Когда я прочел этот отрывок Джилиан, она спросила, откуда у моего героя такая уверенность, что это — та самая комната, ведь в то время особенного разнообразия в обоях не было. В одном районе могли быть десятки домов с одинаковыми обоями…
Я сказал ей, что истина напрямую происходит из поэзии.
СТЮАРТ: Оливер позвонил и сказал, что единственное, что мешает Джилиан принять положительное решение, это обои. Странные у людей возникают идеи, когда речь заходит о том, где им жить.
Им нужна новая посудомоечная машина. Та, что у них, уже еле дышит.
СОФИ: Папа говорит, что мы переезжаем в другой, новый дом, который красивее и больше. А мама говорит, что нет — никуда мы не переезжаем.
Я спросила: а мы можем это себе позволить? А бни сделали вид, что не слышат.
Тогда я спросила: а если мы переезжаем в другой, большой дом, можно, мы заведем кошку?
Они сказали: посмотрим.
МАРИ: Плуто-кот. Плуто-кот.
ЭЛЛИ: Оливер позвонил и сказал, что я очень понравилась Стюарту, но он такой робкий, так что, может быть, мне придется самой сделать первый шаг. Оливер распинался на эту тему минут, наверное, двадцать. Все сыпал намеками и недомолвками. Я ответила, что Стюарт — очень милый, но меня не особенно привлекают разведенные дядечки средних лет. Чтобы это сказать, мне хватило восьми секунд. И без всяких намеков.
СТЮАРТ: Оливер позвонил и сказал, что я очень понравился Элли, но она девушка робкая, так что, может быть, мне придется самому сделать первый шаг. Я ответил, что единственный «шаг», который я запланировал на ближайшее время, это их с Джилиан переезд. Он обозвал меня робким скромником и добавил, что он же видит, что мы очень друг другу понравились.
Почему, интересно, Оливер так уверен, что мне до сих пор нужна его помощь в делах сердечных? Тем более, что и раньше от него было мало толку в смысле какой-то помощи. Пару раз мы ходили с ним на свидания «пара на пару», но его покровительственное ко мне отношение очень быстро мне надоело. Я ничего не имею против, когда надо мной подшучивают, но в случае с Оливером эти дружеские подколы неизменно приобретали характер пьяной агрессии. А вся его помощь сводилась к пространным лекциям на тему, как я сильно нуждаюсь в помощи. Реальной помощи, разумеется, не было никакой.
Я и тогда в его помощи не нуждался, и уж тем более не нуждаюсь сейчас. Я вполне в состоянии заметить, что Элли — очень красивая и привлекательная молодая женщина. И я знаю, как пользоваться телефоном.
Еще одно преимущество переезда: может быть, в том районе карри с доставкой на дом будет более качественным.
ОЛИВЕР: Мистер Черрибум прислал мне газетную вырезку со статьей о том, что в средние школы города необходимо послать уполномоченного представителя от правительства, которые «справится» с ситуацией, сиречь подавит вооруженные бунты и переведет наркотики из разряда обязательных предметов в разряд факультативных. Означенный уполномоченный представитель явно стоит наравне с академией мистера Тима в вопросах доставки продуктов и морального облика персонала.
Послушайте, меня не надо ни в чем убеждать. У нас все решает мадам, и мы все это знаем. Я — всего-навсего папское государство на ножах с Меттернихом.[84]
СТЮАРТ: Оливер мне сказал, что мне надо все обсудить с Джилиан. Очередная директива из Министерства ненужных советов. Мы пообедали вместе. Первое, что она мне сказала — и это было вполне в ее духе, — что она не принимает милостыню. В ответ я сказал, что я и не думал платить за нее — за обед мы платим «по-голландски», то есть каждый сам за себя.
Джилиан — она такая. Всегда знаешь, чего от нее ожидать. Я понимаю, что в моих устах это звучит странно, по меньшей мере — если учесть, чем закончился наш брак. Но теперь, когда я вспоминаю об этом — а я вспоминаю достаточно часто, — я понимаю, что она меня не обманула, на самом деле. Может быть, она обманула себя самое, но это уже другое. Когда я спросил у нее, что и как, она мне сказала правду. Когда мы с ней расстались, она взяла всю вину на себя. Когда мы делили имущество, она запросила значительно меньше, чем могла бы взять. И теперь я уверен, что она не спала с Оливером, пока не ушла от меня окончательно, хотя тогда я был почти уверен, что они спят. Так что, в общем и целом, можно сказать, что она вела себя безупречно. Хотя с моей точки зрения, она повела себя просто по-свински.
Я пошел у нее на поводу. Сказал, что я запрошу с них арендную плату — и не самую низкую. Что, в свою очередь, как я очень надеюсь, поможет Оливеру собраться и найти себе то, что нормальные люди называют приличной работой. Естественно, как у постоянных съемщиков у них будет право выкупить дом в полную собственность. Я, со своей стороны, обязуюсь отремонтировать и отделать дом. Таким образом я косвенно затронул и мучительный вопрос обоев. Я также упомянул, что в том районе школы гораздо лучше. В качестве подарка на новоселье, если это не будет расценено как оскорбление, я хочу подарить им кота по кличке Плуто. И когда я почувствовал — тем самым инстинктом, который развивается у людей, постоянно ведущих переговоры, — что еще один пункт, еще одно предложение склонит чашу весов в нужную сторону, я добавил — без какой-либо предварительной подготовки; мне пришло в голову, я и сказал, — что раз уж я не знаком с воротилами Голливуда, может быть, я смогу предложить Оливеру работу у меня в фирме. Разумеется, если это не будет расценено как милостыня. Потом я отсчитал половину от суммы, указанной в счете. И чаевые тоже поделил пополам.
ДЖИЛИАН: Стюарт необыкновенно щедрый. Да, именно так. Будь он обыкновенно щедрым, было бы проще сказать ему: нет, спасибо, мы вполне в состоянии о себе позаботиться, так что мы как-нибудь сами справимся, большое спасибо. Но он не ввалился к нам, исполненный благих намерений, с предложениями «от щедрот души» — нет. Он подумал о том, как нам будет лучше, а против такого трудно устоять. Девочки называют его «просто Стюарт», вроде как шериф или типа того, и, как ни странно, ему это очень подходит. Он действительно просто Стюарт.
Оливер говорит, что я гордая и упрямая и поэтому не хочу принимать предложение Стюарта. Но дело не в этом. Меня удерживает не «что», а «почему». Мы все ведем себя так, как будто Стюарт пытается возместить нам какой-то ущерб. Как будто он нам что-то должен. А это неправильно. Правильно было бы — должно было быть — наоборот. Оливер, похоже, этого не понимает. Почему-то он принимает как должное, что если Стюарт преуспел в жизни, то от этого должна быть какая-то выгода и ему, Оливеру. Так что Оливер считает, что я — слишком щепетильна, а я считаю, что он — слишком самодовольный. А Стюарт говорит: так будет лучше для всех, это же очевидно. Но так ли это?
СТЮАРТ: В агентстве по сдаче внаем говорят, что на выселение квартирантов уйдет полгода, если не больше. Я сказал, что собираюсь сам жить в своем доме, а мне сказали, что уведомление о выселении следует подавать заранее, по всей форме и т. д., и т. п. В общем, в агентстве мы ни до чего не договорились, и я поехал лично переговорить с жильцами. Было немного странно и страшновато опять возвращаться в тот дом, но я попытался сосредоточиться на вопросах, которые мне предстояло решить, то есть думать только о деле. Дом разделен на три части, арендуемые отдельно. Я переговорил с каждой из трех семей. Я сделал им очень заманчивое предложение. Объяснил, что мне нужно, чтобы дом освободился быстрее, поэтому у них будет время подумать, но только не слишком долго. Я говорил с ними прямо, без обиняков. Я даже изобрел беременную жену, которая должна вот-вот приехать ко мне из штатов. Что-то вроде того.
И не надо так на меня смотреть. Я не выбрасывал бедных сироток на улицу в лютую зиму. Я не нанял бандитов для пущей убедительности. Я предложил им сделку. Это как если вы покупаете билет на самолет, но нужный вам рейс переполнен, и вам предлагают скидку в сто фунтов, чтобы вы полетели следующим рейсом. Если вы очень спешите и если сто фунтов для вас — не деньги, тогда никаких вопросов; но если вы, скажем, студент и у вас много времени, вы наверняка согласитесь на подобное предложение. Денежная компенсация за неудобство. Вы не обязаны соглашаться, и в любом случае у вас нет повода обижаться на авиакомпанию, правильно?
