Стефан Баторий напомнил Ивану Грозному, что еще его дед Иван III, как и все его предыдущие предки, «слизывали кобылье молоко с грив татарских лошадей».[285]

Я надеюсь, читатель понимает, что Баторий всего лишь говорил правду, не очень нравившуюся русской правящей элите, пытавшуюся ложью и подтасовками прихватить Византийское наследие. Как мы видели, ни Европа, ни Крымская Орда лживого притязания Московии не приняли.

А как хотелось «русским державникам» царского величия уже со времен Ивана Грозного. «Величие» оказалось всего лишь мыльным пузырем.

Однако вассальная повинность Московии и Ивана IV перед Крымской Ордой и родом Гиреев подтверждена не только Европой, но и чисто русскими источниками. В частности, эту истину поведал нам профессор Московского университета С.М. Соловьев, когда коснулся мира, заключенного с Турцией в 1700 году. О чем мы уже писали.

Русские историки сочиняли Историю Империи очень хитро: лишь при победах и достижениях они вскользь упоминали о былых унижениях. Когда же излагали материал о самом периоде унижения и позора, тогда в великом словоблудии прятали даже очевидную истину. Это важнейшее правило «писания» и «изложения» Русской имперской истории было выработано в Екатерининское время, поставлено под царский надзор и цензуру и соблюдалось до Горбачевских времен Империи, то есть до 1980-х годов.

Вспомним, именно Указом от 4 декабря 1783 года Екатерина II повелела «создать комиссию под начальством и наблюдением графа А.П. Шувалова для составления записок о древней истории преимущественно России». Как видим, речь шла именно о сочинении Российской Имперской истории, для чего и «составлялись записки», сведенные в так называемые «летописные своды». Последнее слово при «составлении записок» оставалось за Императрицей. Вот таким образом «испекли» историю государства Российского, не сохранив ни единого оригинала древних летописей.

Кстати, дабы доказать эту неоспоримую истину требуется всего лишь произвести независимую экспертизу бумаги и чернил так званых «летописных сводов» и лишний раз убедиться о времени «их рождения»… Но вернемся во времена далекие, Ивановы.

Итак, к 1582 году Польша, Литва и Швеция, каждая со своей стороны, отвоевали у Московии все ранее ею захваченные земли, в так называемой Ливонской войне.

Стефан Баторий, возглавив войска Польши и Великого княжества Литовского, нанес Московии удар совсем в неожиданном месте. Его войска осадили и штурмом взяли Полоцк. А затем один за другим пали: Великие Луки, Невель, Озерище, Заволочье, Холм, Старая Руса, Остров, замок Шмильтен и, как сказывал Н.М. Карамзин, «Баторий разорил дерптскую область до самых московских границ».

Перед войсками Батория открылся прямой путь как на Псков, так и на Москву. В 1581 году его войска осадили Псков и держали его в осаде до января 1582 года, то есть, до заключения мира. Новгород, как читатель помнит, был разрушен самим Иваном IV в 1570 году и лежал в руинах. Одновременно с войсками Батория нанесли удар шведы через Карелию, отвоевав у Московитов ранее захваченные: «Лоде, Фиккель, Леаль, Габзаль…. саму Нарву…. позже — Иван-город, Яму, Копорье и Виттенштейн».

Это поражение Московии, как пишет Н.М. Карамзин, «навел(о)… такой ужас на Россиян (московитов. — В.Б.), что они уставили молебствия в церквах, да спасет их Небо от сего врага лютого. По крайней мере Иоанн (Грозный. — В.Б.) был в ужасе; не видал сил и выгод России (Московии. — В.Б.), видел только неприятельские и ждал спасения не от мужества, не от победы, но, единственно от Иезуита Папского, Антония (Посланник Папы Римского. — В.Б.)».[286]

Хочу напомнить читателю: Иван Грозный имел в Балтии армию в составе 57689 человек, в то время, когда армия Батория имела в своем составе не более 17500 человек, а армия шведов — не более 8100 человек. Даже превосходство в войсках более чем 2 к 1 не помогло Московии в оборонительной войне.[287]

Таковы реалии военного поражения Московии в Ливонской войне. Мир, заключенный в деревенской курной избе селения Киверова-Гора близ разрушенного войной местечка Ямь-Запольский, показал во всей наготе вопиющую отсталость Московии перед Европой конца XVI века.

Московия потеряла все, что сумела прихватить за 24 года дикого разбоя в Балтийском регионе. Хочу привести еще один, запущенный русскими историками «примес лжи», касающийся Ивана Грозного.

Мы помним, как возмущался Стефан Баторий наглыми действиями послов Московии, вносивших в ранее подписанные договора отсебятину, а зачастую их попросту переписывавших и фальсифицировавших. Московиту тех времен было наврать, что плюнуть. Так вот, Н.М. Карамзин в своей «Истории…» убеждает читателей, что при подписании Ямь-Запольского мирного договора Стефан Баторий якобы, дабы угодить послам Ивановым и самому Ивану IV, подписал два разных договора: для Польши — с титулом Ивана — государь, Князь Московский, а для Московии — со всеми титулами Ивана IV, которые тот сам себе присвоил. Послушаем московского сказателя.

«Наконец условились дать Иоанну только в Российской (Московской. — В.Б.) перемирной грамоте имя Царя, Властителя Смоленского и Ливонского; в Королевской же просто Государя (Московского. — В.Б.), а Стефану титул Ливонского».[288]

Странно, но явная ложь подбрасывалась московской державной элитой с откровенной наглостью. Без малейшего зазрения совести всех будущих читателей принимали за отъявленных дураков. Глядите, московиты проиграли войну, умоляли Батория подписать мир, соглашаясь на все, но, оказывается, навязали победителю условия, так противные лично ему. Московиты настолько хитры да умны, а Баторий, в изложении великоросса, настолько глуп и простоват, что позволил московитам заполучить титул Царя и даже титул — Ливонского. Не смешно ли?

Послушаем этого же автора, как он себя опровергает:

«Стефан велел кончить переговоры, (и, естественно, продолжать войну. — В.Б.)…видя крайность… не смея ослушаться Государя, Елецкий и Олферьев должны были принять главное условие: то есть именем Иоанновым отказались от Ливонии; уступили и Полоцк с Велижем»…[289]

Таков «Царь Московский» с «Ливонской прибавкой»!

Баторий не собирался с московитами ни шутить, ни играть в «московские игры».

Естественно, каждому читателю должно быть понятно, что подобный «примес лжи» стало возможным запустить в историю Империи только спустя сотни лет после прошедших событий, «сочиняя саму эту историю» и рецензируя материал на государственном уровне, притом имея власть, дабы конфисковать польский экземпляр старинного договора.

Читатель понимает — после третьего раздела Польши в 1795 году, когда Варшава со всеми музеями, архивами и хранилищами вошла в состав России, писать стало возможным, что великорусской душе угодно.

Напомню, еще со времен Петра I, по жесточайшему его повелению, стали вывозить все украинские архивы и сокровища в столицу Московии. А последующие Московские Цари усердствовали в этом деле не меньше Петра.

Я не стану излагать материал о дальнейшем внутреннем разбое Ивана IV. Он и далее продолжал убивать, вешать и, попросту, резать простых и знатных людей Московии.

В конце концов и Иван IV, величайший деспот, и, попросту, бандит своего времени, умер в 1584 году, издавая в последние дни своей жизни «нестерпимое зловоние». Московский царь, в прямом понятии слова, вонял перед смертью, как будто вылез из туалетной ямы. На смену «зловонному» Ивану пришел его сын — Федор Иванович, последний в роду московских Рюриковичей. Мы исследуем несколько исторических фактов, неоспоримо имевших место на закате московской династии Рюриковичей.

Как сказывал великий мастер «примеса лжи» Н.М. Карамзин, «царствование жестокое часто готовит царствование слабое». Московская властная элита под словом «слабое царствование» всегда имела чисто московское понятие. Любое московское правление, не принесшее территориальных завоеваний и награбленного добра, признавалось слабым. Мы уже не раз обращали внимание на подобные утверждения. Однако во времена княжения Федора Ивановича произошло такое событие, которое напрочь опровергает весь вымышленный миф о московских царях Иване Грозном и Федоре Ивановиче.