Хороший вкус лучше плохого, но и плохой лучше, чем отсутствие всякого.

…Художник — будь то музыкант, живописец, скульптор или писатель — дитя многих поколений, воистину верующих, которые с высоко поднятой головой шагали, не сводя глаз с путеводной звезды.

«Шедевры» и «талантливые вещи» растут, как шиповник, а потом их охотно сваливают в компот.

Люди жили веками среди гор и дремучих лесов, пока не поняли, как много в них поэзии. Может быть, наши потомки увидят фабричные трубы алыми, как горные вершины, а уличные фонари — естественными, как деревья.

Искусство — в ограничении; одна из самых красивых частей картины — это рама.

О вкусах не спорят: из-за вкусов бранятся, скандалят и ругаются.

Мечта — не ложь, а воплощенье.

Тот, кто любит розу, должен служить розе… своими руками.

Быть изобретательным и оригинальным — вовсе не значит быть экстравагантным и глупым. Сделайте милость, дайте новому миру изящное и достойное платье.

Люди будущего не будут оснащены наподобие телефонных столбов или выглядеть так, словно только что выскочили из механической мастерской. Они не будут носить костюмов из целлофана, освещенных неоновыми лампочками, или ещё чего-нибудь в этом роде. Не забывайте, что самые экстравагантные костюмы, известные человечеству, — это костюмы, в которые наряжались дикари для церемониальных плясок.

Стиль — что нос: двух одинаковых не бывает.

Критики, как и другие люди, видят то, что ищут, а не то, что у них перед глазами.

Ни мертвый язык, ни мертвая цивилизация никогда не смогут взволновать мир.

Творчество, если оно обладает хоть какой-то ценностью, всегда будет результатом усилий того более разумного существа, которое остается в стороне, свидетельствует о происходящем, держась истины, признает необходимость свершающегося, однако отказывается обманываться насчет подлинной природы событий.

Право, само слово «поэзия» вызывает либо пренебрежение, либо неловкость у девяноста восьми человек из ста.

Способность творить появляется лишь тогда, когда развита способность обеспокоиться.

В конце концов, что помешает человеку разорвать всё, что он написал.

Музыковед — это человек, который умеет читать музыку, но не способен ее слушать.

Духовые оркестры очень хороши на своём месте — на открытом воздухе и на расстоянии в несколько миль.

Возьмите марсианина и покажите ему коллекцию произведений Ботичелли, Перуджино и Рафаэля. Разве сможет он догадаться по ним об условиях жизни, описанных у Макиавелли?

Даже рой наших страстей и мнений поддается красоте вечности; а поддавшись ей, замечает свое собственное безобразие; а заметив свое безобразие, стремится себя изменить.

Ученые и художники — это люди, верящие в то, что мы неопределённо называем идеалами. Но что такое идеал? Идеал есть всего лишь увеличенная проекция какой-нибудь из сторон личности.

Чем только не бывает искусство; но на практике оно обычно служит неким духовным заменителем алкоголя и шпанских мушек.

Какие чудеса стали бы доступны Бернини, будь у него прожекторы.

Трагедия — это фарс, вызывающий у нас сочувствие, фарс — трагедия, которая происходит не с нами.

Мечта — не уход от действительности, а средство приблизиться к ней.

Находит гордость в песне цену, И скорбь — венец.

Не бывает умных опер, ведь люди не поют вслух громким голосом, когда находятся в здравом уме.

Наилучшее время для обдумывания будущей книги — когда вы болтаете, перемывая чьи-то косточки.

…Если бы мы существовали в виде коров и ходили на четырех ногах, вся основа скульптуры была бы совершенно иной.

Средний переходный размер недостаточно отрывает мысль от повседневности.

По-моему, идея искусства губительна для творчества.

Я с превеликим подозрением отношусь к тому, что объявляют произведением искусства ещё на стадии создания.