Вдруг очередь закончилась, и я понял, что не вижу или не могу вспомнить среди всех этих людей похожего на того, кого я встретил. Лунько отсеял две трети техников, насчёт которых я был уверен. Теперь остались только похожие по комплекции, всего десять человек, но даже так я не мог определить, кого из них я видел. Мне хотелось уйти быстрее и забиться в свою комнату.

-- Нет, я не могу вспомнить,-- виновато сказал я.

-- Посмотри ещё раз.

Я всматривался ещё минуту, но снова признал своё поражение.

-- Здесь точно все?-- спросил капитан у Лунько.

-- Да, и бригадиры тоже.

-- Скорее всего, он был только одет в форму техника или инженера,-- предположил Фаррел.-- Вполне возможно, что его действительно здесь нет,-- а затем обратился к оставшимся.-- Ни у кого не пропадала спецовка или другая одежда в последнее время?

Те наперебой стали отвечать, что нет. Среди голосов я узнал один, того, кто кричал мне вслед, когда я чуть его не сбил.

-- Это он!-- воскликнул я, указывая на второго слева.

Тот среагировал мгновенно, блеснул нож. Преступник схватил ближайшего техника -- чиркнула голубая молния. Оба рухнули.

Я огляделся, пытаясь понять, что произошло. Один из бойцов охранения держал в руках парализатор. Оставалось только удивиться молниеносной реакции десантника. Жаль, что своего слегка зацепило...

Допрос состоялся только через час, когда террорист пришёл в себя. За это время я успел вернуться в лазарет, где Ольга просканировала меня и с удовлетворением кивнула головой:

-- Энцефалограмма выравнивается.

-- Как это выравнивается?-- раздался голос Ястреба.-- Он уже ещё не того...

-- Это выражение такое,-- ответила она искину.

-- Вот так всегда,-- пожаловался я.

-- Он тоже личность, со своим характером. Он как мы.

-- Спасибо, Ольга. Ты мой кумир,-- ответил компьютер.

-- Ну, отмечаю, что есть. За последние полтора года ты сильно изменился.

-- Вы часто так разговариваете?-- спросил я.

-- Да, мне это нравится,-- ответила врач.

-- И мне тоже,-- ответил искин.

-- Видишь, я ему разрешила не стучаться. Он мне друг.

-- Взаимно.

Я не стал излагать свои мысли по поводу человечности машин. Это могло бы повредить моего "воспитанника", ведь они воспринимают всё как дети. Не то, чтобы он мог обидеться, нет, просто подобная метаинформация могла бы повредить некоторые логические цепочки, которые, как мне казалось, находились в шатком равновесии. Да, я привык к тому, что Ястреб ведёт себя как человек, мне даже это нравилось, но не стоит забывать, кто он есть и почему. Если случится непоправимое, виноват буду я, и там, увы, уже не сыграют роли никакие личные симпатии.

Ольга сообщила, что основные параметры функционирования мозга возвращались в норму, вот только как обычно порекомендовала мне полежать, чем я и занимался всё время, до того, как позвонил Главный инженер Вязов и сказал, что меня ждут.

На допросе присутствовали всё те же лица да ещё помощник Белоусова Геннадий Алексеевич Радненко. Почему он здесь, я не понимал, но если его вызвали с планеты, то должны быть веские причины. Моя задача состояла в том, чтобы узнать о деталях атаки на искин рейнджера и сделать выводы. Информация весьма важная и пригодится в дальнейшем при восстановлении. Сидел я сбоку и рассматривал человека, который создал нам столько трудностей. Он был среднего возраста и среднего роста, широкий в плечах, но в целом ничего необычного, хотя не представляю, кого я ожидал увидеть. Загнанного в угол зверя, выставившего вперёд свои иглы? Нет, совершенно не похож, хотя чувствовалась моральная подавленность, но смотрел на всех не без некоторого превосходства и уверенности в своей правоте. Может быть, это злость?..

-- Итак, ведущий техник, Бернар Эдуардович Проговский,-- начал Лунько и отметил.-- Аристократическое имя. Вы аристократ?

-- Да.

-- Во времена пошли... Когда начали заниматься преступной деятельностью?

-- Я никогда не занимался преступной деятельностью.

-- Вы поняли вопрос. С какого момента вы связаны с ДОЗ?

Бернар оглянулся, словно бы кто-то стоял за его спиной, но там никого не оказалось: охрана находилась у входа в помещение.

-- Два года.

-- Значит, вас завербовали, когда вы уже служили на Ястребе.

-- Получается, так...

-- Я так понимаю, отрицать, что вы взорвали склад, не будете?

Проговский не ответил.

-- Вам объяснили, зачем вы должны это делать? Хотели остановить исследования системы?

-- Да.

-- Зачем это нужно ДОЗ? Неужели вы хотите, чтобы война была проиграна?

-- Нет,-- ответил Бернар,-- мы хотим, чтобы она закончилась.

-- Этого хотят многие. Каким образом неудача экспедиции повлияла бы на исход войны?

-- Каргонцы не хотят здесь нас видеть,-- обратился Проговский к капитану.-- Неужели вы не чувствовали сомнений?

Лицо Фаррела не дрогнуло, но насколько я знал, предприятие мы проворачивали крайне опасное, на грани фола. В этом преступник был прав.

-- И всё-таки,-- продолжал Лунько.

-- Вы провоцируете их.

-- И всё?

-- Лига Наций ищет здесь новые виды оружия, уничтожения, порабощения. Чем вы лучше каргонцев?

-- Мы не объявляли войну и не атаковали их планеты. Мы защищаемся, а не атакуем. Неужели вам не жаль погибших на Проксиме-2?

-- Новое оружие -- не выход...

-- А взрыв, выход?

-- Я никого не убил.

-- Во время нашего похода,-- поправил Лунько.-- Однако ДОЗ не чурается грязных способов. Сами знаете чего.

-- Я бы никогда не пошёл на это без необходимости.

-- Вы не верховный главнокомандующий, и мы не на заседании генштаба, чтобы видеть всё картину сразу,-- прекратил, чуть было не разгоревшийся, спор начальник Службы Безопасности.-- Убеждённость в своей правоте не снимает ответственности. Давайте продолжим: кто вам помог на корабле?

-- Никто. Я один,-- твёрдо ответил Бернар. Почему-то мне показалось, что он говорит правду, хотя я порою казался себе излишне доверчивым.

-- Допустим.

-- Кого вы можете назвать из членов ДОЗ?

-- Не могу.

Лунько хмыкнул и сказал:

-- И всё-таки кто-то же курировал вашу работу, направлял её...

-- Я не знаю имени этого человека. Я его видел только один раз.

-- У вас будет время подумать об этом до возвращения на Землю. Прошу...

Дальше следовала моя очередь задавать вопросы. Бернар не стал утаивать от меня деталей атаки. В принципе, я и так уже понимал в общих чертах, но детали никогда не бывают лишними. Надеюсь, он сказал правду, хотя, согласитесь, для этого у Проговского не было никаких причин.

Моя работа была выполнена, и я ушёл. Атмосфера душила и гнала прочь. Нет, такие игры не для меня, хотя, если честно, считал, что Бернар получил по заслугам... или получит, это уже неизбежно. И ещё, что успокаивало: мою работу отметил капитан и оценил высоко. Помню, как месяц назад стоял на мостике, тогда Фаррел казался мне недостижимой высотой, а сейчас я увидел, что он тоже человек, не бог и не герой, такой же, как и все, со своими сомнениями и даже фобиями. Просто он знает, чего хочет и добивается этого.

Я сел на своё рабочее кресло уже с чувством глубокого удовлетворения. Да, далась победа нелегко, но самое главное, я спас Диму от экзекуции, спас корабль от террориста, спас Ястреба от стирания. В общем, всех спас.

Сирена желтой тревоги раздалась, когда по корабельному времени была ночь. Большая часть команды уже вернулась в свои каюты, чтобы на время уйти от действительности в мир сна. Фаррел как раз планировал заняться тем же, но вышло совсем не так, как он рассчитывал. Сигнал остановил капитана, когда тот снимал китель.

В это же мгновение заработал коммуникатор: вызывал старпом Надеев.

-- Что случилось?-- вместо приветствия спросил Фаррел.