От этих городов остались лишь имена и развалины. Люди разных стран совершают паломничества к раскопкам Карфагена, Трои, Вавилона, Персеполя, Микен, Пальмиры…

Книга "Тайны городов-призраков", написанная автором многих трудов по вопросам археологии, в том числе книги "Тайны археологии", вобрала в себя хронику археологических открытий, историю основания, славы и гибели центров древних цивилизаций, широкую панораму того, чем дышали, как выглядели, поступали и во что веровали их жители.

При рождении все города — как дети, потому что родители их — люди. Города появляются на свет, растут и воспитываются, затем проживают юность и зрелость (иногда — гусарскую, иногда — Акакия Акакиевича) и, в конце концов, умирают: одни от старости, другие — вдруг, после природной или социальной катастрофы. Все города смертны. Разносившаяся по сирийским пустыням песня легионеров, где припевом звучало "Но вечен Рим!" — пустое бахвальство, аналогичное заявлениям Агасфера. Рим тоже когда-нибудь умрет, а не вечен он уже потому, что Вечность, как реальное понятие, — палка о двух концах, между тем дата основания Рима известна (следовательно, он смертен). Умер же Византии, уступив территорию Константинополю, умер и Константинополь, уступив Стамбулу (и если бы в прошлом веке Скобелеву позволили его взять, то умер бы и Стамбул, и на его месте сейчас стоял бы какой-нибудь Царьград или Александров, или база украинского флота Босфорская Сечь). У городов даже есть кладбища (не исторические энциклопедии, а самые настоящие): так, один археолог насчитал в радиусе 30 километров от Вавилона 120 мертвых городов. На территории самой России мертвых городов тоже не меряно и даже толком не считано. Наконец, существуют города, которые присутствуют только в людской фантазии: это и столица Атлантиды, и Китеж, и Светлояр, и город Глупов, и Город Солнца, и семь городов Сиболы в стране Эльдорадо, которой нет на карте.

Города повторяют людей и тем, что каждый имеет свой характер, причем не всегда приглядный. Абсолютно порядочных и психически здоровых городов, как и людей, просто не существует. Сразу вспоминается фраза античного автора: "В Таранте (он и сейчас существует) пить начинают с утра, и к обеду весь город ходит пьяный". Абдеры считались городом дураков, хотя в них родился Демокрит. Афины сравнивали с проституткой: все восхищались и пользовались ею, но никому не приходило в голову жениться. Фивы вошли в историю как родина кровосмесительства.

Другие города знамениты лишь каким-нибудь человеком, имя которого всплывает одновременно с названием города. Многие люди тоже вошли в историю единственным подвигом или поступком. Эфес знают потому, что Герострат сжег храм Артемиды; Галикарнас — тем, что здесь родился отец истории Геродот; Митилена знаменита поэтессой Сапфо; Карфаген многие помнят лишь по фразе Катона (см. ниже) от Гадеса — самого западного города древнего мира — у нас остались слова «ад» и "гад".

Города делятся на «мужские» — которые берут и уничтожают, — и «женские», которые взять нельзя, но можно уговорить в конце концов сдаться. Впрочем, есть и «женские» города с мужским характером; такие насилуют и бросают в непотребстве, хотя они заслуживают иного. Даже имена у городов человеческие: то ласковые (Лариса или София), то такие, что язык сломаешь (Сехешфехешвар или Бандырма). Существуют и города, которые ничем себя не проявили, а только были свидетелями чьей-нибудь драки: Фарсал, Херонея, Полтава.

И все-таки, что такое есть город, что под ним понимать? Применительно к нашей ситуации русский толковый словарь ответит, что это древнее поселение, огороженное и укрепленное стеной для защиты от неприятеля, центр ремесел и торговли. Однако Спарта никогда не имела стен, хотя являлась городом. ("Лучшие стены — доблесть граждан", — спартанская поговорка.) В любой европейской стране обязательно добавят, что городу необходимо иметь собственный статут. или уложение. В древности только греческие полисы и римские муниципии (да еще два-три исключения) имели собственные законы и органы управления. Ни один город Востока, глубинной Африки или доколумбовой Америки ничего подобного не знал. По крайней мере, до нас никаких сведений об этом не дошло. И в современном понимании ни Иерихон, ни Чатал-Гуюк, ни Ур, ни Са-марра городами не являлись, хотя и были огорожены от неприятеля, и ремесла с торговлей развивали. Они возникали как поселения рода и, просуществовав несколько тысячелетий, попадали в зависимость от какого-то царя, столица которого тоже не являлась городом (в нашем понимании), ибо не имела ни собственных законов, ни собственной дифференцированной власти. Потом эти города погибали или умирали, и последние горожане (если таковые оставались в живых) разбредались по свету. Участь их, как правило, была незавидна, поэтому за родину в стародавние времена держались гораздо крепче, нежели теперь. Итак, под городом в данной книге будет пониматься стационарное, защищенное укреплениями поселение, жители которого были связаны общими родственными, хозяйственными и культурно-религиозными узами. Приведенное — и весьма условное (ибо это не диссертация об отличии городов от селищ) — определение не распространяется на греческие полисы (города-государства) и римские муниципии (то же самое с некоторыми оговорками).

Иисуса Навина, который после исхода из Египта и смерти Моисея возглавил израильтян, извиняет только то, что он не знал, сколько лет Иерихону (правильнее было бы «Иерихон», но уже привыкли) и что это первый город на земле. Но, как всякому кочевнику (а евреи тогда были скотоводами), города Навину претили, тем более со столь крепкими стенами. Согласно воле Яхве, беженцы должны были завоевывать цветущий Ханаан и поселиться там навеки.

Первым городом на их пути почему-то оказался Иерихон (вопрос этот не прояснен до сих пор): он никаким образом не лежал ни на пути из Египта, ни на пути из пустыни. Да и до него должно было встретиться немало селений, но евреи, видимо, сознательно обошли их стороной. Крепость испокон веков считалась неприступной (хотя ее и брали еще за пять тысячелетий до описываемых событий), поэтому Иисус выслал разведчиков. Очевидно, лазутчики подтвердили самые худшие опасения израильтян относительно мощи иерихонских стен; ибо предпринятая Иисусом-полководцем тактика осады не имеет аналогов в мировой истории. И надежд на ее повторение не предвидится.

Брали Иерихон так.

Справив пасху, Иисус приказал всему мужскому населению Израиля подвергнуться обряду обрезания, который не применялся со времен исхода. После этого израильтяне на протяжении шести дней ходили на безопасном для жизни расстоянии вокруг стен Иерихона. Шествие возглавляли воины, за ними шли мужчины и обреченно (для иерихонцев) дули в дудки и трубы, следом жрецы несли ковчег, а замыкали эту процессию старики, женщины и дети. Всего 4 миллиона человек, и все зловеще молчали, воздух оглашали только вой и свист дудок. Осажденные, раскрыв рты от удивления, наблюдали столь странные маневры, подозревая магический смысл происходящего, но не сдавались на милость богоизбранного народа. На что они надеялись — непонятно. Возможно, на помощь собственных богов.

На седьмой день Иисус Навин (кстати, в нарушение завета отдыхать на седьмой день) решился на штурм. Теперь он не ограничился однообразным хождением по кругу. Израильтяне обошли стены шесть раз, сохраняя гробовое молчание. На седьмом круге они дружно и громко возопили. Стены не выдержали криков и воплей — и рухнули. Вероятно, вместе с ними попадали в обморок и ханаанейцы… Израильтяне ворвались в город и перебили всех жителей до единого, не пощадив даже животных. Факт в истории — беспрецедентный, но так утверждает Библия. Примеров подобного геноцида не знает даже последняя мировая война. Пощажена была только содержательница постоялого двора Раав, которая пустила переночевать израильских лазутчиков и этим спасла их жизнь. Сам город был сожжен дотла. Иисус Навин на всякий случай проклял его.