— Спасибо, — Иванов посмотрел на друга.

— За что?

— За понимание…

Утром в лётной столовой Костин и Ващенка ограничились чаем, а Иванов съел весь завтрак.

— Ну что, други мои? — после плотного завтрака настроение Иванова улучшилось, и он решил пошутить. — Наверное, больше я вас к девчонкам не отпущу. После них вы, как я погляжу, садитесь на диету, чем нарушаете неписанный лётный закон: «Сон и питание — основы летания!».

Ващенка и Костин хмуро покосились на своего командира, не оценив затасканной шутки.

— Ну да! — озадачено произнёс Иванов. — Похоже, что эти «вампирши» у вас не только здоровье высосали, но и чувство юмора тоже.

— Ничего они не высосали, — без настроения ответил Костин. — Водка плохая.

— А вас в школе не учили, что водки хорошей не бывает? — Иванов серьёзно поглядел на подчинённых. — Меру надо знать!

— Ладно, Саня, — попросил Ващенка. — Нам и так хреново. Кончай нас «лечить».

— Вечером договорим! — Иванов многообещающе посмотрел на подчинённых. — А сейчас — по рабочим местам! И не усните там!

Костин с понурым видом отправился готовить к вылету свой вертолёт — ему предстояло целый день болтаться в воздухе. А Иванов с Ващенкой после общего построения решили помочь Мельничуку проводить регламентные работы на своей машине. Но Иванова вызвали к командиру полка.

Не ожидая ничего хорошего после своей вчерашней выходки, Иванов вошёл в лётный класс, где уже сидело всё командование полка и командир эскадрильи.

— Здравия желаю! — бодро поздоровался Иванов с присутствующими. Затем, соблюдая Устав, обратился к командиру полка:

— Товарищ полковник, майор Иванов по вашему приказанию прибыл.

— Проходи, — указал рукой командир на место ближе к столам, за которыми сидело начальство.

— Майор Иванов, вы знаете, зачем вас пригласили? — задал вопрос начальник штаба.

— Догадываюсь, — ответил Иванов, глядя на стену прямо перед собой.

— Вы понимаете, что вопрос очень серьёзный?

— Понимаю, — Иванов посмотрел начальнику штаба в глаза. — От ответственности никогда не бегал.

С разрешения командира полка слово взял замполит. Его пятиминутное выступление содержало много общих фраз типа: «всегда нарушал…», «безответственно относился…», «проявляет грубость и невоспитанность…». Закончил речь Косачаный так:

— Майор Иванов может позволить себе при подчинённых пререкаться с начальниками, оскорблять вышестоящих командиров! Вчера при мне и в присутствии всего звена Иванов самым наглым образом унизил честь и достоинство командира эскадрильи. Такое поведение не достойно звания офицера! Он разлагает дисциплину и подчинённых. Он подрывает все армейские устои. Для него даже Президент и наше правительство — не авторитет! Он ведёт вредные разговоры с людьми, сочиняет и поёт ненужные песенки. Это вместо воспитания подчинённых в духе патриотизма и любви к Родине! Сам ходит в «самоволки» и поощряет к этому их. Дай ему волю — он ещё не то натворит! В звене — бардак! Постоянные пьянки и игры в карты!

Наступила тяжёлая пауза, которую прервал командир полка вопросом:

— Вам стали тяжелы майорские погоны?

— Никак нет, — Иванов продолжал смотреть в стену.

— Так почему же вы — старший офицер, командир — подрываете дисциплину и ведёте себя хуже любого безответственного лейтенанта? За месяц мне уже надоело постоянно слышать вашу фамилию!

— Извините, — Иванов посмотрел в глаза командиру полка. — От подполковника Косачаного?

— И не только от него. — Командир отвёл взгляд и после короткой паузы бросил с раздражением:

— Все виноваты, кроме вас самого. Это плохая черта! А что у вас в звене?

— Звено всегда готово выполнить любое задание. Лётчики обучаются прямо при выполнении боевых задач. Неопытных на сложные операции одних не отпускаю. Потерь в звене нет. Срывов боевых вылетов по вине лётного состава тоже нет.

— Прямо отличники! — воскликнул замполит. — Уже «отличились»! Комиссий и прокуроров нам только тут не хватало!

Командир полка бросил тяжёлый взгляд на Косачаного, и тот замолчал. Затем командир посмотрел на Иванова.

— Летает твоё звено нормально, — переходя на «ты», сказал командир. Но мне докладывают, что твои люди пьют и бегают по ночам неизвестно где.

— Он и сам сегодня ночью отсутствовал, — добавил командир эскадрильи.

— Вот видите! — воскликнул замполит.

— Почему ты покинул расположение без разрешения? — тон командира полка стал жёстче.

Понимая, что неприятности только начинаются, Иванов ответил:

— Вчера вечером после разговора в расположении звена с подполковником Косачаным я пошёл искать своего лётчика-штурмана, потому что сам отпустил его. Но отпустил по известному адресу. Там проживает его девушка, и отношения у них серьёзные. Добрался до её дома я только во втором часу ночи. Поэтому не стал тревожить до утра и вернулся в расположение. То, что я не собирался никуда уходить, может подтвердить подполковник Косачаный. Когда он пришёл в звено, я уже спал.

— Одетым, — подтвердил замполит. — А все остальные в карты «резались».

— Играют не только в моём звене, — ответил Иванов.

— Опять ты на других показываешь! — взвился Косачаный. — Умей отвечать за себя!

— Отвечать готов. А пьют и играют везде…

— Моё мнение, — обратился замполит к командиру полка, — направить в его часть характеристику с выводом о несоответствии занимаемой должности. И пусть там с ним разбираются!

— Разрешите? — обратился к командиру начальник штаба полка подполковник Гриневский.

— Говорите, Николай Иванович, — кивнул командир.

— Анатолий Иванович, — обратился Гриневский к командиру эскадрильи, — насколько мне известно, вы раньше служили с Ивановым?

— Да, в одной части чуть больше года, — подтвердил комэск.

— Скажите, Анатолий Иванович, — продолжил Гриневский, — как характеризовался по службе Иванов тогда?

— Неплохо, — после некоторой паузы ответил комэск.

Начальник штаба обвёл глазами всех присутствующих, достал из лежащей перед ним папки верхний листок и, заглядывая в него, прочитал:

— Иванов три года назад, летая в сложнейших условиях Камчатки, получил квалификацию «Военного лётчика первого класса». В двадцать семь лет он уже командовал звеном и характеризовался по службе только положительно. В двадцать восемь — Иванову присвоено воинское звание «майор». За Афганистан Иванов награждён орденом Красной Звезды и орденом «За Службу Родине». От Афганского Правительства Иванов награждён афганским орденом Звезды. Кстати, в тот период Иванову предложили Академию. После Афганистана от предоставленной возможности поступления в Академию он отказался. Ещё одним орденом Красной Звезды майор Иванов награждён за проведение спасательной операции на Курилах. От следующей предложенной возможности поступления в академию Иванов тоже отказался. Также майор Иванов имеет ряд медалей. Из них такие, как «За отличие в воинской службе первой степени».

Гриневский снова обвёл взглядом всех присутствующих и продолжил:

— Кто, уважаемые товарищи, здесь может похвалиться подобными наградами?

И добавил, посмотрев на командира полка:

— Кроме командира, конечно.

— Николай Иванович, не скромничайте, — ответил командир. — У Вас наград не меньше моего.

Иванов посмотрел на сидящих за столом. По растерянному выражению лица Косачаного он понял, что информацию об орденах замполит слышит впервые. «Знать надо свой личный состав», — со слабеньким чувством удовлетворения подумал Иванов.

Глядя на Иванова, все молчали, поэтому снова заговорил начальник штаба:

— То, что характер у майора Иванова «не сахар», все присутствующие знают. Но он лётчик — от Бога! И лидер, на которого равняются, за которым идут люди. И в звене у него дела не хуже, чем у других. Поверьте, — начальник штаба задержал взгляд на замполите, — я не огульно защищаю Иванова. Факты говорят за себя. Экипажу майора Иванова можно доверить любое самое сложное задание. И любой из нас чувствует себя спокойнее, когда ведомыми у него — парни из звена Иванова.