Литмир - Электронная Библиотека

Один из медиков остановил кровотечение возле глаза. Я пробыл там примерно пять минут — столько сколько потребовалось врачу и физиотерапевту чтобы удостовериться, что я не вернусь и не начну эту свару снова. В конце концов, я сказал им, что все в порядке и прошел в раздевалку, быстро оделся и собрался уходить. Когда я подошел к двери, там уже стоял отец-командир:

— Извини, Дэвид. Я не хотел сделать этого.

Я даже не мог заставить себя посмотреть на него — настолько был еще разозлен тем, что произошло — и не хотел никак реагировать на его слова. Так ничего и не сказав, я просто прошел мимо него и дальше в зал для игроков. Виктория уже ждала там. Я хотел одного — выйти с «Олд Траффорда» и отправиться домой.

— Что случилось? Что ты сделал со своим глазом? Я ответил Виктории, что расскажу ей попозже, но она хотела знать сразу же, немедленно. Я объяснил. как развивались события, и внезапно Виктория рассердилась ничуть не меньше меня, ведь ей предстояло жить до конца сезона с человеком, которого довели и унизили до предела. И теперь она сочла, что в этом положении может и даже должна что-то совершить:

— Он не имеет права относиться к тебе подобным образом. Я хочу немедленно его видеть.

Не знаю, что Виктория могла бы сказать или сделать, если она действительно собиралась что-то предпринять, но мне совсем не хотелось повздорить с женой, да еще в такой момент. Я понимал, что оставаться здесь сейчас не следовало, и потому настоял, чтобы мы немедленно уехали. Позже в тот же вечер глаз снова начал кровоточить, и мне пришлось вызвать доктора. Он пришел и заклеил травмированное место несколькими полосками лейкопластыря.

Я знал, что нас ожидает. В наше время трудно удержать что-либо в секрете, и даже раньше, чем игроки «Арсенала» и «Юнайтед» покинули в этот день «Олд Траффорд», история об инциденте, случившемся в раздевалке (или, по крайней мере, какие-то ее обрывки) попали в прессу. Так что когда на следующее утро я вышел из дома на Олдерли-Эдж, убрав волосы назад, чтобы они не спадали на ранку над глазом, то буквально тут же кто-то успел меня щелкнуть, и эта фотография в понедельник появилась во многих газетах. Вдобавок ко всем другим эмоциям, которые на меня обрушились, я еще чувствовал себя эдаким самым убедительным подтверждением происшествия с бутсой, его наглядной иллюстрацией и, если хотите, основным вещественным доказательством.

В любом случае не стоит вступать в конфликт со своим боссом. Еще сложнее ситуация и еще труднее восстановить испорченные отношения, когда миллионы людей стоят у вас за спиной и смотрят из-за плеча в надежде увидеть, что произойдет, и одновременно размышляют вслух по поводу возможного развития событий. По крайней мере, в течение нескольких дней дела обстояли именно так. Если я не впал в оцепенение и не бродил кругом, размышляя о том, каким образом и почему отношения между мной и шефом дошли до такой стадии, то меня одолевали мысли о том, был ли его поступок в раздевалке нечаянным и чисто случайным или нет. И хотя сразу же после этого он извинился и высказал сожаление, теперь, когда этот эпизод стал предметом общественного внимания, я был твердо убежден, что извинение отца-командира тоже должно носить публичный характер. И уж, конечно, я не считал себя тем, кто должен сделать первый шаг.

За пределами «Олд Траффорда» все только об этом и говорили. Все те, кто высказывался на сей счет и доводил до сведения публики свое мнение (независимо от того, насколько эти люди знали или понимали, что произошло в действительности), в некотором смысле заставили меня тщательно и всесторонне проанализировать нашу ссору и помогли мне понять, чем она была на самом деле. Мы крепко поспорили, я и шеф. По ходу я сказал много такого, чего не должен был говорить. Он отреагировал, причем плохо, даже ужасно. И вот теперь у меня была рассечена бровь. За эти мгновения разом взорвалась вся напряженность, копившаяся на протяжении нескольких последних месяцев. Только сам шеф мог сказать, какие чувства он испытывал в тот момент, но я знал (и он сказал об этом сразу же, не медля ни минуты), что Алекс Фергюсон не хотел попасть в меня бутсой, как бы зол он ни был. Так что в значительной степени это получился, как говорят бильярдисты, фукс — случайный удар, неожиданно оказавшийся точным попаданием. Я все основательно обдумал: в середине недели «Манчестер Юнайтед» предстоял невероятно важный матч против «Ювентуса» в Лиге чемпионов, и я не хотел, чтобы личная проблема, возникшая между мной и шефом, помешала нашим приготовлениям.

Я понимал, что независимо от слов или действий отца-командира у меня есть возможность перед игрой, предстоявшей в среду вечером на «Олд Траффорде», немного разрядить ситуацию, снять ее остроту. Мне казалось, что это будет правильно и хорошо для всех — для меня, для моих товарищей по команде и для клуба. Я опубликовал заявление, где говорилось, что произошедшее было чистой случайностью, так сказать, несчастным случаем, а теперь все это осталось позади, и перед нами стоит единственная задача — сосредоточиться на победе над «Ювентусом», которую нам и удалось достичь, со счетом 2:1. Наш шеф после этого матча, высказываясь публично, особо подчеркнул, что я играл по-настоящему хорошо, и я оценил данное заявление. И когда мы в следующий раз собрались поговорить, речь шла только о футболе. Не было никакого крупного разговора или чего-нибудь в этом роде. Мы просмотрели видеозапись нашего поражения от «Арсенала», и шеф указал, где, по его мнению, я ошибся в выборе позиции, когда мы пропустили второй гол, но одновременно признал, что в этом эпизоде неправильно выбрала себе место на поле фактически половина команды. Такой подход был близок к признанию шефа в том, что критика в мой адрес, прозвучавшая в раздевалке после того матча и сделавшая меня единственным виновником гола в наши ворота, была несправедливой.

На любой другой стадии моей карьеры в качестве игрока «Юнайтед» мы бы тут же, на месте покончили с той стычкой, которая произошла между нами в раздевалке. А уже месяц спустя все выглядело бы так, словно ничего и никогда не случалось. Однако в первые несколько дней после той игры с «Арсеналом» я еще не понимал того, что знаю теперь, — шеф и я уже достигли в своих взаимоотношениях той точки, откуда не было никакого возврата. Принял ли Алекс Фергюсон уже тогда окончательное решение по поводу Дэвида Бекхэма? Действительно ли он не хотел больше видеть меня в клубе? Даже если и так, все равно готов держать пари, что это ничуть не помогло ему лучше, нежели мне, подготовиться к тем событиям, которые произошли через шесть месяцев.

14. Рожденный и взращенный в «Юнайтед»

«Теперь впервые надломилось нечто иное — мои отношения с клубом».

На чемпионате мира 2002 года Турция показала себя просто фантастической командой. Поражали их умение держать мяч, точные пасы, объем движения, их нацеленность на результат и отточенность в его достижении. Они играли по-настоящему правильно, и это сделало их прекрасной командой, за действиями которой было приятно наблюдать. Если говорить чисто о футболе, то два их матча против Бразилии, в группе и затем в полуфинале, оказались лучшими за весь турнир. Турки возвратились из Японии и Южной Кореи, став третьей среди сильнейших команд мира. И, конечно, именно их мы вытащили во время жеребьевки из шляпы в качестве противников по отборочной группе перед «Евро-2004». С момента, когда состав групп стал известен, было ясно, что встречи Англия — Турция наверняка окажутся теми, где определится, кто же отберется из седьмой группы напрямую и сразу пройдет в финальную часть турнира. И вот 2 апреля 2003 года, после того как ранее в этом сезоне мы потеряли очки в домашней встрече с Македонией, мы выступаем против Турции на «Стадионе Света». При этом мы хорошо знаем, то должны добиваться результата, который даст нам приличные шансы завершить отборочную стадию на верхней строке в таблице своей группы, — особенно с учетом того, что наш последний отборочный матч состоится в конце октября на выезде, в Стамбуле.

102
{"b":"128917","o":1}