Мужики засомневались, но наступать перестали.

Катя, которая приняла их за перепивших отдыхающих из какого-нибудь отеля, решила, что нужно разговаривать спокойно, не делая резких движений. На всякий случай, она еще немного потрепала Стаса, но он никак не хотел возвращаться в реальность.

— Вот так всегда, — вздохнула Катя и чуть слышно добавила. — Как под юбку лезть, так они жеребцы, а как от алкашей взбесившихся спасти, сразу в кусты.

— Девонька, — осторожно начал мужик в лаптях, — парня бы похоронить надо, а то не ровен час в волчару поганую обернется и тогда уж мы тебя не отобьем.

Он ткнул Мишку дубинкой в бок, чем и оживил "труп". Тот вскочил на ноги и осоловело уставился на стихийный митинг. Мужики отпрянули назад и ощетинились своим оружием, а Мишка обернулся к друзьям, не понимая, что происходит. Последнее, что он помнил, было озеро в пещере, потом яркая вспышка и все. Если бы сейчас спросить у Кати, что произошло, она ответила бы то же самое.

— Поздно, — донесся до слуха скорбный стон, — придется обоих валить, да и девку заодно, видать, на роду у нее так написано.

Катя поняла, что сейчас их будут бить, и может быть, даже ногами, а от двоих защитников пользы как от козла молока, значит, нужно спасать положение самой.

— Ты, я гляжу, у них авторитет, — обратилась Катя к мужику без штанов, зато в лаптях, — может, договоримся? Зачем тебе срок мотать за нас, жизнь себе портить, ведь огребешь по полной программе, а ты мужик молодой. Выйдешь вот с такой бородой, — девушка провела ребром ладони в районе своей талии.

— Я староста этой деревни, меня Феофаном кличут. Что-то ты, девка, говоришь путано, уж не ведьма ли ты?

— Ты бы хоть штаны надел для начала, а потом обзывался. И что за деревня? Как мы здесь оказались? До Лысой горы далеко?

— Точно, ведьма! Хватай их, мужики!

Катины вопли потонули в криках разъяренной толпы. Вокруг замелькали вилы, дубины и кулаки. Разъяренные рожи мужиков соединились в безумной карусели. Друзей схватили сильные руки и опутали невесть откуда взявшимися веревками.

— Отпустите меня, дебилы! Я буду жаловаться прокурору! Мой отец у него работает… водителем!

— Ишь, как ее бесы раздирают, — хохотнул кто-то, — вон как матерится.

Несчастную троицу отнесли на самый край деревни и скинули в канаву.

— Полежат тут, а утром солнышко их и спалит, — донеслось сверху.

— Слышь, Феофан, может лучше их того, ну для надежности?

— Нельзя, пост на дворе, теперь даже нечисть право на житье имеет. А так мы и от них избавимся, и перед Вседержителем не провинимся.

— Вот поэтому ты и староста, — уважительно прозвучало в ответ.

В канаве было холодно и мокро. Очень скоро Стас и Мишка пришли в себя, но, связанные по рукам и ногам, не могли даже пошевелиться.

— Я твою рожу запомнила, — кричала Катюша, сплевывая забившуюся в рот грязь, — только попадись мне!

То, что к этому моменту голоса мужиков стихли где-то вдали, только прибавляло девушке смелости.

— Где это мы? — промычал Мишка.

— А х… знает! — не выдержала девушка и опять сплюнула. — Я помню только озеро это дурацкое. Может мы умерли уже, только не поняли до сих пор? Хотя, нет, тогда бы у меня ничего не болело, а так все тело — сплошной синяк.

— Я знаю, где мы, — порадовал начавший, наконец, соображать Стас, — точнее, догадываюсь. Это Арманьяк, одна из его деревень. Надеюсь, до замка недалеко.

— Вот я дура, втюрилась в психа! Арманьяк — это коньяк такой, а тебя, видать, хорошо головой приложили. Надо как-то из веревок выпутаться, я домой хочу.

— Если я прав, то домой мы попадем нескоро, — порадовал Стас, — хотя, когда я был тут в первый раз, в нашем мире всего два дня прошло.

— Мишка, тюкни ему еще раз по башке, может, мозги на место встанут.

— Боюсь тебя разочаровать, но со связанными руками это будет проблематично.

— Подождите немного, сейчас я попробую нас освободить, — пообещал Стас и начал шептать непонятные слова.

Миша и Катя одновременно почувствовали, как веревки, стягивающие руки, стали ослабевать и очень скоро спали. Девушка попыталась вскочить, но поскользнулась на склизкой жиже и рухнула обратно в грязь, подняв шквал брызг. Теперь она очумевшими глазами смотрела снизу вверх на Стаса, который довольно твердо стоял на своих двоих и протягивал пострадавшей руку. Катюше ничего не оставалось, как принять эту помощь, потому как лежать в холодной грязи было не слишком приятно.

Мишка, который смог таки сам встать на ноги, бесшумно открывал и закрывал рот, указывая пальцем куда-то вверх.

— Упыри! Мы пропали! — Стас окинул взглядом костлявых существ с болотного цвета кожей, отдаленно похожих на людей, только у этих глаза горели красным зловещим светом, а из черных прорезей рта торчало по паре клыков и капала густая слюна.

Кровососы с тихим шипением начали спускаться в канаву, передвигаясь на всех четырех конечностях, словно пауки. Этих тварей было не меньше десятка. По одному они никогда не нападали, потому как были, вообще, слабыми, да и трусоватыми.

— Я не хочу умирать, — проблеял Мишка, отползая назад, пока не уперся спиной в стенку канавы. Он начал неистово креститься левой рукой, потому как не был особо верующим человеком и не знал, как это правильно делается.

Три упыря сразу направились в его сторону, облизывая синими языками свои тонкие губы. Мишка затрясся, будто у него случился приступ эпилепсии, и плюхнулся пятой точкой в грязь. Он громко читал "Отче наш", безбожно путая слова и добавляя для верности свои собственные вирши, типа"…избавь меня от упыря поганого и заткни ему пасть хлебом насущным…"

Упыри подползли совсем близко, один вдруг резко бросился на Мишку. Тот зажмурился и поэтому не понял, что произошло в следующий момент. Упырь с визгом отскочил от своей жертвы и, пулей вылетев из канавы, бросился наутек. Его товарищ немного посомневался, но все же повторил маневр и точно так же с воплями покинул канаву, свой обеденный стол. Третий оказался самым умным и не стал сразу кидаться на еду, а для начала решил ее пощупать — крик этого упыря перекрыл два предыдущих. Запахло паленым, и Мишка, приоткрыв один глаз, увидел, как дымится и тлеет покрытая морщинистой кожей когтистая лапа упыря. С рыком и шипением убийца отполз в сторону от несостоявшегося праздника живота и дал всем команду нападать на людей.

— Что ты им сказал, почему они от тебя как ошпаренные удирали? — тихо спросил Стас у ошалевшего друга. К ним медленно, но верно подбирались оставшиеся семеро упырей.

— Я читал молитву и крестился еще, но не уверен, что это их напугало. Может, у меня иммунитет противоупыриный? — голос его стал более уверенным, молодой человек даже приблизился к подраненному чудовищу и слегка пощекотал кровососа по пузу, на котором тут же появился довольно глубокий ожог. Несчастный взвыл и стал остервенело скоблить когтями по пораженному участку. На коже выступили капли крови, которую сразу почуяли другие упыри и, шевеля носами, повернули голову к пострадавшему. Дальше творилось такое, что Катю несколько раз вывернуло наизнанку. Твари накинулись на товарища и стали вгрызаться в живот острыми клыками. Они хладнокровно пожирали его и были похожи на стервятников с той лишь разницей, что жертва была жива и активно сопротивлялась.

— Бежим! Пока они заняты едой, им не до нас! — выкрикнул Стас и помог Кате выбраться из канавы. Мишка легко выскочил сам, подгоняемый паническим ужасом.

— В деревню нельзя, — одернул Стас Мишу, который направился в сторону горящих невдалеке огней, — нас точно на вилы посадят. Бежим в лес, скоро рассвет и вся нечисть уже закончила свою охоту. Упыри, обычно, выходят последними, выискивая падаль.

Мишка и Катя ничего не понимали, но ясно чувствовали, что его лучше слушаться.

Через пару минут бега по кочкам ребята, углубившись в лес, перешли на шаг и вскоре вовсе остановились.

— Что это было? — устало спросила Катя, вытягиваясь прямо на голой земле. — У нас что, коллективный глюк?