Оберштурмбаннфюрер как мог заверил Шелленберга. Теперь наступил его последний шанс.

— Ягдкоммандо охватывает район расположения русской разведгруппы, — слова майора с трудом доходили до сознания Шенкендорфа. — Вооружение — пулеметы, автоматы, огнемет, бесшумные винтовки, винтовки с оптикой… У всех на ногах плетенные «мокроступы», предназначены для преодоления болот в плавнях реки Вкры. Для перевозки кладки подготовлены лошади. Начало операции в двадцать три часа. Приняты все меры по предотвращению попыток прорыва разведчиков через наши порядки. База русских окружена стальным кольцом, оберштурмбаннфюрер. Шенкендорф помолчал и отдал приказ:

— Начинаем послезавтра, одиннадцатого декабря, «Овод» и «Озон» превратили стог сена в шалаш. Стог находился на небольшом острове посреди реки Вкры. До ближайшего села километров десять. Пустынно, необитаемо. То, что и нужно разведчикам.

«Овод» страдал от раны в ногу. Пытался сам достать пулю, не удалось, засела глубоко. Теперь «Озон» каждый день перевязывал командира.

Наложив покрепче повязку, «Озон» достал радиостанцию, свой любимый «Северок», настроился на волну Москвы.

«…Вчера войска 3-го Украинского фронта в ходе наступательных боев вышли на южный берег острова Балатон…»

«Овод» тем временем изучал карту. Впереди лежала территория «старого рейха» — последний гитлеровский оплот. Меньше чем через три недели годовщина их рейда по тылам. Братчиков задумался: а ведь дата, что и говорить.

Хауптштурмфюрер СС, командир ягдкоммандо, отправил одно отделение на хутор Мысьлин, остальных людей бросил на окружение острова.

…«Овод» услышал автоматную дробь на хуторе и схватил пулемет. Тут же раздался голос по усилителю:

— Сдавайся, ты окружен.

Над островом взмыли осветительные ракеты. «Овод» ударил по камышам. Штурмовая группа бросилась в атаку.

Утром в Бежуни на главной площади лежало замерзшее тело человека. По приказу немцев труп должен был лежать три дня. Но уже во вторую ночь кто-то унес тело русского разведчика из-под носа полиции. Боевые товарищи, оставшиеся в живых, похоронили близ хутора Мысьлин в одной могиле гвардии майора Братчикова и капитана Чижова.

А наутро операторы радиодивизиона функабвера перехватили радиограмму.

«Доктору». В борьбе с карателями на хуторах Мысьлин и Вонтрубки погибли командир «Овод», «Озон»… Командование группой взял на себя, заместителем назначил «Оленя». Прошу утвердить. «Боцман».

Срок пребывания разведгруппы в тылах врага и объем проделанной работы — беспрецедентны.

Радиоузел 1-го Белорусского фронта принял 690 донесений. Ни одна из радиограмм группы «Овин» не была расшифрована, хотя этим занимались лучшие специалисты вермахта.

Разведотдел штаба фронта сделал такое заключение о разведдеятельности группы «Овин»: «За время работы в тылу противника группа прошла большой путь от города Овруч до Вислы, и далее в западную часть Польши, где приходилось встречаться с большими трудностями. Несмотря на сложные условия работы, группа с поставленными задачами справлялась хорошо и своевременно обеспечивала командование фронта ценными разведданными о дислокации войск противника, перевозке живой силы и техники по железным и шоссейным дорогам».

…Несмотря на непрерывные преследования немцев и частые облавы, группа детально освещала положение войск противника в районе действия, перевозки по железным дорогам Торн-Серпц-Насельск, Бродница-Сериц-Полоцк.

Установила гарнизон и военные объекты города Сериц, указав цели для бомбометания. Обнаружила прибытие дивизии «Герман Геринг»… Первой дала сведения, которые помогли вовремя засечь формирование новой группы армий…»

Такова по-своему уникальная история разведгруппы «Овин». Ее командиру майору Братчикову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Женщины в разведке — тема особая. Английский разведчик Бернард Ньюмен, в годы Первой мировой войны работавший в самом сердце германского генштаба — в оперативном отделе, — писал: «Я вовсе не желаю… сказать, будто вообще не было женщин-разведчиц, хотя их деятельность не была особенно выдающейся. Среди них нашлась только Мата Хари, да и та не совершила сотой доли того, что приписывалось ей в романтических произведениях».

Да, действительно, женщин-разведчиц не так уж много. Однако, как известно, нет правил без исключений. Таким исключением является служба спецрадиосвязи военной разведки.

В годы Великой Отечественной войны среди выпускников горьковской школы младших радиоспециалистов более половины — женщины. А школа подготовила пять тысяч разведчиков-радистов. Факт, надо сказать, беспрецедентный. Такого не знала ни одна разведка мира.

Суровая фронтовая необходимость заставила широко использовать женщин в разведке. Представьте себе, на оккупированной территории — на железнодорожной станции, в аэродромном поселке остается в качестве резидента-подпольщика мужчина. Но в гестапо работали профессионалы, и такой резидент автоматически попадает под подозрение: как и почему молодой, здоровый мужчина оказался не на фронте? Иное дело — женщина.

Известно, например, что на случай оставления нашими войсками Москвы, в 1941 году Разведуправление готовило развернуть в столице широкую сеть агентов. Резидентом должна была стать опытная разведчица подполковник Полякова.

В службе спецрадиосвязи ГРУ два Героя Советского Союза. И обе — женщины — Анна Морозова и Леэн Кульман. Это тоже говорит о многом.

Вообще, когда слушаешь ветеранов, рассказывающих о женских судьбах в разведке, понимаешь: такое не должно было произойти. Но произошло.

Что такое группа глубинной разведки? Это семь-десять человек наиболее подготовленных, физически сильных, опытных мужчин. Среди них одна, иногда две молодые девушки-радистки.

Первое испытание — прыжок с парашютом в совершенно незнакомую местность. Раньше в фильмах о разведчиках показывали предварительную подготовку, парашютные тренировки. Сегодня можно и нужно сказать: никаких тренировок не было и в помине. В горьковской школе изучали только радиостанцию и практическую работу на ней. Какая парашютная подготовка? Не хватало ни времени, ни возможностей. Так что первое задание в немецком тылу начиналось с первого прыжка с парашютом.

Как приземлялись? Всякое бывало. Повисали на деревьях, топли в болотах, разбивались… Десантировались и благополучно.

А потом, как правило, длительный марш-бросок подальше от места приземления. По лесу, оврагам, речкам, подальше от человеческого жилья, а значит от тепла, отдыха. Нередко, когда на хвосте висели каратели. Мужская нагрузка ложилась и на хрупкие женские плечи.

Отдых там же в лесу, в поле, в лучшем случае в стогу сена. Девушки вместе с мужчинами. Да кто же ее отпустит от себя. Радистку берегли пуще глаза. В туалет, простите, ходила с сопровождающим. Иначе нельзя. И так изо дня в день, нередко долгие месяцы.

Вот такая романтика разведслужбы.

Сегодня о таком подумать страшно, а они делали, наши девушки-разведчицы. И не сказать, не вспомнить о них в этой книге, на мой взгляд, была бы большая несправедливость.