— Да я слышу.
— ТОГДА ИСПОЛНИ ВОЛЮ МОЮ. ТЫ БРОСИШЬ ВСЕ И ПОЙДЕШЬ НА ЗАПАД. ТАМ ПРИТАИЛОСЬ ВЕЛИКОЕ ЗЛО И СКОРО ОНО НАЧНЕТ ПРОЯВЛЯТЬ СЕБЯ. И ТЫ ДОЛЖЕН ЕГО ПОБЕДИТЬ. ТОЛЬКО ТЫ И НИКТО ДРУГОЙ СМОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ ЭТО. ТВОЙ ПУТЬ БУДЕТ ТРУДЕН НО РАДИ ЛЮБВИ РАДИ МИРА В КОТОРОМ ТЫ ЖИВЕШЬ ТЫ ДОЛЖЕН ЭТО СДЕЛАТЬ. ИДИ.
И все кончилось. Или это было просто видение, или еще что, но в следующий миг он снова стоял на коленях рядом с бабой Тоней.
— Что…
— Не здесь! — прошипела бабка. — Пошли.
И она, три раза перекрестившись, встала с колен и, увлекая за собой Володю, пошла к выходу. Когда они вышли, то старуха приказал молчать пока они не придут к ней домой. До дома бабы Тони было не так уж далеко, так что пришли они минут через десять. Володя еще ни разу не был у нее в гостях и был слегка поражен обстановкой неприметного снаружи домика. Внутри он был весь уставлен иконами и расписан золотом. Сотни образов казалось, наблюдали за Володей и он каждую секунду ждал, что один из них может вспыхнуть ярким светом и повлечь его за собой.
А старушка тем временем поставила электрический чайник, который совершенно не соответствовал остальной обстановке, и, указав на простой деревянный табурет, сказала:
— Садись. Сейчас чаем тебя напою. А-то привыкли пиво свое хлестать…
Вова послушно сел и наконец, спросил:
— Баб Тонь, а что это было?
— Нет, ну молодежь тупая нынче. То сам Господь Вседержитель тебе явился и цель указал. Так что вот сейчас чайку выпьешь на дорожку, и вперед и с песней.
— В смысле? Что, на запад? Да и какой Вседержитель? Ты что говоришь, мне Бог померещился?
— Не померещился, а явился, дурья башка! А пути другого у тебя нет. Придется идти, если не хочешь чтобы померли все.
— То есть как все?
— Ладно, объясню. И чему вас только в школе вашей тупой учат? Короче помнишь ты пророчество апостола Макура?
— Нет.
— То есть как, нет? Ты что бестолочь в гроб меня загнать решил? Ты может еще и библию не читал?
— Ну я начал…
— Ну дубина, ну герой, прости Господи. Ты вообще понимаешь, что книги такие пишутся не просто так, а чтобы их читали. Мало того что вера наша на них стоит, так в них в каждой строчке мудрость вековая заложена. Да будь ты хоть еретик или язычник поганый, книги такие читать надо!
— Баб Тонь ну не начинай…
— А я еще и начинала. А ты сиди и молчи в тряпочку! Господи, почто ты такую орясину силой наделил? Нет, вы подумайте, ему Господь сам в видении благостном является, беседу ведет, а он тут из меня жилы тянет. Да я бы все на свете отдала, чтобы на твоем месте оказаться. А ты сидишь тут и…
— Баб Тонь ты обороты сбавь. Я и половины из того что ты сказала не понял.
— Да ты постыдник еще перебивать меня вздумал! Да я тебя сейчас…. Впрочем, ладно. Другого выбора все равно нет. — грустно закончила старушка. Ее плечи опять опустились, а лицо сильно постарело, как тогда на улице. Она бессильно села на соседний табурет и вроде не своим, а каким-то спокойным и молодым голосом продолжила, не глядя на Вову. — Слушай меня герой. Идет с запада истинная, великая тьма. Уже явился в наш мир антихрист, и он спит и видит, как уничтожить его. И никто кроме тебя уничтожить его не может. Два других не подойдут…
— Баб Тонь ты чего несешь такое…
— Тихо! — подняла на него глаза бабка. Вова с ужасом смотрел на бельма светящиеся тем самым светом, в котором он плавал. — Ты пойдешь! У тебя просто нет другого выбора. Ни у кого теперь нет выбора. Антихриста еще можно остановить пока он не вошел в полную силу, но с каждым злом совершенным им его сила растет. Вскоре он соберет армию, и тогда тебе даже подойти к нему не удастся. А убить его можешь только ты. Ты герой! Если ты его не убьешь, он исполнит все пророчества. Тогда легионы зла ворвутся в наш мир, и наступит конец света.
И после этого свет в глазах у старушки медленно погас как будто батарейки, питавшие его, сели. Вова посмотрел на пол и увидел что там образовалась лужица крови текущая с рук бабы Тони.
— Баб Тонь, вы ранены? — спросил Вова.
— Нет. Это мой дар, я всю жизнь живу с ним. Я вижу грех, и вижу зло в людях. И каждую секунду это приносит мне нестерпимые страдания. Я все отдала бы, чтобы быть на твоем месте Вова, но я слишком стара, и Господь выбрал тебя.
— Так вы не шутили?
— Какие тут шутки? Ты должен исполнить свой долг.
— Пойти на запад, чтобы кого-то там убить? Нет, вы что издеваетесь!? У меня жена молодая, сын, а вы хотите, чтобы я все бросил и ехал хрен знает куда? Так я вот что вам скажу, ищите кого другого.
— Ты понимаешь, что если ты примешь такое решение, мир погибнет. Это будет не завтра, но скоро. И с каждым днем это становится все более неотвратимым.
— Не говорите чушь! Я никуда не пойду, из-за того что вы мне тут сказали.
— Но твое видение…
— Мало ли что мне показалось! Мне по пьяни и не такое виделось.
— Ты не понимаешь мальчик. — покачала головой старушка. — Ты герой. У тебя просто нет выбора. Если ты не станешь искать антихриста, то он сам тебя найдет. Ты единственный кто может ему помешать, и он найдет тебя. Вот только тогда вы будете сражаться на его территории, и по его правилам. И он тебя убьет. Здесь не голливудский фильм, где не может быть плохого конца. Я даже больше тебе скажу — конец мира неизбежен, в наших силах только отсрочить это. Сказать Темному что наше время еще не пришло. И ты единственный кто может ему это сказать.
— Чушь! Вы как хотите, а я не собираюсь сидеть здесь, и слушать весь этот бред. Я пошел домой, меня ждет жена и сын.
— Глупец, их убьют, если ты не попробуешь!
— Пошла ты…
И Вова вышел из дома бабы Тони. А та еще долго сидела на табурете, и плакала кровавыми слезами под свист кипящего чайника.
Ну что Давид, как тебе герои? Хороши, правда? Но уж, какие есть, и с этим как сказала баба Тоня ничего не поделаешь. Однако, несмотря на свое название, не они главные герои нашей сказочки. Центральный персонаж конечно Эван. Так что оставим мы наших героев разбираться со своими внутренними моральными принципами и вернемся к антихристу.
А вот как раз у него все шло просто замечательно. Если можно назвать замечательным то, что Эван наслаждался жизнью своими весьма изощренными способами. Я долго думал над тем, стоит ли рассказывать тебе о том времени, когда Эван проходил свое становление, и входил в силу. И я решил, что все-таки сказать об этом стоит. И поэтому мы вернемся в тот самый день, когда он ушел из квартиры Кени. Чтобы ты понял основную хронологию событий, скажу тебя что на этом дне как раз обрывается мои рассказы обо всех героях. В вечер того дня Аня занималась любовью с Максом, представляя себе Эвана, в этот день умер Глеб, и Вова попал в гости к бабе Тоне тоже в это день. Для каждого героя это был сложный день, наполненный переживаниями и страхами, а для Эвана это был самый прекрасный день в его жизни.
Когда Эван ушел из квартиры Кени, было одиннадцать часов утра. Впервые за свою жизнь он встал не когда надо, а когда хочется. Может это покажется неправдоподобным, что за свои двадцать три года Эван ни разу не выспался, но это так. Проснувшись Эван посмотрел на разорванный на две половинки труп Кени, и сказал:
— Привет Кен! Как жизнь? Нет, не рассказывай, на это уйдет неделя, а у меня еще много работы.
И рассмеявшись, так что в квартире задрожали окна, антихрист пошел в ванну. Там он долго мылся, при этом включил сначала только холодную воду, и обнаружил что ледяные струи не доставляют ему никаких неприятных ощущений. Но когда он включил горячую, и спокойно намыливал свое мускулистое тело под кипятком, то получил от этого настоящее удовольствие. Его болевой порог упал в невообразимые глубины, фактически теперь он всегда чувствовал только приятное тепло, но намыливаться в кипятке было очень забавно. Пена образовывалась крупными шматами на губке Кени и от мыслей, какие места он ей раньше намыливал, Эван сильно возбудился.
Помывшись, он пошел на кухню чтобы что-нибудь поесть. Хотя теперь потребность в еде тоже отпала, но была приятна. В холодильнике он обнаружил яйца и решил, что лучшего завтрака, чем яичница и быть не может. До этого у Эвана к его проблемам с внешностью и дикцией, был еще невероятный список продуктов которые вызывали у него аллергию. И яйца занимали там первое место, хотя их он просто обожал. Достав сразу всю упаковку, он поставил на плиту сковородку, и начал разбивать над ней яйца ножом. При этом во все стороны летели брызги и скорлупа, но Эвана это ни сколечко не волновало. Разбив весь десяток, Эван как-то задумчиво посмотрел на нож, а потом со всей возможной силой он воткнул его себе в бедро. Вернее не воткнул, а попытался воткнуть. Нож смялся гармошкой, а бедро совершенно не пострадало. Правда от удара нога подалась назад, и Эван чуть не упал, но все же удержался и еще раз рассмеялся.
