У нас два варианта записей. Их вели оба знаменитых писателя и позднее опубликовали. Начнем с записи Долматовского.
«2 мая 1945 г.
БЕРЛИН. Темпельгоф. На наблюдательном пункте командарма 8 присутствуют генерал-полковник ЧУЙКОВ, генерал-лейтенант ПОЖАРСКИЙ, генерал-лей-тенант ДУХАНОВ, генерал-майор ПРОНИН и др. 1 мая в 4 часа утра.
ДУХАНОВ: Прибыл генерал Кребс с подполковником генерального штаба и переводчиком для переговоров.
КРЕБС:[27] Я просил бы начало переговоров вести с вами наедине. Этот вопрос прошу вас решить на ваше усмотрение.
ЧУЙКОВ: Со мной Военный Совет, я могу разговаривать при нем.
КРЕБС: Я, генерал Кребс, начальник генерального штаба сухопутных сил Германии, уполномочен передать заявление решающей важности Советскому командованию.
ЧУЙКОВ: Я, генерал-полковник Чуйков, уполномочен маршалом Жуковым выслушать вас.
КРЕБС: Я повторяю, что мое сообщение будет исключительно важным и особо секретным.
ЧУЙКОВ: Пожалуйста.
КРЕБС: Я сообщаю об этом первому ненемцу. Сегодня, 30 апреля, Гитлер покончил жизнь самоубийством.
ЧУЙКОВ: Простите, мне уже это известно.
КРЕБС: Согласно завещанию фюрера, все полномочия власти переданы гроссадмиралу Деницу, а также рейхсканцлеру Геббельсу и секретарю партийной канцелярии Борману. Я уполномочен Геббельсом и секретарем Борманом вести переговоры с вождем Советского Союза. Эти переговоры имеют цель выяснить отношение между немецким народом и Советским Союзом, найти фундамент для мирных переговоров, для благополучия обоих народов, понесших наибольшие жертвы в этой войне. (Предъявляет документ.) Это подписали Геббельс и Борман. По вашему желанию этот документ может остаться у вас.
ЧУЙКОВ: Разговор идет о Берлине или о всей Германии?
КРЕБС: Я уполномочен двояко — всей германской армией и войсками, находящимися в Берлине. Доктор Геббельс тоже находится здесь, в Берлине.
ЧУЙКОВ: Мирные переговоры ведутся тогда, когда пушки не стреляют. Однако вы слышите стрельбу, производимую немецкими войсками.
КРЕБС: Я уполномочен — если переговоры затянутся — прекратить огонь под Берлином. Я заявляю, что немцы не знают еще о смерти фюрера.
(Звонит телефон. Чуйков докладывает маршалу Жукову суть дела.)
КРЕБС: Я вам докладываю: никто еще не знает, что Гитлера больше нет. Геббельс в Берлине. Военные действия могут быть прекращены, если будет договоренность. Обе стороны разойдутся без стрельбы.
ЧУЙКОВ передает вопросы Жукова: Когда Гитлер покончил с собой?
КРЕБС: 30 апреля в 15.50 по берлинскому времени.
ЧУЙКОВ передает вопрос Жукова: Вы обращаетесь к нам с предложением на основе полной капитуляции или нет?
КРЕБС: Я уполномочен спросить: есть ли другая возможность? Я уполномочен выяснить, можно ли установить мир без полной капитуляции?
ЧУЙКОВ: К союзникам вы обращаетесь с тем же вопросом?
КРЕБС: Я не имею возможности связаться с союзниками, но полагаю, что, может быть, другое немецкое правительство в другом месте уже ведет переговоры.
ЧУЙКОВ: Эта делегация будет вести переговоры только с Советским правительством или и с союзниками?
КРЕБС: Полномочия могут быть расширены, но мы заключены в Берлине и не можем подойти к другим властям.
ЧУЙКОВ докладывает Жукову содержание разговора с Кребсом: По тому вопросу буду говорить от своего лица — не от правительства и не от вашего лица. (Кребсу.) Маршал спрашивает: ведете ли вы переговоры на основе общей капитуляции или нет? Мы можем говорить только, если это предложение относится и к нам и к союзникам. Это первое. Второе — полная капитуляция или нет?
КРЕБС: Для того, чтобы иметь возможность дальнейшего ведения переговоров, прошу временно прекратить военные действия.
ЧУЙКОВ: Два вопроса. 1) О союзниках. 2) Полная капитуляция или нет?
КРЕБС: Я имею другое предложение, поскольку новое правительство сможет существовать как легальное правительство Германии.
ЧУЙКОВ: Полная капитуляция или нет?
КРЕБС: Пока я не знаком с общей обстановкой, я не могу об этом говорить. Как только ознакомлюсь с общей обстановкой, я смогу говорить о полной капитуляции. Пока я прошу о перемирии для переговоров.
ЧУЙКОВ: Берлинская группировка согласна сейчас капитулировать?
КРЕБС: Мы просим перемирия, чтобы согласовать со всеми немцами сложившееся положение.
ЧУЙКОВ: В отношении берлинской группировки для полной капитуляции или нет?
КРЕБС по-русски: Мы просим перемирия, чтобы уяснить или легализовать свое новое правительство для всей Германии.
ЧУЙКОВ после разговора с Жуковым по телефону: Вопрос о перемирии может решаться только на основе полной капитуляции.
КРЕБС: При полной капитуляции легальное правительство ликвидируется?
ЧУЙКОВ: Господин генерал, мы пришли сюда не уничтожать немецкое правительство и немецкий народ. Разве не было в истории такой капитуляции и страны, когда правительство оставалось?
КРЕБС: Но члены нашего правительства попадут в ваши руки.
ЧУЙКОВ: На занятой нами и союзниками территории представители немецкого народа работают. Они уполномочены восстановить порядок.
КРЕБС: Я повторяю, что при полной капитуляции Берлина правительство капитулирует для всей Германии. Мы просим оставить новое германское правительство для того, чтобы связаться со всем немецким народом.
ЧУЙКОВ: Сейчас маршал Жуков говорит с правительством. Но учтите, что мы с Германией можем разговаривать только на основе полной капитуляции.
КРЕБС: Это мне ясно. Но легальное правительство должно существовать, ибо иначе его уже не создашь. Для обоих правительств удобно, чтобы осталось это правительство, иначе вы не будете знать, с кем вести переговоры.
ЧУЙКОВ: Я человек военный и выполняю приказ правительства.
КРЕБС: Я опасаюсь, что до оглашения завещания Гитлера некоторые другие представители вели переговоры с союзниками.
ЧУЙКОВ: Наше Информбюро об этом уже сообщило.
НЕМЕЦКИЙ ПЕРЕВОДЧИК: Мы слышали об этом по радио еще при жизни Гитлера.
ЧУЙКОВ: В своем разговоре с вами я основываюсь на решении Конференции руководителей трех держав — Сталина, Рузвельта и Черчилля.
КРЕБС: Я прибыл для того, чтобы получить полную обстановку.
ЧУЙКОВ смотрит на часы: Я через несколько минут должен начать активные военные действия.
КРЕБС: Берлинское правительство не может говорить о всей Германии.
ЧУЙКОВ: Я понимаю.
КРЕБС: Зависит ли от вас провести временное перемирие до соглашения с союзниками?
ЧУЙКОВ: Я не в состоянии не выполнить приказ, который мне дан.
КРЕБС: Не имея такой возможности, мы не можем вести переговоры. Во время военных действий нельзя вести переговоры.
ЧУЙКОВ: Я жду звонка.
КРЕБС: Как долго это может продолжаться?
ЧУЙКОВ: Я думаю, что будет быстро. У вас остался маленький кусочек Берлина, простреливаемый пулеметным огнем.
КРЕБС: Вам, наверное, известно, насколько сильны мьь Нам известно, насколько вы сильны.
ЧУЙКОВ: Я не хочу умалять ваши силы или преувеличивать свои силы. Но я гарнизону Берлина не завидую. Я в Сталинграде оборонялся, у меня положение было несколько лучше, чем у вас.
КРЕБС: Мы готовы драться до последнего.
ЧУЙКОВ: Честь и слава дерущимся до последнего.
КРЕБС: В случае уничтожения единственных легальных лиц, знающих завещание Гитлера, не смогут идти переговоры. Как же вопрос с правительством?
ЧУЙКОВ: Ейбогу, я не могу по этому поводу ничего сказать. Я в состоянии решить вопрос о безоговорочной капитуляции. Всем жизнь сохраняется. О дальнейшем — я не уполномочен.
КРЕБС: Если мы капитулируем, мы не будем в состоянии как легальное правительство существовать. Этот кусочек Берлина — решающий для всей Германии.
ЧУЙКОВ в полевой телефон: Какие дела у вас? Продвигаетесь? А делегация[28] выехала или нет? Сопротивление есть или нет? Хорошо, ждите. Понятно, правильно, хорошо. (К генералу…) Пока что ваш гарнизон капитулирует.
