— Не знаю… — соврать ей он не мог.

— И я тоже не знаю, — она думала вслух о своём.

В этот момент на соседней кровати неожиданно наступила тишина. Через минуту с неё поднялась Иринка и голая продефилировала в ванную комнату. Иванов усмехнулся такой дерзости и спросил в темноту:

— Миша, как успехи?

— Два-один — в мою пользу! — раздался довольный голос.

— Смотри не продуй, она игрок сильный! — предостерегла Ковалёва Наталья.

— Это Саня честь команды не блюдёт. А у нас всё по графику. — Голова Ковалёва показалась над кроватью. — Вы, постельные философы, делом, что ли, не будете заниматься? Может, хватит нюни распускать? Утро скоро.

— А вот, что ли, и не будем! — в тон ему ответила Наталья.

— Ну, я Саню честно предупреждал, что после тебя он будет иметь мозоли на руках и невыспавшийся вид. — Голова Ковалёва исчезла.

— Это почему? — не поняла солдатской шутки Наташа.

— От суходрочки! — негромко заржал Ковалёв, и его голова снова вырисовалась над кроватью.

— А у нас не это главное, — произнесла в Мишкину сторону Наталья.

— Во-во, — парировал Михаил. — Когда главное не получается, оно и не главное совсем…

Камень, нет, целый булыжник был брошен в огород Иванова, а такого он потерпеть не мог.

— Ну всё, Наташка, сдавайся! — с этими словами Иванов силой повалил её на кровать, рискуя заработать не одну пощёчину, сорвал простыню и, удерживая за руки, попытался полностью использовать преимущества положения сверху. Но девушка оказалась сильнее, чем он предполагал, она сопротивлялась, как дикая тигрица: изворачивалась всем телом, царапалась, пиналась коленями и больно впилась зубами в его левое плечо. У Иванова в жизни было немало разных женщин, но ещё никогда ему не приходилось иметь дело с таким отчаянным сопротивлением. Прижавшись спиной к стене и почувствовав надёжную опору, Наташка со словами: «Силой ты меня не возьмешь!» — дала коленом в живот Иванову такой пинок, что тот слетел с кровати, грохнувшись всем телом о деревянный пол, и задохнулся от боли в кишках.

Он не сразу оправился от удара. Но, отдышавшись и выругавшись, с чувством оскорблённого мужского достоинства Иванов ринулся в новую атаку. Снова поймав Наташку за руки и повалив её всем своим весом на спину, он крикнул Михаилу, со своей кровати с интересом наблюдающему за ходом горячей схватки:

— Мишка, да помоги же, чёрт! Подержи её!

— Не вздумай! — зарычала, как дикая кошка, Наташка. — Убью!

Михаил самоотверженно полез на помощь товарищу с кровати на кровать, но не успел ничего предпринять, как получил мастерски точный удар пяткой в подбородок. Перелетев обратно через спинки, тяжело охнув, он рухнул вначале на свою кровать, потом, как мешок с картошкой, свалился на пол.

Прекратив борьбу, Иванов с Натальей кинулись к распростёртому на полу телу Михаила. От полученного нокаута тот медленно приходил в себя. Наташа, положив его голову себе на колени, принялась массировать Михаилу виски, приговаривая, чуть не плача:

— Миша, милый, прости, пожалуйста… Я не хотела… Я не нарочно, я тебя не видела. Прости…

Михаил осторожно помотал из стороны в сторону головой, ощупал пальцами челюсть и произнёс, растягивая слова:

— Ну, мать, ты приложилась от души… Челюсть, вроде, цела, но алименты ты мне платить будешь… по инвалидности…

В это время из ванной вышла Ирина. Увидев всех в одной куче на полу, она, удивлённо раскрыв глаза, спросила с подозрительной улыбкой:

— У вас что тут без меня — групповуха?

Действительно, сюжет представлялся не двусмысленным: на всех присутствующих приходился всего один предмет одежды — Натальины трусы.

— Дура! У тебя только одно на уме! — со злостью накинулась Наталья на ничего не понимающую подругу.

— Ты чего? — изумилась та.

— А то, что у тебя только одно на уме и есть! — проворчала Наталья, стараясь взять себя в руки и успокоиться.

— Не волнуйтесь так, девочки, — примирительно сказал Михаил. — Меня теперь долго на женщин не потянет.

— А что произошло? — Ирина всё ещё ничего не понимала.

— Вот эти… вот эти чудаки… на букву «М», — Михаил показал пальцем на Иванова с Натальей, — сами не живут и людям жить не дают. Чуть не убили… извращенцы!

Ковалёв с общей помощью перебрался с пола на кровать, где возле него сразу же заворковала Ирина. Всё вроде бы обошлось — Михаил приходил в чувства.

Наташа тоже постепенно оправлялась от шока. Подобрав ноги, она сидела на кровати, укутавшись по шею в простыню, словно в глухую защиту. Иванов сел рядом и показал на кровавый укус на плече со следами её милых зубок.

— Это потому, что все мужики — идиоты! — зло бросила Наталья.

— Все? — уточнил Иванов.

— До одного. И козлы…

— Сама ты дура! — сдержано отозвалась с соседней кровати Ирина. — Совсем с ума сошла. Психичка. Это у тебя от хронического «недотраха».

— Ты бы заткнулась, сучка безотказная! — Наталья снова начинала выходить из себя.

— Что-о? — с угрозой в голосе протянула Ирина, поднимаясь с кровати.

Иванову показалось, что вдобавок ко всему бабьи разборки в три часа ночи — это уже слишком. Но прежде, чем он успел вмешаться, подал свой грубый командирский голос Михаил, схвативший Ирину за руку:

— Всё, сучки! Полаяли и — в будку!

Потом, обращаясь только к Ирине, сказал:

— Нам от этих «весёлых ребят» сегодня покоя всё равно не будет. Поэтому хватай-ка подушки и пойдем на кухню. Спать хочу.

Ковалёв взял свёрнутый матрац, и вместе с Ириной, обнажённые, как Адам и Ева при изгнания из рая, демонстративно прошлёпал босыми ногами через всю комнату, не обращая на присутствующих решительно никакого внимания. Войдя на кухню и пропустив Ирину, Михаил плотно прикрыл дверь. Иванов с Натальей остались в комнате одни.

— Обиделись, — после короткого молчания подал голос Иванов. Наташа не ответила. Всё ещё сердитая, с растрепавшимися волосами, она напоминала ему нахохлившегося воробья. Легким касанием кончиков пальцев он провел рукой по её спине сверху вниз и обратно. Она не пошевелилась. Тогда Иванов погладил растрепавшиеся волосы девушки.

— Лучше бы я не приходила, — тихо произнесла Наташа, и он уловил неподдельное сожаление в её голосе.

— Что ты, девочка моя! — он ласково обнял её за плечи. — Всё хорошо. Завтра мы ещё посмеёмся над всем, что произошло. А как ты профессионально вырубила Мишку! Каратистка…

Наташа, никак не реагируя на прикосновения мужчины, смотрела в сторону. Иванов решил действовать настойчивее.

— Вот что мы сделаем, — бодро начал он, — сейчас ложимся и проводим остаток ночи как двое нормальных — мужчина и женщина. Завтра же пойдём, позвоним твоему «бывшему» или дадим телеграмму, или, там, письмо, что ли, напишем… Короче — всё объясним ему. Пусть живёт спокойно со своей семьёй. А ты останешься со мной. Может быть, у тебя своя жизнь или нет? Как тебе такая перспектива?

— Ты когда-нибудь давал слово? — после паузы, тихо спросила девушка.

— Давал. Но, если он умный мужик, то поймёт, а если нет — так ему и надо! И что в нём есть такого, чего нет у меня?

— Он хороший, — ответила Наташа.

— А я — плохой? — почти обиделся Иванов.

— Саша, ты хочешь, чтобы я была с тобой? — девушка, не мигая, смотрела в его глаза.

— Хочу! — выдохнул Иванов.

— Хорошо… Я буду с тобой. Только сначала я обязательно должна поговорить с ним. Пойми. Я завтра позвоню ему. Я тебе обещаю. А потом у нас с тобой всё будет. Ну не обижайся, пожалуйста. И не спеши. Не мучай меня. Ну не мучай! — Наташа сама поцеловала его в губы. Он осторожно уложил её на спину, устраиваясь сверху и целуя почти не оказывающую сопротивления девушку.

— Нет, Саша, потом, — шептала она, слабо отвечая на поцелуи. — Сегодня ничего не будет. Ты слышишь?

— А что это меняет? — грубо ответил Иванов.

— Пусти, мне больно! — простонала девушка, отталкивая Иванова. — Я сказала: ничего не будет…

— Ошибаешься…

Отдаваясь накатывающейся дрёме, обессиленный Иванов почувствовал, как поднялась Наталья. Но он не открыл глаз, продолжая нежиться в тягучем блаженстве.