за строительством в гарнизонных городах со стороны халифа был значительным. Например, разрешение на строительство кем-либо бани требовалось получать у халифа [+33]. Но такое вмешательство халифа в отношения собственности делало его ответственным за все конфликтные ситуации, так что, в конце концов, Усман стал объектом ненависти в провинциях.
Социальное неравенство в среде воинов-переселенцев, усилившееся за десятилетие с момента основания базовых гарнизонных городов, могло считаться виной Усмана. Огромные жалованья мусульманской элиты позволяли ей обзаводиться в зависимых странах обширными владениями, скупавшимися у местных землевладельцев. Попытки, предпринимавшиеся Умаром, могли быть успешными только короткое время, но и его авторитет не мог бы остановить процессы, продиктованные экономическими закономерностями. Проживи Умар еще пяток лет, и ему пришлось бы столкнуться с теми же проблемами, что и Усману.
